Крылатый лев и лилия (СИ) - "May Catelyn" (чтение книг txt) 📗
"Брави" были искусными фехтовальщиками, это Веньер понял сразу, как только встретил первый удар шпаги от одного из них, а несколько слов, которыми они обменялись друг с другом, подтвердили его догадки — наемники несомненно были французами. Несмотря на свой опыт и силу, сенатору пока не удавалось взять верх над сильным и умелым соперником. Они обменялись чувствительными ударами, схватка продолжалась.
Юсуф передал Витторию на руки ошеломленным и полуодетым слугам, испуганно жавшимся в подножье лестницы, а потом в три прыжка взлетел наверх и пришёл на помощь своему хозяину. Вскоре один из незваных гостей уже корчился в муках агонии, а другой испустил дух.
— Кто послал вас? — проговорил Марко, будто не своим голосом, подойдя к умирающему французу, — Облегчите свою участь сударь, иначе вы будете страдать и истекать здесь кровью еще много часов подряд. Я говорю это вам как опытный воин.
— Никогда…пробормотал было убийца, и его бледное заострившееся лицо, которое больше не скрывала маска, сдернутая рукой сенатора, исказила гримаса боли.
— Что же, раз ты не хочешь последней милости, я прикажу своему мавру пытать тебя до тех пор, пока ты еще дышишь. Тебе должно быть известно, на что способны берберы. При этих словах Юсуф навис над умирающим, сделал зверское лицо и потянулся к своему кинжалу-мусаши, висевшему на поясе.
Глаза раненого француза наполнились неподдельным ужасом, он прикрыл веки шепча на родном ему диалекте слова молитвы.
— Боже, храни Беарнца [13]! — произнес он наконец, будто в забытьи, еле разжимая запекшиеся от крови губы.
Марко не потребовалось дальнейших расспросов, в пытках также не было необходимости. Сделав знак своему мавру, он вышел из спальни, превратившейся за эту ночь в арену кровавой схватки. За дверью послышался предсмертный хрип наемника, которому была тут же оказана последняя милость.
Виттория все еще не могла унять дрожь, прислушиваясь к звону оружия и выкрикам противников, доносившимся из ее спальни. Наконец все смолкло, в доме повисла тяжелая тишина. Вместе со слугами они заперлись в одной из комнат, ожидая развязки ночного нападения. На полуодетую Витторию горничная Симона накинула свою шаль, и попыталась собрать каскад ее волос в подобие большого узла. Воспитанница сеньора Марко не должна выглядеть жалко в порванной у ворота ночной сорочке и с растрёпанными волосами. При неверном свете зажженной свечи, Симона и ее сестра, кухарка Николетта истово молились, а старый дворецкий Бартоломео вооружившись кухонным ножом, встал у двери, готовясь, если понадобится, дать отпор разбойникам.
Вдруг в дверь постучали и властный голос хозяина повелел открыть засов.
Через несколько мгновений сеньор Марко уже стоял на пороге, почти касаясь притолоки. На его лице были заметны следы крови, глаза мерцали нездоровым блеском, а жилистая кисть продолжала крепко сжимать эфес, словно готовилась выхватить оружие в любой момент. Он, тяжело дыша, прошёл вглубь комнаты и опустился в резное кресло. Следом в дверном проеме показался Юсуф и оглядев всех присутствующих, сбросил себе под ноги добытые трофеи — шпаги и кинжалы наемных убийц. За его плечом показались заспанные и всклокоченные головы других слуг. Битва в ночи окончилась и поняв без слов, что опасность миновала, прислуга спешно покинула комнату. Юсуф потребовал огня, мельком взглянул на своего хозяина и раздавая распоряжения, вышел, оставляя Марко с его подопечной.
— Сеньор М, Вы ранены! — выкрикнула Виттория, заметив при свете зажженного канделябра, его бледное лицо и кровавое пятно, расползающееся по рубашке. Она подбежала и порывисто опустилась на колени рядом с ним, пытаясь разглядеть, насколько глубока и серьезна рана.
— Не беспокойся, это не страшно. Бартоломео! Принеси воды! — скомандовал он, поморщившись от боли, немного ошеломленный поступком девушки.
— Рану нужно прижать и зашить! Крови очень много! — с неподдельной тревогой в голосе продолжала Виттория. Она сдернула с худенького плеча шаль и не раздумывая прижала ее к левому боку Марко.
— Юсуф все сделает. И откуда же тебе известны такие тонкости? — спросил он удивленно.
— Мой брат — Джованни самый известный задира на Джудекке. Мне не раз приходилось помогать Ваноцце обрабатывать его раны и ссадины после ночных вылазок.
Она нарочно тараторила, отвлекая его разговором от вида, просачивающейся через ткань крови. — Она же научила меня готовить целебную мазь из трав и еще…
— Да, в семье Канотти определенно было чему поучиться… — прервал он.
— А сейчас, ступай наверх и попробуй поспать до утра. Симона поможет тебе поутру собрать вещи. Мы покинем поместье, как только сюда… прибудет Беатрис. Я устал, поторопи Юсуфа, — Марко закрыл глаза и последнюю фразу почти прошептал.
— Но, я хочу остаться! Вы спасли мою жизнь, и самое малое, что я могу сделать — помочь Юсуфу с вашей раной! — отрезала девушка, — Будьте спокойны, я не упаду без чувств, при виде изувеченной плоти. Пожалуйста, хотя бы раз, поверьте, что я на что-то способна!
— Выходит, я совсем не знаю тебя, Виттория… Что ж, оставайся, если желаешь, — окончательно сдался он.
Впервые она поймала на себя на мысли, что Сеньор М ответил ей как равной, а не как маленькой девочке, которую поскорее нужно отослать в свою комнату.
Через несколько минут было подготовлено все необходимое для несложной операции и перевязки. Мавр вернулся с маленьким кованным сундучком, дворецкий принёс кувшин и таз, а слуги — ещё свечей. Виттория мужественно помогла Юсуфу, выполняя нехитрые поручения. На ее лице не было ни тени брезгливости или отвращения. Лишь когда с сенатора сняли рубашку, которую пришлось аккуратно разрезать, из-за запекшейся крови, ее щеки стыдливо вспыхнули. Неглубокая рана была на боку ниже рёбер, и Виттория впервые увидела полностью обнаженный мужской торс. Она не могла не заметить дорожку темных волос, спускающихся с могучей обнаженной груди адмирала до самого пояса его бархатных штанов. Как это было не похоже на мальчишечью впалую грудь ее названного брата! На теле Сеньора М были заметны и другие шрамы, должно быть оставшиеся в память о кровавых битвах, коих было немало в его жизни. Но больше всего Витторию смутил терпкий мускусный запах мужского тела, впервые коснувшийся ее чутких ноздрей. В нем таилась и опасность, но в то же время — удивительная притягательность. Она, покраснев от собственных мыслей, чуть отодвинулась от раненного и инстинктивно поправила надорванный ворот своей ночной рубашки.
Пока мавр промывал рану и со знанием дела зашивал ее кривой иглой, девушка старалась отрешиться от едва слышимого скрежета зубов, издаваемого ее опекуном, мужественно борющимся с острой болью. Но у нее получалось плохо, страдания этого человека были для Виттории куда хуже собственных. После вчерашнего падения с лошади все тело ныло, а нежная шея, на которой совсем недавно сомкнулась рука убийцы, начала гореть огнем. Не показывая своих переживаний, она старательно и аккуратно наносила мазь на полоски льна, и придерживала своими тонкими пальчиками на теле раненого, пока Юсуф закреплял их широкой повязкой.
Марко невольно подумал, что лишь однажды встречал в женщине сочетание такого хрупкого трогательного обаяния и в то же время внутренней скрытой силы и упорства. Другая бы на ее месте, после всего случившегося, еще долго приходила в себя, обливаясь слезами. Незаурядный характер ее матери проявился сегодня ночью в полную силу.
После окончания перевязки, в комнату постучался один из слуг. Он взволнованно и отрывисто что-то сообщил открывшему дверь Юсуфу. Тот одобрительно кивнул головой, помог хозяину подняться из глубокого кресла и начал складывать свой сундучок. Виттория отодвинулась в полумрак комнаты подальше от пламени свечей, сжимая окровавленную шаль, стесняясь своего потрепанного вида.
Марко слабо улыбнулся ей уголком губ, влил в себя остатки алкоголя, которым Юсуф промывал его рану, и немного нетвердой походкой вышел в коридор, отказавшись от посторонней помощи.
