Ожерелье королевы - Дюма Александр (читать книги без .TXT) 📗

Отныне все расследование сосредоточилось на г-же де Ламотт; следствие усердно искало следы пропавшего ожерелья.

Королева, согласившись на публичное судебное разбирательство по обвинению в супружеской неверности, обрушила на Жанну сокрушительное обвинение в мошенничестве и воровстве.

Все свидетельствовало против графини: ее прошлое, первоначальная нищета, странное возвышение; знать не считала эту выскочку своей, народ от нее отрекался: народ инстинктивно ненавидит авантюристов, не прощая им даже успеха.

Жанна спохватилась, что избрала неверный путь; она видела, что королева, не уклоняясь от обвинения и не поддаваясь страху перед молвой, являет кардиналу пример для подражания; ясно было, что рано или поздно оба они, не зная за собою вины, придут к согласию, а если они и падут, то в своем стремительном падении увлекут за собою ничтожную Валуа, обладательницу доблестно украденного миллиона, которым она даже не могла располагать, чтобы подкупить своих судей.

Таково было положение вещей, как вдруг некое происшествие внесло в него значительные перемены.

Г-н де Босир и мадемуазель Олива жили в счастье и довольстве в укромном загородном доме; но однажды счастливчик Босир, оставив дома свою зазнобу, отправился на охоту и угодил в компанию двух агентов из числа тех, кого г-н де Крон рассеял по всей Франции, желая приблизить развязку описываемой нами истории.

Влюбленные не знали, что делается в Париже; они думали только о себе. Мадемуазель Олива толстела, как ласка в амбаре, а счастливый Босир утратил бдительность и зоркость, спасительные свойства, данные природой шустрым ночным птицам и людям, промышляющим за счет ближнего.

В тот день Босир отправился подстрелить зайца. По дороге он наткнулся на стаю куропаток. Так уж вышло, что искал он одно, а нашел совсем другое.

Точно так же и агенты искали Оливу, а нашли Босира. На охоте это не редкость.

Один из сыщиков был великий умник. Узнав Босира, он не схватил его на месте, что было бы лишено всякой выгоды, а вместе со своим товарищем составил следующий план:

– Босир охотится; следовательно, он на свободе и не стеснен в средствах; в кармане у него, быть может, полдюжины луидоров, но дома он, вполне вероятно, оставил двести или даже триста золотых монет. Дадим ему вернуться домой, проникнем вслед за ним и потребуем выкупа. Если мы доставим Босира в Париж, это принесет нам не больше сотни ливров: такова обычная награда; чего доброго, нас еще и побранят, зачем мы заталкиваем в тюрьму кого попало. Попробуем-ка лучше обратить его поимку себе на пользу.

И они принялись охотиться на куропатку и зайца заодно с г-ном де Босиром: то науськивали на зайца собак, то шныряли в траве за куропаткой и преследовали по пятам самого охотника.

Видя, как посторонние люди вмешиваются в его охоту, Босир сперва очень удивился, а потом изрядно разгневался. Как подобало мелкопоместному дворянчику, он ни с кем не желал делиться своей дичью; но в то же время ему вовсе не улыбались новые знакомства. Вместо того чтобы самому спросить нежданных и незваных приспешников, что им угодно, он направился прямиком к сторожу, которого приметил в поле, и велел ему узнать у этих людей, с какой стати они здесь охотятся.

Сторож сказал, что, насколько ему известно, люди эти пришлые, и добавил, что сам хотел прервать их охоту; так он и поступил. Однако чужаки возразили, что охотятся вместе со своим другом, вон с тем господином.

И они указали на Босира. Сторож привел их к нему, к великому неудовольствию благородного охотника, который вовсе не желал этой встречи.

– Господин де Ленвиль, – сказал сторож, – эти господа уверяют, что охотятся вместе с вами.

– Со мной? – вскричал уязвленный Босир. – Скажите пожалуйста!

– А, так вы откликаетесь еще и на имя Ленвиля, мой любезный Босир? – шепнул ему один из агентов.

Босир задрожал: в этих краях он никому не открывал своего настоящего имени.

Он растерянно посмотрел на агента, потом на его спутника; их лица показались ему смутно знакомыми, и, чтобы не подливать масла в огонь, он услал сторожа, подтвердив, что эти люди охотятся вместе с ним.

– Значит, вы их знаете? – воскликнул сторож.

– Да, теперь мы узнаем друг друга, – заметил один из агентов.

И Босир остался в обществе двух охотников, чувствуя себя весьма неловко и опасаясь чем-нибудь себя выдать в разговоре с ними.

– Пригласите нас к себе на завтрак, Босир! – обратился к нему полицейский-умник.

– К себе? Не знаю, право… – начал Босир.

– Неужто вы обойдетесь с нами так нелюбезно?

И тут Босир потерял голову: вместо того чтобы подчинить обстоятельства себе, он подчинился им.

При виде домика полицейские, как подобало людям с хорошим вкусом, принялись расхваливать его красоту, расположение, деревья вокруг, вид; Босир и впрямь избрал прелестный уголок, чтобы свить гнездышко для себя и своей подруги.

То была поросшая лесом долина, которую пересекала неширокая речка; дом был расположен на восточном склоне. Сторожевая башенка, похожая на небольшую колокольню без колокола, служила Босиру наблюдательным пунктом: отсюда он следил за всей округой в дни хандры, когда его надежды тускнели и в каждом землепашце, склонившемся над плугом, ему мерещились стражи закона и правопорядка.

С одной стороны домик был очарователен и открыт обозрению, с трех других его скрывали лес и холмы.

– Как ловко вы здесь спрятались! – с восхищением заметил один из шпиков.

Босир затрепетал от этой шутки и под лай дворовых собак первым вошел в дом.

Агенты с учтивыми ужимками последовали за ним.

31. Голубки угодили в клетку

Босир не случайно воспользовался входом со двора: он хотел предупредить Оливу, чтобы она была начеку. Не зная о краже ожерелья, Босир зато достаточно знал о бале в Опере и об истории с чаном Месмера, чтобы избегать показывать свою подругу незнакомым людям.

Он рассудил правильно: молодая женщина, читавшая фривольный роман на кушетке в крошечной гостиной, услышала собачий лай, выглянула из окна и увидела, что Босир вернулся не один. Поэтому она не бросилась, как обычно, ему навстречу.

К прискорбию, это не уберегло голубков от ястребиных когтей. Надо было заказать завтрак, а деревенским слугам далеко до Фронтена, [144] увалень лакей несколько раз осведомлялся, надо ли спросить распоряжений у хозяйки.

При этом слове сыщики навострили уши. Они принялись мило подшучивать над Босиром, который, оказывается, прячет даму, чтобы она служила отшельнику приправой ко всем радостям, связанным с богатством и уединением.

Босир вытерпел их зубоскальство, но не показал им Оливу.

Подали обильное угощение, и оба сыщика отдали ему должное. За трапезой много пили и часто провозглашали тосты за здоровье отсутствующей дамы.

Во время десерта все разгорячились, и гг. полицейские решили, что длить пытку хозяина было бы бесчеловечно. Они ловко навели разговор на то, как радостно бывает чувствительным людям возобновлять прежние знакомства.

На это Босир, откупоривая бутылочку ямайского рома, осведомился у незнакомцев, когда и при каких обстоятельствах он с ними встречался.

– Мы друзья одного вашего сообщника, – был ответ, – по дельцу, которое вы провернули вместе с несколькими приятелями, словом, по шутке с португальским посольством.

Босир побледнел. Когда упоминают о подобных делах, собственный галстук начинает натирать шею: в его складках словно прячется конец веревки.

– Вот оно как, – дрожа, промямлил он, – и вы хотите спросить у меня от имени вашего друга…

– И впрямь хорошая мысль, – шепнул шпик своему приятелю, – так оно будет куда приличнее приступить к делу. Нет ничего безнравственного в том, что мы потребуем долю нашего отсутствующего друга.

– К тому же это не лишает нас права на все прочее, – отвечал поборнику нравственности его друг с кисло-сладкой улыбкой, от которой Босира бросило в дрожь с головы до ног.