Фиктивная помолвка - Бэлоу Мэри (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Маркус протянул к ней руки, и она, без колебания положив ладони ему на плечи, наклонилась вперед, чтобы он мог взять ее за талию и спустить на землю. Несколько мгновений он держал жену на весу над собой, а она смотрела на его обращенное вверх лицо.
Это было неизбежно. На протяжении многих дней Оливия чувствовала, что это обязательно случится. Знала ли? Нет, однако подсознательно она этого ждала и приходила в потайной сад, уверенная, что рано или поздно он тоже придет туда. Ведь это был их сад, и он остался таким же прекрасным и уединенным, как тогда, когда молодые люди обменялись первым поцелуем. И если что-то осталось неизменным в мире, то это был их сад.
Маркус медленно опускал ее, так что тело Оливии скользило по его телу, пока ее ноги не коснулись земли, а потом наклонил голову и поцеловал. Из-за его роста она, как прежде, вынуждена была откинуть назад голову.
Оливия была ошеломлена тем, что все осталось прежним и одновременно стало совсем другим. Это был тот Марк, каким он был всегда, и все было таким знакомым и родным, что годы разлуки мгновенно откатились назад. Не было этих бесконечных лет, остались только Марк и Ливи, и еще необходимость быть вместе. Он был единственным мужчиной, который когда-либо интимно касался ее или целовал. Но все же что-то в нем стало иным. Обычно он касался ее приоткрытыми губами, и они наслаждались теплотой и интимностью одних только поцелуев. Она любила, свернувшись рядом с ним на диване или сидя на его коленях, упиваться поцелуями безо всякой мысли о том, чтобы пойти в постель. Это была удивительная духовная форма общения. Но он никогда не целовал ее открытым ртом, полностью вобрав в себя ее губы, и не просовывал язык ей в рот, создавая странные вибрации у нежной плоти губ. Потом его лицо оказалось над ее лицом, они снова взглянули друг на друга, на этот раз прямо – глаза в глаза. Наклонив голову, Марк покрыл нежными поцелуями ее виски и щеки, а Оливия, положив локти ему на плечи, тыльной стороной пальцев провела по его гладкой, явно только что выбритой щеке.
Они всегда были способны бесконечно, не смущаясь, смотреть друг другу в глаза. Однажды друзья сказали, что Оливия и Маркус никогда не сидят за столом во время разговора напротив друг друга, потому что при этом вынуждены были бы смотреть в глаза друг другу, а для них это невыносимо. Они долго смеялись, а потом сели за небольшой карточный столик и, упершись в него локтями и подперев руками подбородки, попытались смутить друг друга взглядами, но непроизвольно рассмеялись и, наклонившись, обменялись легким поцелуем. Успешно просидев друг против друга целых полчаса, супруги были освобождены от этого незабываемого испытания.
Сейчас оба смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока он, положив одну руку женщине на плечи, а другую на талию, не привлек Оливию к себе и снова не поцеловал.
На этот раз рядом с ней оказался незнакомец. Его теплый и упругий язык настойчиво проникал к ней в рот, потом медленно уходил, а затем снова отправлялся внутрь. Когда Оливия осознала, на что это похоже, у нее подкосились ноги, а затем стало не до размышлений – осталось одно неодолимое желание.
Как ни странно, прежде она никогда не испытывала страсти, хотя пять лет их совместной жизни были заполнены почти ежедневной близостью, и она обычно – возможно, за исключением первой брачной ночи – приносила ей удовольствие. Оливия наслаждалась, потому что занятия любовью доставляли удовольствие Марку и потому что приятно принадлежать человеку, которого любишь больше всех на свете. Сама она считала, что испытывала с мужем и желание, и пик наслаждения.
Но сейчас Оливия поняла, что никогда прежде не знала влечения. Она никогда не ощущала этой болезненной пульсации, распространяющейся от губ к горлу, груди, животу и ниже. Никогда потребность отдаться его телу не заполняла ее почти до потери сознания.
Остались только эта пульсация и нестерпимое желание, чтобы ею обладали. Прижавшись к телу мужа, она одной рукой крепко вцепилась ему в волосы, а другая ее рука заскользила вверх под сюртуком и жилетом по теплому шелку рубашки на спине. Она широко раскрыла губы, принимая его язык, и отдалась ритму, символизирующему любовь. Его темные глаза с пониманием и страстью смотрели из-под полуопущенных век в глубину ее глаз, пока он увлекал ее за собой на мягкую землю, укладывал на траву и поднимал до талии муслиновое платье. Освободив жену от нижнего белья, он подложил ей под голову свой сюртук и расстегнул пуговицы на бриджах.
"Неужели это произойдет? Неужели я позволю? – не верила себе Оливия. – Одно дело обменяться поцелуями в потайном саду и совсем другое – отдаться ему здесь. Может быть, пора положить конец этому безумию? – Оливия смотрела на деревья, траву, цветы, карабкавшиеся по скалам, ей были видны солнечные часы позади и ясное голубое небо наверху, и она полностью отдавала себе отчет в том, что происходит и что вскоре произойдет. – Нет, – уверенно сказала она себе, – я никогда не смогу обвинить его в насилии.
В ней уживались две женщины: одна – беспристрастная и рациональная, другая – хотевшая этого мужчину, стосковавшаяся по нему, жаждавшая и знавшая с того момента, когда Оливия прочитала письмо Марка с просьбой приехать, что это неминуемо произойдет. Разве можно было встретиться с ним снова и не любить его? Как можно было, увидев мужа, скрывать, что она всегда любила его и продолжала любить даже тогда, когда ненавидела больше всех на свете? То, что должно было вот-вот произойти, уже невозможно было остановить, да она и не стала бы этого делать, даже если бы могла. Оливия понимала, что позже будет стыдиться самой себя, будет думать о сложностях, которые добавила в свою жизнь, об аде, в который попадет, вернувшись домой и снова оставшись в одиночестве.
Опустившись на траву возле нее, Маркус одной рукой распускал ей шнуровку под грудью, в то время как другая его рука, скользнув под одеждой по голой коже, накрыла ее грудь. Оливия, закрыв глаза, в безмолвном крике открыла рот. То, что он делал сначала с одной ее грудью, а потом с другой, было до боли знакомо. Прикусив нижнюю губу, она улыбнулась от удивления, что за столько лет ничего не забыла. Марк. Она хотела открыть глаза и назвать его этим именем, но поняла, что это то единственное, чего ни в коем случае нельзя делать. Он снова целовал ее, а его рука, оказавшаяся внизу у нее между бедрами, начала проделывать незнакомые вещи, которые довели ее до исступления. Тело Оливии выгнулось вверх, и она, не отрываясь от губ мужа, просила облегчения, о потребности в котором никогда прежде даже не подозревала. Обняв ее, он лег сверху, коленями раздвинул ей бедра и одним резким толчком вошел в нее. Внутри ее и внутри ее мира что-то взорвалось, Оливия сжала мужа руками и ногами, а ее тело содрогалось, пока он быстро двигался внутри ее, приближаясь к заветной цели.
Она вряд ли осознала, что он почти немедленно оставил ее. Лежа на боку рядом с ним на земле, Оливия положила голову ему на локоть и мгновенно уснула, накрытая его сюртуком.
Граф догадывался, что Оливия каждый день приходит в потайной сад, хотя никогда не следил за ней и сам старался не бывать там, чувствуя, что ей нужно пойти куда-то, где можно остаться одной. Он понимал, как ей тяжело, приехав к нему ненадолго, быть вынужденной остаться в Клифтон-Корте на целый месяц и ради Софии провести в его обществе гораздо больше времени, чем она рассчитывала. Все это время он честно старался не нарушать ее уединения и вот сегодня потерпел неудачу. Дамы отдыхали в своих комнатах, готовясь к вечернему празднику; джентльмены развлекали себя сами и не нуждались в обществе хозяина; не было никаких дел, требовавших его персонального внимания. А день выдался великолепный, солнечный и в меру жаркий – день, предназначенный для любви. И он любил жену, в этом Маркус никогда не сомневался. Никогда за все эти годы раздельной жизни он даже не пытался разлюбить ее. Оливия была той женщиной, которую он выбрал, чтобы прожить с нею жизнь. И что бы ни случилось, его чувство оставалось неизменным. Он знал, что все еще любит ее, еще до того, как она приехала, но чего он никак не ожидал, так это своей потребности в ней. Не просто физического влечения, хотя его тоже нельзя отрицать, но, главное, духовной потребности. Ему снова необходимо было общество Оливии, ее поддержка и уважение. И ее любовь. Никогда и ни в ком, даже в Мэри, он не находил замены. Но как бы сильно ни влекло его к Оливии, он понимал, в каком эмоциональном напряжении она находится из-за того, что ради Софии им приходится разыгрывать этот спектакль. Маркус прилежно старался поддерживать с ней легкие светские отношения, чтобы не сказать или не сделать ничего такого, что могло бы смутить или расстроить ее. В каком-то смысле это оказалось проще, чем он предполагал. Оливию, как и прежде, интересовало управление имением и положение арендаторов, и можно было беспристрастно, но с неподдельным интересом обсуждать отвлеченные проблемы. Он добросовестно старался исключить из их отношений все личное.
