Заблудший ангел - Райс Патриция (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
– Проклятие, – выругался Пэйс и опустил руку, так как Дора наложила последний бинт. – Я не хотел, чтобы он догадался насчет тебя. Я обязательно постараюсь его убедить, что ты хотела спасти только мою никчемную задницу, а о девочке ничего не знала.
– Это была бы напрасная трата времени. – И Дора уложила свои снадобья в черную сумку.
Пэйс не позаботился накинуть свою окровавленную рубашку или как-то прикрыть себя иным способом, и ей было очень трудно не смотреть на то, как ходят мускулы на его забинтованной груди. И Доре решительно не хотелось замечать волосатую темную дорожку, бежавшую вверх от живота к поясу. Но все это было телесное, а не проявление духовности. Она должна возвыситься над низменной прозой жизни.
– Я все равно на подозрении независимо от того, виновна или нет.
Она была права, и Пэйс замолчал. Наконец он потянулся к рубашке здоровой рукой, и ткань закрыла плечо и часть груди. Взгляд его устремился мимо Доры. Он как будто не замечал ее.
– Ay тебя нет друзей или родственников, живущих на том берегу? – наконец спросил он и взглянул на девушку.
– Мало.
Ответ был краток. Даже через десять лет она оставалась чужой большинству квакеров. Дора знала, что, несмотря на все свои усилия, никогда не сроднится с ними. Возможно, там ее тоже не замечают, как и здесь, ее просто забыли включить в общину.
– Но тебе не надо беспокоиться. Со мной все будет хорошо.
Пэйс, полулежа, вытянул ноги на постели и подождал, когда пройдет головокружение, прежде чем попытаться встать. Наконец поднявшись, он, как башня, навис над тоненькой Дорой. Устремив на нее, любопытный и проницательный взгляд, он спросил:
– Как может быть хорошо, если живешь в сумасшедшем доме? Тебе пора жить уже своей собственной жизнью.
Да, подумала она, если бы она по-прежнему жила в Корнуолле, у нее, наверное, было бы что-нибудь вроде собственной жизни. Но ведь она тогда погибла, и теперь ее жизнь принадлежала другим. Но Пэйс этого ее рассуждения не понял бы. Она отошла в сторону, освобождая ему путь к открытой двери.
– Я действую в соответствии с тем, к чему призвана.
– Это сущая… – он явно старался подыскать слово повежливее, – чепуха, но мы продолжим спор позднее, а то я просто с ног валюсь от усталости.
И, не обращая внимания на ее встревоженный вид, Пэйс, шатаясь, направился к двери и вышел не оглянувшись.
Дора постаралась поопрятнее причесать жидкие волосы больной, заставила немного поесть и стала прибирать в комнате. Слова Пэйса о необходимости иметь свою собственную жизнь жгли ей душу, но девушка старалась не думать о них. Она не могла представить себе никакой другой жизни, кроме замужества с Дэвидом, но они могут вернуться к этому разговору только на следующий год. Однако даже и на это вряд ли можно надеяться, когда на границах штатов собираются две враждующие армии.
Неся поднос к лестнице, Дора услышала сердитый разговор, доносившийся снизу, и поморщилась. Она надеялась, что братья догадаются поспать подольше и не попадаться друг другу на глаза хотя бы в первый день, но мужчины семейства Николлз не отличались ни разумностью, ни сдержанностью. Она ненавидела склоки, но нельзя же стоять и дрожать на лестнице весь день.
По-видимому, Джози отстранилась от всего происходящего. Даже на четвертом месяце ее все еще тошнило по утрам. Дора надеялась, что сердитые голоса не слышны за дверью комнаты хозяина. Джози и так достаточно достается, незачем ей еще разрываться между членами семьи, их симпатиями и антипатиями.
– Не ври, Пэйсон! Хауэрд видел тебя. Власти в Лексингтоне клянутся, что видели тебя в окрестностях. Если ты хочешь развлекаться со своей проклятой любовницей, тогда заплати за нее, как это полагается уважающему себя мужчине. Это же воровство, Пэйсон! Ты вор и лжец и не стал лучше, чем был всегда, несмотря на все твои чудные звания. Господи, да от одного твоего вида меня с души воротит.
Дора замигала в недоумении, услышав громкие голоса. Слова ранят душу так же, как розги тело, и Карлсон Николлз хлестал ими, словно кнутом. В своем не терпящем возражений наступлении он был прав. С точки зрения закона помогать рабам бежать равносильно краже этих рабов, что бы там ни пытались доказать федеральные власти. Лучше бы ей не знать, что это юное существо, эта девчушка, – недавняя любовница Пэйса. От этой мысли на сердце у нее стало еще безотраднее.
– Не желаю стоять здесь и выслушивать ваше вранье. Я больше не беспомощное дитя. Мне от вас ничего не нужно. И я не жду от вас ничего, кроме оскорблений. Я приехал в надежде, что хоть на праздник мы можем заключить перемирие, но сейчас я поднимусь к матери, попрощаюсь с ней и не буду больше репьем у вас в волосах. Вы меня больше не увидите.
– Вот-вот, иди и разбей материнское сердце. Скажи ей, что мы тебя выгнали из дома. Иди и занимайся своими дурацкими делами, вместо того чтобы вести себя как подобает мужчине, но ведь ты трус и на это не способен.
В спор вступил Чарли:
– Подумать только, что он такое говорит. Ты когда последний раз сюда наведывался, чтобы поговорить с матерью?
Пэйс яростно отвечал:
– Да ты ведь не лучше.
Но тут, все еще с подносом в руках, в комнату вошла Дора.
– Вы очень громко разговариваете, – укорила она их, изо всех сил стараясь быть сдержанной. Ей совсем не хотелось встревать в их ссору. И ради себя она ни за что бы не стала этого делать, но девушка думала о других и поэтому у нее не было выбора. – Пэйсон, тебя зовет мать. Она хочет видеть тебя немедленно.
А затем взглянула бесстрастным, ничего не выражающим взглядом на красивого мужчину, опершегося о буфет.
– Не думаю, что Энни позаботилась сегодня утром о твоей жене. Джози должна есть, как следует, если ты хочешь, чтобы она доносила ребенка до конца беременности.
Ее спокойные слова и лицо пригасили яростное пламя гнева, полыхавшее в комнате. Пэйс, высокомерно выпрямившись, печатая шаг, вышел из комнаты, хотя непонятно было, как он вообще сегодня утром встал с постели. А Чарли, заорав от ярости, помчался в кухню в поисках нерадивой горничной. Карлсон Николлз бросил на Дору холодный взгляд и принялся снова за лежавшую на тарелке колбасу.
Выжатая как лимон от усталости, утомленная спором, Дора проплыла на кухню, подальше с линии огня. Папа Джон всегда учил, что непротивление злу насилием покончит со всеми несчастьями мира, и иногда ей казалось, что он был прав. Но остановить одну ссору не значит предотвратить следующую. Войны между отцом и сыновьями было так же трудно избежать, как той, что шла сейчас между штатами. И по тем же причинам мужчины предпочитали злобу и насилие любви и здравому смыслу.
Пэйс встретил ее позднее, когда Дора окончила утренние труды и шла на ферму посмотреть, все ли в порядке с ее животными. Он ехал верхом, и переметные сумы были полны как прежде. Дора заподозрила, что он их даже не успел распаковать. Она не могла постичь, каким образом он вчера ухитрился удержаться в седле или сидеть прямо сейчас с такой раной в боку, но как Дора ни была близка к нему в своих ощущениях, он все еще оставался для нее загадкой.
– Ведь Рождество почти наступило, – печально пробормотала девушка, когда он остановился около нее. – И ты должен быть сейчас с родными и друзьями.
В бледном солнечном свете едва поблескивали пуговицы его синего форменного мундира. Он вежливо снял шляпу, и на солнце его волосы приобрели медный оттенок.
– Да, и я так по глупости своей думал. Моему полку приказано выступить на передовую.
Пэйс не вдавался в объяснения, нужды не было. Дора и так знала, что он хочет сказать. Возможно, это его последняя встреча с родными. Она никогда не была на войне, но знала, как Пэйс может драться. А теперь у него будут ружья, пушки и пули. И Дора не понимала, как можно уцелеть в вооруженном противоборстве. Ей так не хотелось, чтобы это была их последняя встреча. Ей невыносимо было представить Пайса истекающим кровью где-нибудь в чужих краях, вообразить, что его веселые, все замечающие глаза сомкнутся навеки. Она неотрывно смотрела на пыльную дорогу, бегущую вдаль.
