Последний пророк - Вуд Барбара (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Один за другим новые сосуды — ослепительно белые миски, кувшины и кружки с черным рисунком, который должен был заманить в них дождь, — вынимались из печи. Кувшины Яни и миски Зеленого Перышка были великолепны. С каждым новым изделием, которое вынимали наружу из пепла, напряжение возрастало, ведь разбитый сосуд — плохое предзнаменование. Обжиг, прошедший без лопнувшего сосуда, символизировал великую удачу для Центрального Места. Но впереди было еще столько кувшинов!
Кувшин Ошитивы был последним изделием, оставшимся в печи. Когда Тупа засунула в печь деревянные щипцы, все замерли в ожидании. Сосуд был вылеплен из простой серой глины новенькой, еще не прошедшей испытание в гильдии. Тупа поставила кувшин на коврик из волокон юкки и нежно смахнула с него пепел. Все изумленно уставились на кувшин: он не был, как у всех, белого цвета, а приобрел в печи прекрасный цвет золотисто-оранжевого восходящего летнего солнца, а узор на нем был не черным — выполненный красной краской, он напоминал закат осеннего солнца.
Ни один кувшин в Центральном Месте не был похож на этот.
9
Сестры-гончары почистили свои тела ароматизированным песком, смешанным с сосновыми иголками, и гордо надели новые платья-рубашки с характерной вышивкой их гильдии вокруг шеи и по подолу. Они особенно старались уложить друг другу волосы, потом постились и молились, ждали, когда придут жрецы Тлалока за их дождевыми кувшинами.
Всегда были напряженными дни солнцестояния, они символизировали собой крайности: дни и ночи были или очень длинными, или очень короткими, температуры — или очень высокими, или очень низкими. Вот почему Люди Солнца любили равноденствия, когда дни и ночи были одинаковыми, и даже если было жарко или очень холодно, все знали, что впереди их ждет более мягкая погода. Равноденствие было временем порядка и равновесия. Солнцестояние — наоборот.
Ступая по широким мощеным дорогам, которые построили Темные Господа, люди со всех концов света шли в Центральное Место и несли приношения богам, чтобы принять участие в священных ритуалах. Широкую равнину в каньоне, между двумя отвесными стенами, заполнили люди, которые, разбившись на группы и семьи, сидели вокруг своих костров. Дни и ночи на главной площади разыгрывались священные ритуалы, исполнялись танцы. Повсюду нараспев воздавались благословения богам, а жрецы разного ранга постоянно посещали кивы, которые уже больше не служили мужчинам подземными спальными комнатами, а превратились в коридоры, ведущие в потусторонний священный мир.
В гончарной мастерской новые дождевые сосуды стояли в ряд на специальной скамейке и сверкали на солнце. Кувшин Ошитивы стоял отдельно от других. В ее семье традиционные черно-белые кувшины изготовляли только для торговли в других местах, для себя же из оставшейся глины создавали золотые, желтые и красные сосуды. Поэтому никто и никогда не видел такой кувшин в Центральном Месте.
Как жрецы дождя отнесутся к ее сосуду?
Ошитива молилась, чтобы они выбрали ее кувшин. Тогда он будет стоять на главной площади и сверкать на солнце под безоблачным небом, а боги дождя не смогут устоять и придут посмотреть на него. Боги всегда наблюдали за тем, что создала Ошитива. Они увидят красоту кувшина, симметрию и узор и обязательно наполнят его водой. От радости и восторга они пошлют ливень на Центральное Место, дождь будет идти до тех пор, пока вода, струйками текущая по каньону, не превратится в мощный поток и не зальет всю равнину. Эта река выйдет из берегов и размоет глиняные домики, потом доберется до кирпичных жилищ знати, которые стройными рядами стоят на террасах, и тольтеки не смогут защитить себя.
Об этом мечтала Ошитива, когда прибыл Мокиикс, одетый в алую мантию и ярко-зеленую тунику, в сопровождении жрецов Тлалока с голубыми телами и голубыми мантиями на плечах. Гончары почтительно молчали, оставшись в этот особенный день стоять на ногах. Даже Тупа, которая редко когда молчала, сейчас не произнесла ни слова, пока высокопоставленный чиновник и святые жрецы медленно осматривали дождевые кувшины. По выражению их лиц сложно было сказать, что они думали о выставленной керамике. Они дошли до конца, остановились и озадаченно нахмурили брови.
Они пристально смотрели на золотой кувшин.
Ошитива замерла в ожидании, ее сердце бешено забилось. Она не опустила послушно голову, как это сделали все мастерицы, а держала ее высоко и открыто смотрела на Мокиикса. Когда она заметила признаки восхищения в его глазах, ей захотелось закричать от восторга.
Тупа, поняв, что Мокиикс явно восхищен, стала хвастаться:
— Я сама выбирала глину, Мой Господин, я первая увидела цвет солнечного света в этой простой глине.
Ошитива прикусила губу. Узнав, что этот кувшин ее, не разобьет ли он его назло ей, желая продемонстрировать свое могущество?
Мокиикс теперь пристально смотрел на Тупу.
— Ты сама сделала этот кувшин?
— Вообще-то нет, — ответила Тупа, подняв кверху подбородок. — Я слишком занята для этого. Я бы приказала выполнить эту работу одной из моих мастериц, но ты приказал дать шанс новенькой, поэтому я велела ей поработать над новой глиной.
Сердце Ошитивы бешено билось. Она почувствовала, как кровь прихлынула к лицу. Мокиикс уже открыто выразил свое восхищение этим кувшином, а теперь он еще узнал, что кувшин сделала она. Как он поступит? Из-за гордости растопчет кувшин ногами или его преданность Темному Господину и необходимость призвать дождь окажутся сильнее личных обид и он выберет ее кувшин для площади?
Он посовещался со жрецами, и, когда стало очевидно, что они тоже находятся под впечатлением от золотого кувшина, Тупа пылко добавила:
— Я могу сделать еще много таких, Мой Господин.
— А он только один? — нахмурился Мокиикс.
— Новенькая девушка медленно работает, Господин. Гончары моей гильдии за день производят множество сосудов и статуэток, для того чтобы продавать их и приобретать соль и другие необходимые товары, а также для жрецов и их священных дел. Но эта ленивая девчонка просто попусту тратит время. Она буквально спит над своим горшком! Она всегда спит, когда работает!
Мокиикс рукой указал жрецу взять кувшин, и, когда тот поднял его, кувшин развалился на части прямо у него в руках.
Все в мастерской замерли от ужаса, уставившись на две одинаковые половинки, которые держал жрец в каждой руке. Разбить новый сосуд, особенно тот, который предназначался богам, — плохая примета. Какое-то мгновение Ошитива тоже не в силах была пошевелиться, но уже в следующую секунду поняла, что она натворила.
Когда она создавала кувшин, ее сердце переполняли совершенно недопустимые эгоистические чувства, а также злоба и жажда мести. Надо было с чистой душой думать только о благосостоянии людей, а она оскверняла священное задание своими грязными мыслями о смерти и разрушениях. Поэтому кувшин разбился. Ошитиве стало стыдно, она раскаивалась.
Возможно, она все-таки макай-йо.
Когда дверной проем заслонила громадная тень, все женщины немедленно упали на колени и прижали лица к полу. На этот раз Ошитива присоединилась к ним.
Это был Господин Хакал на своем троне, который несли на плечах шесть рабов. Его облачение было более пышным, чем одежды Мокиикса и жрецов, а на его запястьях и лодыжках поблескивали золотые браслеты. Его длинные волосы были украшены серебряными бусинками и небесными камешками. Он держал роскошное опахало, украшенное зелеными и синими перьями, в котором утонуло его лицо, когда он сошел с трона и коснулся своими великолепными сандалиями, украшенными небесными камнями и серебром, пыльного пола мастерской. Он что-то сказал одному жрецу, тот взял Ошитиву за руку и помог ей подняться. Поверх перьев темные глаза Хакала, опушенные густыми бровями, сдвинутыми к носу, внимательно изучали Ошитиву.
Отложив опахало в сторону, он вытянул руки вперед и велел жрецу немедленно подать ему две половинки кувшина.
Время тянулось мучительно долго, пока Хакал внимательно рассматривал две половинки: сначала левую, потом правую, то поворачивая их к солнцу, то приближая к своему лицу. Потом он крепко прижал их края вместе, чтобы получить кажущийся целым золотой кувшин. Он долго стоял так и размышлял о чем-то, Ошитиве казалось, что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди. Конечно, этот знак беды обязательно скажется и на ее участи. И она сама навлекла на себя несчастье.
