Цветы для бога любви - Картленд Барбара (читать книги без txt) 📗
— А вас огорчит, если из-за вас у индийца будут неприятности?
— Конечно, огорчит! — вспыхнула она. — И вообще я вижу, что англичане часто ведут себя слишком высокомерно.
— Да, может быть, — согласился Рекс. — Но вы должны помнить, что во всей Индии всего двести тысяч англичан, да еще три тысячи британских офицеров в армии, и они поддерживают порядок в стране с населением свыше трехсот миллионов человек — одной пятой всего населения Земли.
— Неужели правда — одной пятой?
— Примерно.
— Это просто потрясающе! А почему они вас не выбросят вон?
— Возможно, когда-нибудь они так и сделают, — ответил он. — Это то, чего больше всего хотят русские, и они делают все, чтобы максимально затруднить там нашу жизнь.
Он вспомнил про уничтоженные английские сторожевые посты в Гиндукуше и про солдат, постоянно сознающих, что в засаде их подстерегают люди из местного племени, далее нависают афганцы, а за всеми ними стоят русские.
— Расскажите мне, о чем вы сейчас думаете, — попросила его Квинелла.
Так как это в какой-то мере помогало ему привести в порядок свои собственные мысли, он уселся и объяснил ей в простых, но ярких выражениях какую роль сыграли в этом регионе русские за последние десять лет, неудержимо продвигаясь на юг и восток, поглощая одно за другим ханства Центральной Азии и готовясь окружить Индию.
Квинелла слушала его с широко открытыми глазами, а он продолжал:
— Они уже строят железную дорогу через всю Сибирь на Дальний Восток, и ходят слухи, правда, пока еще ничем не подкрепленные, о строительстве железной дороги в Туркестане. Это вполне может быть первым этапом в стратегическом плане с конечной целью — присоединение Тибета.
Увлекшись рассказом, он почти забыл, что Квинелла не пропускает ни единого его слова. А она, выслушав его, сказала:
— Тибет ведь рядом с вашими провинциями — так ведь? На карте видно, что его южная граница находится за Гималаями.
Рекс не отвечал, и она продолжала:
— Я чувствую, вас очень беспокоит Тибет. Это верно?
— Откуда вы знаете об этом?
— Прочитала в брошюрах. И я слышала, как сэр Теренс говорил о том же.
— Я почти ничего не знаю об этой стране — ведь она много столетий была под покровительством Китая, — уклончиво сказал Рекс.
— Но вы думаете, что русские интересуются Тибетом?
— Это вполне вероятно.
— Наверное, поэтому вас и назначили вице-губернатором Северо-западных провинций!
И он опять подумал, что она очень умна, но вслух сказал:
— Может быть, мы вместе сможем прочесть книги о Тибете. Я думаю, это будет и мне интересно — ведь мы очень мало знаем об этой стране.
— А можно мне будет поехать туда?
— Боюсь, что нет. Я вообще сомневаюсь, что хоть одна белая женщина когда-нибудь преодолела эти заснеженные перевалы.
— Как раз по ним мне бы и хотелось пройти, — спокойно заметила Квинелла.
И потом несколько дней она донимала его вопросами о Тибете, пока он не вынужден был признаться в своем невежестве, сказав, что, пожалуй, больше ничего нового рассказать не сможет.
Он видел, как она очарована этой таинственной и загадочной страной, и решил, что сразу же по приезде в Индию он сам займется изучением Тибета.
Тем временем Квинелла почти фанатично предалась изучению урду, и Рекс частенько видел свет, пробивающийся в щель под ее дверью в ранние утренние часы.
Однажды ночью, когда они пересекали Красное море и жаркая тяжкая духота была особенно невыносима, он поднялся из-за стола, чтобы размяться.
Когда он увидел свет в каюте Квинеллы, у него внезапно возникло желание постучать в дверь и поговорить с нею.
И вдруг впервые за эти дни он подумал, что она его жена, его женщина, и что она нужна ему в том смысле, в каком до сих пор у него ни с кем не возникало никаких затруднений.
Интересно, что она скажет, если он сейчас войдет в ее каюту?
Он мог бы сесть к ее постели и поговорить с нею.
Возможно, может быть, обсудить какие-то дела, хотя он был уверен, что при этом они думали бы только о том, что лежит между ними.
Но тут он вспомнил, что дал слово не настаивать ни на какой благосклонности с ее стороны и никогда не предъявлять к ней своих супружеских прав.
— Проклятие! — яростно прошептал он. — Это же ненормально! Так не может продолжаться до бесконечности!
И тут же подумал с тоской, что едва ли Квинелла способна полюбить его.
Он видел, что со дня их женитьбы она неизменно боится приблизиться к нему или задеть его случайно рукой, старается сесть подальше и даже избегает его помощи, если ей нужно снять или надеть пальто.
«Она, наверное, испытывает ко мне отвращение как к мужчине, — уныло подумал он, — такое же, как и к принцу, которого ненавидит».
Он вспоминал ее ровный голос, когда она говорила, что все мужчины — животные, и понимал, какая ярость скрывалась под этим внешним спокойствием.
«Животное!» — мысленно повторил он и представил себе, как она в ужасе отшатывается от него при одном его прикосновении.
Он повернулся и ушел в свою каюту, громко захлопнув за собой дверь.
На следующий день Рекс Девиот проснулся в подавленном настроении, все его раздражало, и только к середине дня после энергичной игры в бадминтон с помощником капитана он несколько пришел в себя.
Плывущая вместе с ними в Индию Китти была явно озадачена отношениями между Рексом и Квинеллой и со свойственной ей проницательностью сразу догадалась, что здесь что-то не так.
— Зачем вы женились, Рекс? — спросила она однажды вечером, встретив его на верхней палубе.
Ночь сияла звездами, и их серебряные отражения на водной глади разбивались на тысячи бликов волной, бегущей от корабля.
Это была ночь для влюбленных, и в каждом укромном уголке стояли мужчина и женщина — или в молчаливом объятии, или шепча друг другу что-то, не предназначенное для чужих ушей.
— Моя новая должность предполагает, что я должен быть женатым человеком.
— Это верно, — согласилась Китти, — но хотя Квинелла необычайно красива — я по крайней мере редко встречала таких красавиц, — она какая-то… неодушевленная.
— Я не хочу обсуждать Квинеллу, — решительно произнес Рекс.
— Но я же не говорю ничего плохого, — оправдываясь, сказала Китти. — Мне просто показалось это немного странным. Она совершенно не похожа на ваших прежних возлюбленных, а я знаю многих из них, в том числе и себя.
И словно опасаясь, как бы ее слова не вызвали у него раздражения, добавила:
— Вы же знаете — я хочу, чтобы вы были счастливы. Вы такой человек, которому обязательно нужен любовный огонь, и я очень удивлюсь, если вы сможете прожить без него.
Он ничего не ответил, и в этот момент их уединение было нарушено человеком средних лет, который буквально преследовал Китти еще с тех пор, как они прошли Суэцкий канал.
Рекс ушел к себе вниз и долго не спал, думая о словах Китти.
Она была права: любовь всегда была самым главным в его отношениях с женщинами.
Подобно многим мужчинам, истощающим свою энергию и ум в опасных предприятиях, он находил разрядку в физической страсти, которую Китти так точно назвала «любовным огнем».
Он был очень пылким любовником и сейчас понимал, что ему будет очень трудно удовлетвориться в своей жизни лишь тем, чего ждет от него Квинелла.
Но ему претила мысль о том, что он, будучи женатым человеком, может позволить себе тайные любовные похождения.
В нем, должно быть, пробудился какой-то пуританский предок, который внушал ему, что это было бы унизительно и недостойно его высоких принципов. Но как же он сможет жить монашеской жизнью — в браке, который для него не что иное, как насмешка? Или, как сказала Квинелла — «вынужденная необходимость».
Все-таки им нужно как-то вернуться к этому разговору!
Но он боялся испугать Квинеллу или вывести ее из равновесия, что неизбежно отразилось бы на их хоть как-то сложившихся отношениях.
Подспудно он чувствовал, что за эти недели, проведенные ими на корабле, он не то чтобы пробудил в ней симпатию, но по крайней мере стал внушать некоторое доверие.
