Пудра и мушка - Хейер Джорджетт (читать книги онлайн без .TXT) 📗
– Значит, теперь ты считаешь себя разукрашенной куклой? – вежливо поинтересовался Том.
– А кем же еще?
– Вот те раз! – сказал Том и глубоко задумался.
– Я хочу, чтобы она любила меня, а не мои наряды, вздохи и комплименты. Разве это не понятно?
– Не совсем, – ответил Том. – Я разделяю твои чувства. Но что же тогда нам остается делать?
– Заняться моим багажом, – резюмировал Филипп, бросив беспокойный взгляд в сторону окна. – Я, кажется, слышу экипаж.
– Нет, это что-то другое. – Том прислушался.
В холле звонким эхом раздавались голоса. Филипп рассмеялся.
– Это, должно быть, Франсуа. Я полагаю, что Моггат ему явно не приглянулся.
– Клянусь всеми святыми, что Моггату тоже вряд ли кто придется по душе. А кто тот, другой?
– Это Жак, мой грум и мастер на все руки.
– Ну у тебя и свита!
– А как же иначе? – пожал плечами Филипп, усевшись рядом с дядей и вытянув ноги к огню.-Хей-хо! Не нравится мне эта погодка…
– Она никому не нравится. Что ты собираешься делать, раз уж вернулся?
– Кто знает? Отдам визит вежливости лондонскому обществу. Немного поразвлекаюсь… это уж обязательно! Куплю дом.
– Ты собираешься навестить Клеону?
В глазах Филиппа заплясали озорные искорки.
– Да, я непременно предстану перед Клеоной, именно таким, каким она хотела меня видеть: степенным, чванливым и самонадеянным хлыщом. Хотя, поверь мне, я вовсе не такой!
Том посмотрел на него.
– Пожалуй, ты прав: ты не медлительный.
– Так я им стану, – пообещал Филипп, – а также очень томным и печальным.
– Конечно, ведь это же модно. Но разве ты теперь это все приемлешь?
– Это меня мало вдохновляет. – Он перешел на французский: – Я маленький и неугомонный! Маленький Филипп с разбитым сердцем, но очень большой оригинал. Хи-хи, я должен тосковать по дому! Это неизбежно.
– Значит, Париж стал уже твоим домом? – удивился Том. – Тебе в самом деле нравятся эти французишки?
– Нравятся! А за что мне их не любить?
– Я-то думал, что как раз наоборот. У тебя там и друзья появились?
– К тому же в изобилии! И все стремятся прижать меня к своей груди.
– Не может быть! Кто же имеет честь быть в кругу твоих друзей?
– Сен-Дантен… Ты его знаешь?
– Встречался. Он высокий, темноволосый?
– Да. Поль де Вангрис, Жюль де Бержери, Анри де Шателен, о, долго перечислять! Они все так милы и очаровательны.
– А как же дамы?
– Тоже очаровательны. Ты когда-нибудь видел Клотильду де Шошерон или Жюли де Маршеран? Как нахлынут воспоминания… Я даже посвятил одной из них свою самую удачную поэму. Вы непременно ее как-нибудь услышите.
– Что посвятил? – переспросил Том, едва не свалившись со стула.
– Поэму! О жемчужине, трепещущей в ее ухе. Жаль, что ты это не видел.
– Поэму? Посвященную чему?
– Жемчужине, дорогой мой! Это был настоящий триумф.
– Пресвятые небеса! – выдавил из себя Том. – Поэма! Филипп – поэт! Черт меня побери!
– Мсье изволит обедать сегодня дома? – спросил Франсуа. Филипп сидел за туалетным столиком, очень занятый своим лицом. Он утвердительно кивнул.
– Дядя мсье, несомненно, получит приглашение?
– На карточную игру, – ответил Филипп, осторожными движениями разглаживая себе брови.
Франсуа прошествовал к гардеробу и распахнул дверцы. Держа указательный палец у носа, он размышлял вслух сам с собой.
– Голубое с серебром… несколько парадно. Оранжевый… неуместно. Пурпур… пурпур… посмотрим! Филипп достал румяна.
– Я думаю, серый, что надевал к де Флоберу в прошлом месяце.
Франсуа щелкнул себя по лбу.
– И правда! – Он даже удивился. – Ведь это именно то, что нужно!
Слуга нырнул в гардероб и вскоре появился с нужным одеянием, разложил его на. кровати, любовно разгладил складки и стряхнул воображаемую пыль, после чего заспешил к огромному сундуку, откуда извлек любимую манишку де Бержери: розовую с серебром и серебряные кружева. Затем он немного замялся.
– Чулки? Где у нас чулки с рисунком из колибри?.. Где же они?
Он полез в выдвижные ящики, переворачивая вверх дном аккуратные стопки чулок. Казалось, что бедняга просто обезумел! Он ринулся к двери с дикими воплями: – Жак! Где ты, плут черт тебя возьми!
На его душераздирающие крики появился испуганный долговязый Жак. Франсуа схватил его за руки и хорошенько встряхнул.
– Послушай, ты, обиженный Богом сын грязной жабы! – заревел он. – Где маленькая коробка, которую ты должен был беречь пуще жизни? Где она?
– Я же отдал ее тебе, – с досадой ответил Жак. – Прямо в руки, вот в эти самые руки, вот в этой самой комнате, вот у этой самой двери! Пропади я на этом самом месте!
– Какой будет от этого толк? Дурень! Я не видел никакой коробки. Ты забыл, что я тебе говорил еще в Дувре? Лучше тебе потерять голову, чем эту коробку? – Его голос становился все громче, а тональность все выше. – Где же она теперь?!
– Я же говорю, что отдал ее тебе! У тебя в этой сумрачной стране мозги поехали. Я не выпускал эту коробку из рук, пока не отдал ее тебе!
– А я утверждаю, что не видел никакой коробки! Черт побери, что я, дурак, чтобы забыть такое? Что ты натворил! Ты потерял чулки мсье! Какой бестолковый болван, свинья, задница!
– О Боже! Что за ор? – Филипп бросил кисточку на стол и повернулся к спорящим. – Закройте дверь! Вы своим ревом и криками побеспокоите моего дядюшку в его собственном доме!
Франсуа развел руками.
– Простите, мсье! Но это все из-за этого осла, этого раззявы!
– Но, мсье, – запротестовал Жак, – это неправда, он лжет!
– Послушайте, мсье! – взмолился Франсуа, едва только строгие серые глаза взглянули на него. – Саквояж с вашими чулками, теми самыми, с узором из колибри! Лучше бы я нес его сам! Лучше бы…
– Лучше бы вы оба заткнулись! – сказал Филипп гневно. – Если мои чулки потеряны… – он запнулся, переводя взгляд с одного на другого. – Я буду искать новых слуг.
Франсуа был готов разрыдаться.
– О, мсье, нет, нет! Это все из-за этого идиота, этого мерзавца…
– Мсье, умоляю вас…
Филипп грозно ткнул пальцем в сторону. Оба слуги испуганно посмотрели туда.
– Ах! – Франсуа рванулся вперед. – Да вот же он! Ну, что я говорил? – Он прижал саквояж к груди. – Что я говорил?
– Опять ты лжешь! – завопил Жак. – Ты говорил, что не видел никакого саквояжа! А я как раз и…
– Хватит, – скомандовал Филипп. – Вы меня очень огорчили! Успокойся, Франсуа! Ты ведешь себя, словно мартышка!
– Мсье! – обиделся Франсуа. На его маленьком личике изобразилось чувство невероятного унижения.
– Именно как мартышка, – продолжал спокойно рассуждать Филипп. – Тебя больше волнует твоя болтовня, чем благополучие твоего хозяина.
– Что вы, мсье! Клянусь, что это совсем не так! Я…
– Я устал от твоих басен, – жестко сказал Филипп. – Я должен всю ночь дожидаться, пока мне принесут галстук, а ты будешь поливать грязью бедного Жака?
Франсуа раскрыл саквояж и прошептал Жаку:
– Ничтожество! Галстук! Уходи, несчастный! – Он замахал на Жака. – Ты мне всегда мешал! Ты отвлекаешь меня от дел! Ты расстроил мсье! Пошел прочь!
Жак не заставил упрашивать себя и испарился. Филипп снова уткнулся в зеркало. Франсуа порхал вокруг, радостно улыбаясь.
– Ох, уж этот Жак, – бормотал он, завязывая галстук. – Очень бестолковый, просто невероятно. – Он нежно приподнял подбородок Филиппа. – – Он расстроил мсье, хотя он, в конце концов, славный малый…
– Это ты расстроил меня, – возразил Филипп. – Пожалуйста, не так туго! Ты хочешь, чтобы я задохнулся?
– Пардон, мсье! Разве мог Франсуа вас расстроить? Тысячу раз нет! Франсуа, даже если мсье угодно называть его мартышкой, Франсуа никогда и в мыслях не подумает расстраивать мсье! Франсуа очень хороший слуга, не так ли? Пускай мартышка, если это нравится мсье, но мартышка, лучше которой никто не умеет обращаться с галстуками. Мсье сам об этом говорил.
