Невесты песчаных прерий - Осборн Мэгги (книги серии онлайн TXT) 📗
— Я еще не решила, стоит ли что-то покупать, — сказала она, с трудом отрывая взгляд от тех соблазнительных вещей, что были разложены на витрине. Солдаты и путешественники толпились неподалеку от лавки, чуть ли не по колено в грязи. Фургоны, груженные провизией, выезжали с площади, а пустые фургоны занимали их место.
Кора наклонилась, чтобы рассмотреть товары, выставленные в витрине. Потом развела руками.
— Мы не можем ехать всю дорогу до Орегона без сахара, — заявила она. — Возможно, вы считаете, что сможете подсластить кофе, просто опустив туда свой палец, но, поверьте мне, ничего у вас не выйдет. И еще нам нужно купить мула. Вместо того, что мы потеряли.
— А чья в этом вина? — огрызнулась Августа, отступая, чтобы дать пройти мужчине и женщине, выходящим из лавки. Прежде чем дверь закрылась, она мельком увидела очень соблазнительные на вид рулоны бинтов и всевозможные медицинские принадлежности, а также какие-то загадочные бочки и разные вещицы из кожи.
Кора уставилась на нее:
— Если вы хоть раз возьмете в руки вожжи, то, может, поймете, что не так уж просто управлять упряжкой мулов! Особенно когда фургон почти что плывет по воде, а вокруг тебя с ревом проносятся волны!
Августа вздернула подбородок:
— Некоторые управляются всего с шестью мулами, поэтому мы прекрасно обойдемся с семью.
— Хорошо, но сахар-то нам нужен. — Кора вошла в лавку и захлопнула за собой дверь.
Сжав зубы, Августа схватилась за ридикюльчик, свисающий с руки. Она отчаянно желала, чтобы он потолстел под ее пальцами. Сахар, как она узнала, продавался по жуткой цене — двадцать центов за фунт. Чтобы возместить то, что унесла река, следовало выложить четыре доллара. А чтобы купить свежих яиц, при одной мысли о которых у нее потекли слюнки, нужно было заплатить пятнадцать центов за дюжину.
Кусая губы, пытаясь унять слезы гнева и жалости к себе, она медленно прохаживалась по грязному деревянному настилу, снова и снова производя в уме подсчеты.
В ее голубых глазах застыл ужас. У нее всего тридцать пять долларов, которые нужно растянуть на пять месяцев пути.
— Ох! — Мем схватилась за руку Августы; они столкнулись у входа в лавку. Августа не извинилась, и это пришлось сделать Мем, которая холодно проговорила: — Прошу прощения. Я не заметила вас.
Августа приняла извинение, рассеянно кивнув головой. Потом повернулась на голос, раздавшийся над ее шляпкой:
— Добрый день, леди.
Обе женщины задрали головы и увидели улыбающееся лицо Уэбба Коута. Он приподнял шляпу. Августа затаила дыхание и почувствовала, что и у Мем перехватило дух. Женщины смотрели на развевающиеся темные волосы Уэбба, на его блестящие черные глаза, на сверкающие белые зубы на бронзовом лице.
Уэбб критически оглядел изысканную шляпку Августы и газовый шарфик, завязанный под подбородком.
— Советую вам, дамы, купить шляпы с самыми широкими полями, какие только найдутся. Скоро наступит ужасная жара.
— Трудно представить, что скоро будет тепло и сухо. — Мем приподняла намокший подол и рассмеялась, глядя на складки своих юбок, слипшиеся от грязи. — Что ж, солнышко было бы прекрасным ответом на наши молитвы.
Уэбб улыбнулся:
— Если у вас нет с собой помады, стоит купить и ее, пока есть возможность. Солнце, которого вы так ждете, может испортить цвет вашего лица.
Августа судорожно вздохнула. Она не верила собственным ушам. Дрожа от негодования, она проговорила:
— Никто не хочет и не просит ваших советов. — Ее холодный взгляд свидетельствовал о нанесенном ей оскорблении. — Если вы и впредь будете делать нам столь интимные замечания, я пожалуюсь мистеру Сноу!
Уэбб внимательно посмотрел на нее, и что-то темное и угрожающее сверкнуло в его черных глазах. Он кончиками пальцев коснулся полей своей шляпы, кивнул и сошел с тротуара. И пошел через площадь к лавке, где продавались седла и где поджидал его Коуди.
Как только он повернулся спиной, пальцы Мем впились в плечо Августы.
— Вы самая грубая, самая надутая гордячка, какую мне только приходилось видеть!
— Прошу прощения! Этот полукровка упомянул наши губы и цвет наших лиц! Такие личные замечания мы не можем простить и белому, не говоря уж об индейце!
Мем наклонилась, и ее глаза оказались на одном уровне с глазами Августы.
— Никогда больше — слышите, никогда! — не говорите от чужого имени. Не смейте говорить «мы». Отвечайте исключительно за себя, мисс Бойд.
— Вот как? Хорошо!
Мем шагала по помосту с таким хмурым видом, что даже привыкшие ко всему солдаты поспешили уступить ей дорогу.
— Хорошо! — повторила взбешенная Августа. Теперь ей стало ясно, какая из сестер получила надлежащее воспитание.
Словно прочитав ее мысли, из лавки выбежала Бути. Остановившись в водовороте своих юбок, она принялась рассматривать брошь, приколотую к кашемировой шали Августы.
— О, дорогая! Я опаздываю на собрание, к Перрин. Мем будет вне себя. — Она подняла глаза и увидела, что Августа смотрит на нее с неприветливым выражением лица. — Вы не видели мою сестру?
Августа молча кивнула в направлении удаляющейся фигуры Мем.
Бути сделала несколько шагов вслед за ней, потом остановилась.
— А вы не идете? Собрание начнется через несколько минут.
Августа отрицательно покачала головой:
— Этой твари нечего мне сказать. Неужели вы примете ее приглашение? Может, лучше зайдете се мной в лавку?
Лицо Бути выражало нерешительность. Она бросила взгляд в направлении Мем, которая уже дошла до конца помоста, и по ее щекам разлился яркий румянец.
— Мне бы хотелось, правда, но… Мем заставила меня пообещать, что я приду на собрание миссис Уэйверли и… — Она беспомощно пожала плечами. — В любое другое время я бы…
Августа избавила ее от дальнейших объяснений.
— Тогда бегите за ней, — сказала она холодно.
Бути засеменила по дощатому помосту, унося с собой тайные надежды Августы. Та рассчитывала уговорить Бути купить ей дюжину яиц.
Августа невольно взглянула на золотые часики, приколотые к ее шали из настоящего кашемира. Собрание этой твари должно начаться через пятнадцать минут. Ну уж она-то не будет на нем присутствовать.
Войдя в лавку, Августа вдохнула всевозможные соблазнительные ароматы — запахи солений и лука, кофейных зерен и копченых колбас. Осмотрев горы товаров, громоздившихся на полках, она остановилась перед мешками с сахаром.
— А вы не идете на собрание миссис Уэйверли? — с невинным видом спросила Кора, появляясь из соседнего прохода.
— Вряд ли! — От Коры шел острый запах черной корицы. — И ты тоже не пойдешь! — Августа уставилась на пакет с лакрицей, который Кора сжимала в руке. Резкий пьянящий запах ударил ей в ноздри.
Кора прищурилась:
— Я-то пойду! Я считаю, что могу идти куда хочу, когда не работаю!
Резко повернувшись, она торопливо прошла по узкому проходу и вышла из лавки.
Августа с тоской смотрела на мешки с сахаром. Лакрица! Кора потратила часть своего доллара на лакрицу! Она, Августа, отдала целый доллар, чтобы эта глупая расточительница могла купить себе лакрицы!
Ее захлестнули ярость и отчаяние, в глазах у нее потемнело. Она судорожно прижала к груди ридикюль. О Господи, что же делать?!
Коуди видел хмурое лицо Уэбба, когда тот лавировал между обозами на гарнизонной площади. Он пошел ему навстречу.
— По пути в лагерь заглянем на улицу Руж. Похоже, тебе нужно выпить.
Улица Руж находилась за гарнизоном и представляла собой скопище салунов, прачечных и притонов со шлюхами. Они зашли в один из салунов и заняли столик рядом с разбитым окном, смотревшим на въезд в гарнизон. Майлзу Досону, главному погонщику, надлежало оставаться у гарнизона до тех пор, пока последняя из невест, то есть Августа Бойд, не вернется в лагерь. Коуди не успокоится, пока все его подопечные не соберутся у обоза.
Откинувшись на спинку стула, он оглядел лица мужчин, окружающих стол, где шла игра в фараон.
