На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Войдя в небольшой кабинет, Александр почтительно приложился к руке графини и получил ответный поцелуй в лоб. Лизавета Юрьевна явно благоволила к нему, как и прежде, до всей этой истории на Сенатской, однако сесть не предложила.
— О-ля-ля! Рисковая кровь Дмитриевских все не дает покоя? — с легкой усмешкой проговорила она. И только бровь приподняла, когда Александр, так и не дождавшись ее позволения присесть, самовольно опустился в кресло. — Аль не боязно дразнить Его Величество? Единожды ведь уже получил за глупость свою.
Александр не стал возражать этой богине московского Олимпа. Ответил лишь мимолетной кривой улыбкой. Графиня же завела разговор о погоде, о минувшей Пасхе да об озимых, урожай которых обещал быть богатым после особенно снежной зимы. Дмитриевский охотно отвечал, поддерживая заданный ею тон, приличествующий визиту старого знакомого. Однако он отлично помнил манеру Лизаветы Юрьевны усыпить бдительность собеседника, чтобы после ударить в лоб откровенным вопросом. Так вышло и на сей раз. Поводив его вокруг да около, графиня вдруг хитро прищурилась:
— Что за печаль привела в мой дом? Какой выгоды ищешь? Не юли только, сударь мой, знаешь ведь, не люблю того.
— Я ищу одну особу. И мне доподлинно известно, что когда-то она проживала здесь вашими милостями, — так же открыто заявил Александр.
Старуха тут же поджала губы, недовольно сверкнув глазами, а пальцы ее сжали подлокотник кресла сильнее прежнего.
— Неужто? Все, кого милостью дарю, при мне. Никого не растеряла, кроме дочери моей. Наталья Михайловна по ветрености своей милостью обделена. Но то случилось еще до той поры, как тебя в имении затворили. Какое дело тебе до нее? Коли желаешь видеть, так по мужу ее ищи. Не тут.
— Особа, которую я ищу, не Наталья Михайловна, — медленно проговорил Александр, раздумывая, как ему стоит вести себя с графиней. Знает ли она, что невеста оставила его едва ли не у алтаря? — Она тезка вашего сиятельства. Некая Елизавета по батюшке Алексеевна, взятая на ваше попечение несколько лет назад, в отроческом возрасте. Известна ли вам?
Лизавета Юрьевна отвернулась от него и долго смотрела в окно. Весна, будто оправдывая название нынешней недели, заливала двор ярким солнечным светом.
То, что Щербатская знает разыскиваемую им девицу, было ясно для Александра как день. Он читал это в проблеске узнавания, мимолетно озарившем ее взгляд, в напряженной позе графини. Быть может, Лиза здесь, в доме? От этой мысли почему-то пересохло в горле, а сердце забилось пуще прежнего, вынуждая его признать собственное волнение. Такое незнакомое по силе. Такое пугающее его в настоящую минуту, потому что оно делало его слабым. Слабым оттого, что впервые в жизни он понимал, насколько стал зависим. И это ему не нравилось.
— Не стану отпираться, знаю такую, — произнесла, наконец, Лизавета Юрьевна, снова обращая к нему свое лицо.
Под ее цепким взглядом Александр с трудом сохранял хладнокровие. Настолько его вдруг взволновало, что он еще на шаг приблизился к Лизе.
— Но откровенность за откровенность, — скупо улыбнулась графиня. — Коли из затворничества своего сбежал, знать, веская причина имелась? А еще поведай, откуда прознал про нее. Когда ты в Москве бывал, она еще в детской у меня сиживала. Где же представление-то свершилось? Да с какой целью розыски ведешь? Уважь любопытство старухи.
Можно было солгать или скрыться за маской полуправды. Притвориться равнодушным, чтобы не выдавать свои чувства ради чужого любопытства. Но Дмитриевский рассудил иначе. Он не стал увиливать или лукавить. Он знал, что графине надобна только правда, и именно правда поможет ему получить сведения, которых он так жаждал.
«Значит, — вдруг подумалось ему, — Лиза действительно не сбежала с тем неизвестным faux ami[352]. Значит, она вернулась под покровительство графини, надеясь на благодушие и милосердие ее сиятельства. Иначе не говорила бы со мной так Щербатская»
Тогда Александр коротко рассказал о главном, утаив неблаговидные детали. Да, Лиза была в его имении прошлой зимой. Он увлекся ей настолько, что решился вести под венец. В канун венчания невеста сбежала по неизвестным ему причинам. Он полагает, что не последнюю роль здесь сыграла его былая слава.
— Mais… vous savez les gens parlent…[353] — закончил Александр, ожидая вердикта графини, что внимательно наблюдала за ним, откинувшись на спинку кресла.
— Вздор! Все сущий вздор! — вспылила вдруг та, когда в комнате повисла тишина. — Отчего вы решили, что моя воспитанница и та девица — одно лицо?
Щербатская всегда была непроста, Александр помнил это. Потому не оставалось ничего иного, как достать из кармашка жилета медальон с миниатюрой и продемонстрировать изображение девицы. Правда, положив медальон на ладонь графини, цепочку предусмотрительно оставил в своей руке. И вовремя потянул на себя, когда Лизавета Юрьевна попыталась зажать безделушку в ладони. Видимо, эта неудача разозлила графиню. Оттого, когда она, выпрямив спину, заговорила, голос ее прозвучал крайне резко:
— Девица бежала из моего дома не без поддержки со стороны. Полагаю, несложно догадаться о причинах, толкнувших ее на сию авантюру. Посему либо это все нелепица, что я полагаю верным, либо… Нет, это все нелепица! Не верю! Потому как ты, mon cher, не сойдешь за хозяина, что будет радушен ко всякой заезжей девице и в довершение всего поведет ее под венец.
— Даже при глубоком увлечении? — не стал более держаться учтивого тона Александр, отвечая резко в подражание собеседнице. — Верно, это выглядит странно, но как есть! Вы хотели откровенности? Извольте. Как ничего другого на свете, я желаю разыскать Лизавету Алексеевну!
— Увлечении? Даже фамилии ее родовой не знаешь! — едко заметила графиня. — И лукавишь, Александр Николаевич. Доподлинно знаю — в том, что Лизавета провела столько лет воспитанницей под крышей моего дома, не сама она призналась. Ее признали в лицо. И только так все раскрылось. С чужих слов. Да еще и спустя время!
«Верно, мадам Зубова постаралась от души», — Александр стиснул зубы, чтобы не выдать своих эмоций. Он понимал, что сварливая бабка Лиди каким-то образом умудрилась предупредить ее сиятельство. И в который раз в нем жарким всполохом колыхнулась злость: графиня с самого начала знала, по какой причине он здесь, и играла с ним, как с неразумным выжленком.
— Vous recherchez votre passion. Passion![354] — продолжала отчитывать его, как школяра, Щербатская. — А не заботит, что у Лизаветы Алексеевны, может статься, своя passion имеется? А! Не жги меня взглядом… можешь кого другого пугать им, не меня, старуху… Я только истину привыкла говорить. Пусть она и горчит, истина эта. Зачем ищешь Лизавету? К чему она тебе нынче? Чего желаешь от нее?
Графиня снова устремила на Дмитриевского цепкий, проникающий в душу взгляд, от которого у того даже мурашки побежали по позвоночнику. Точно так любил смотреть он сам.
— Венцов не предложишь ведь, — усмехнулась она горько. — Нет венцов для тех, кто из-под крова родного с охальником бежит. Таким особам остается только замаливать грехи свои, особливо, коли грех к смерти ведет.
При этих словах Александр постарался не выдать своего удивления. Решил, что графиня говорит об афере, едва не свершившейся в Заозерном. Но спустя пару мгновений он убедился, что ее сиятельство вела речь совсем о другом.
— Единокровного брата в могилу свела! — Щербатская обернулась к образам в углу кабинета и зашептала заупокойную молитву, впервые показав, что и она не лишена чувств, как твердили о ней в свете.
Александр отвернулся к окну, не желая быть свидетелем минутной слабости этой сильной женщины и лихорадочно пытаясь понять, что означает для него весть про брата Лизы. Значит, он ошибался. Лиза говорила сущую правду, когда взывала к его милосердию, открыв причины, что толкнули ее на участие во всей этой грязной истории.
— Non, — проговорила глухо графиня, неожиданно нарушив ход его мыслей. — Je ne sais pas ce que tu cherches à savoir avec ça, mais je ne vais pas parler[355]. Неслыханная дерзость — явиться с розыском таким в мой дом! Я не скажу вам ни слова, граф!
