Скандально известная - Робардс Карен (мир книг TXT) 📗
– Двенадцатый! – Тон Бет был таким возмущенным, словно Габби совершила святотатство. Действительно, их отец, долгие годы страдавший бессонницей, будил всех своих домочадцев на рассвете. Хотя он умер больше года назад, но вскоре выяснилось, что старые привычки живучи.
– Так поздно? – ахнула Габби и знаком велела Бет раздвинуть шторы.
Когда Бет сделала это и в комнату хлынул яркий солнечный свет, старшая сестра заморгала, борясь с остатками сна, села и откинулась на спинку кровати. Боль во всем теле напомнила ей о бурных событиях минувшей ночи. Сильнее всего ныли бедро и голень.
Вспомнив, что причиной этого стало падение с лестницы, Габби поморщилась. К этому воспоминанию добавилось еще одно, куда более неприятное: в соседней комнате лежал мужчина, выдававший себя за ее брата. Более того, мужчина, который запугивал ее, угрожал ей и в которого она выстрелила, имея для этого все основания. Опасный человек, в тайну которого она была посвящена…
Эта мысль заставила Габби вздрогнуть. Ей повезло: в спальню пришли сестры, а не подручный этого разбойника, который мог бы задушить ее в постели.
Но страхи следовало отложить до другого времени. В данную минуту мужчина, лежавший в соседней комнате, был неопасен. Избавиться от него можно только одним способом: как можно скорее выдать Клер замуж за достойного человека. Потом ситуация в корне изменится, и мерзавцу придется исчезнуть.
– Смотри, как она устала, – укоризненно сказала Клер. – Бет, тебе нужно научиться думать о других.
Девочка надулась, но промолчала.
– Клер, Бет права. Мне действительно не хотелось бы пропустить наш первый день в городе, – быстро сказала Габби, предотвращая ссору.
– Что, съела? – ехидно спросила Бет, обращаясь к Клер.
Клер, на мгновение забыв о своем положении молодой леди, показала ей язык.
– Кто-нибудь, позвоните в колокольчик. Я должна встать. Во-первых, мы должны нанести визит леди Сэлкомб – если не сегодня, то как можно скорее. Иначе тетя приедет к нам сама…
Габби посмотрела на сестер. Обе были облачены в такие же вышедшие из моды траурные платья, как то, которое предстояло надеть ей самой. Это следовало немедленно исправить. Когда Клер будет надлежаще экипирована, представлена обществу, помолвлена и выдана замуж, она, Габби, сможет перевести дух. Молодую женщину не оставляло ощущение, что она сидит на бочке с порохом, готовой взорваться в любой момент.
– Клер, тебе нужна новая одежда. Да и всем нам тоже. В этих платьях ходить стыдно. Клер с жаром кивнула. А вот у Бет слова сестры вызвали недовольство:
– Только не говори, что мы весь день будем ездить по магазинам!
Габби откинула покрывало и спустила ноги на пол, не обращая внимания на боль в бедре и колене.
– Именно это мы и сделаем.
К тому времени, когда Габби оказалась полностью одета, ей удалось успокоить Бет, пообещав показать ей лондонские достопримечательности, как только все трое будут прилично одеты. Чего в данный момент о них сказать было нельзя. Бет, пялившаяся в окно на нарядных пешеходов (причем, по выражению Клер, делавшая это чрезвычайно вульгарно), вынуждена была с этим согласиться.
Затем Габби пришлось ответить на настойчивые расспросы Клер о том, каким образом они с Джимом успели оказаться первыми на месте происшествия. Естественно, ответ был лживым от начала до конца.
Когда сестры покинули комнату Габби и направились к лестнице, они столкнулись с Бариетом. Хмурый слуга вышел из дверей с подносом, на котором стояли нетронутые чашка с бульоном и бокал эля. Габби ограничилась коротким кивком, но Бет спросила:
– Как себя чувствует Маркус?
– Не слишком хорошо, – тревожно ответил Барнет. – Слаб, как котенок, и ничего не ест. Сами видите.
– Я не стану пить эти помои! – ответил ему слабый, но воинственный голос Уикхэма. Барнет беспомощно посмотрел на Габби.
– Мисс, вы сами слышали… Доктор Ормсби пока не велел давать ему ничего, кроме жидкого.
– Может быть, если это сделаем мы… – начала Клер, потянувшись к подносу.
– Габриэлла! Это ты? Иди сюда! – тоном, не терпящим возражений, велел Уикхэм.
Габби насупилась. Она хотела не обращать на наглого мошенника никакого внимания, но такая несвойственная ей черствость наверняка вызвала бы удивление сестер. В конце концов, раненый приходился им «братом».
– Габриэлла!
– Дай сюда, – лаконично сказала Габби и забрала у Клер поднос, оказавшийся удивительно тяжелым. – Спальня больного – неподходящее место для вас с Бет. Ступайте вниз и велите Стайверсу подавать ленч. Я приду через несколько минут.
– Габби… – заныла Бет и заглянула в комнату сквозь приоткрытую дверь.
Однако покои графа были устроены таким образом, что ей были видны только обитые золотистой парчой кресла, стоявшие у камина.
– Ступайте, – решительно ответила Габби и повернулась к двери.
– Мисс, конечно, вы можете отнести это обратно, но мне было велено принести с кухни несколько хороших кусков мяса и, может быть, пудинг. Ка… то есть его светлость откусит мне голову, если я ослушаюсь приказа.
– Мне он голову не откусит, – ответила Габби с уверенностью, которой вовсе не испытывала. Барнет посмотрел на нее с уважением, пропустил Габби и плотно закрыл дверь.
Она осталась наедине с человеком, которого следовало бояться. Эта мысль заставила Габби замешкаться. Она помедлила и посмотрела на кровать, чувствуя себя не лучине, чем пророк Даниил, брошенный на растерзание львам.
11
Она выглядела маленькой, беззащитной и напуганной, как младший офицер в комнате, полной генералов. Смотревшие на него глаза были широко открыты, лицо побледнело. «Отлично», – с удовлетворением подумал псевдо-Уикхэм. Он надеялся напугать ее. Хотел напугать ее. Напугать так, чтобы ей и в голову не пришло рассказать о нем правду ни одному живому существу.
По его мнению, то, что он был прикован к постели нанесенной ею раной, грозило ему катастрофой. Во-первых, он не мог заставить ее соблюдать условия сделки. Мог только надеяться, что собственные интересы заставят ее держать язык за зубами.
Но эта надежда была хрупкой. Теперь, когда она и ее слуга знали об обмане, канат, по которому он ходил с тех пор, как занял место Маркуса, превратился в скользкую шелковую нитку.
Раньше ему приходилось остерегаться лишь встречи с человеком, который знал либо Маркуса, либо его самого. Поскольку Маркус всю жизнь прожил на Цейлоне и был в Лондоне лишь однажды, да и то много, лет назад, а он сам сначала тоже жил на Цейлоне, после чего переехал в Индию, вероятность разоблачения казалась ему не слишком большой. И все же он чувствовал себя так, словно шел по болоту.
После событий прошедшей ночи болото превратилось в хлябь, и он очень боялся, что утонет в ней.
– Подойди, – скомандовал он. Габби, словно перед ним стоял кто-то из его солдат.
Ее спина напряглась, подбородок вздернулся, и брови надменно выгнулись. Несмотря на убогое черное платье, выглядевшее так, словно оно было сшито для женщины вдвое старше и выше ростом, она выглядела знатной леди. А он, судя по выражению ее лица, был чем-то вроде пыли под ее ногами.
Если бы он чувствовал себя чуть лучше, то наверняка улыбнулся бы.
– Пожалуйста, дорогая Габриэлла, подойдите ко мне, – вкрадчиво сказал он, не дав ей повернуться и уйти. Похоже, до этого было совсем недалеко. – Я хочу кое-что сказать вам.
– Что еще?
Тон Габби был нелюбезным, и все же она подошла к кровати. У самозванца возникло подозрение, что она сделала это не потому, что подчинилась его воле. Просто поднос оказался слишком тяжелым.
– Собираюсь напомнить вам о нашей сделке. Она снова напряглась и ледяным тоном ответила:
– Обойдусь без ваших напоминаний. Я держу свое слово.
– Запомните, вы не должны говорить об этом никому.
– Вы всерьез думаете, что я раструблю об этом на весь свет? Ничего подобного я делать не собираюсь. – Было видно, что радости по этому поводу она не испытывает. – Но знайте: согласившись на этот обман, я упала в собственных глазах.
