Зов сердец - Хейер Джорджетт (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
В следующий раз ему довелось встретиться с Мартином за обедом. В его разговоре чувствовалась некоторая принужденность, но, поскольку все знали, что он человек настроения, никто, в том числе и его мать, не обратил на это ни малейшего внимания. Голова графини была занята сообщением пасынка о том, что в Стэньоне состоится бал, и сейчас она мысленно прикидывала, кому следует послать приглашение. В силу некоторых обстоятельств графиня привыкла встречать в штыки любое предложение, если оно исходило не от нее. Поэтому первым ее побуждением, когда она услышала о бале, было объявить во всеуслышание, что это просто немыслимо, и на том закончить разговор. Но стоило только эрлу с извиняющимся видом заявить, что если он займется этим лично, то никто не сможет гарантировать, что на этот раз в стенах Стэньона не соберется общество, от которого все его прежние владельцы перевернутся в гробу, графиня тут же сделала вывод, что для него это вопрос решенный. В ее сердце вновь, как и во время отвратительной сцепы с индийской вазой, закралось пренеприятное подозрение, что ее пасынком, несмотря на его очаровательную улыбку и тихий, как будто извиняющийся голос, не так-то легко помыкать. Не в первый раз столкнувшись с его твердой волей, она решила действовать по-другому — взялась перечислять все трудности и неудобства с устройством бала в такое время года. Когда пришла пора рассаживаться за столом, она все еще продолжала распространяться на эту тему:
— Уверена, было бы куда проще устроить бал, например, в канун Рождества.
— Ничуть, мэм, — с безмятежным видом отозвался Жервез. — Ведь тогда вы еще носили бы траур.
Возразить было нечего, а пока она ломала голову, какой бы очередной предлог выдумать, Мартин, словно очнувшись, вдруг сообразил, что не понимает, о чем идет речь, и потребовал объяснений. Когда же ему все рассказали, но лицу его стало ясно, что у него нет ни малейших возражений. Глаза его заблестели, радостно, повернувшись к Жервезу, он воскликнул:
— Здорово придумано! У нас в Стэньоне не происходило ничего подобного не знаю уже сколько лет! И когда это будет?
— Я как раз и пытаюсь объяснить твоему брату, — вмешалась графиня, — что в деревне очень сложно устроить бал в это время года. К тому же это как-то не принято.
— О, перестань, мама! Никто никогда и не думает переезжать в город, по крайней мере, до апреля! Во всяком случае, никто из тех, кого мы пригласим. Уверен, мы можем пригласить человек сто. Ну, пусть пятьдесят, не считая старых ворчунов, которые готовы приехать куда угодно, лишь бы сыграть в вист!
— Однако состояние моего здоровья вряд ли позволит пригласить в дом такое большое общество, — объявила графиня, предпринимая еще одну попытку перехватить инициативу.
Но поскольку все прекрасно знали, что при ее железном здоровье она отродясь не жаловалась даже на обычный насморк, сын от этих слов попросту отмахнулся. Зато вмешался Жервез:
— Ни за что на свете, ваша милость, я не взял бы на себя смелость сделать что-либо, что могло бы повредить вашему драгоценному здоровью! Конечно, признаю, просить вас принять у себя и развлекать такое немыслимое количество гостей было непростительной дерзостью с моей стороны. Поэтому мне пришла в голову счастливая мысль послать письмо моей тетушке Доротее и попросить ее взять на себя этот труд. Уверен, она не откажется приехать из Студэма и вместо вас выполнить столь тягостные и утомительные обязанности хозяйки Стэньона. Думаю, если я попрошу ее провести здесь недельку-другую, она согласится.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Губы Тео дрогнули, Шаплэн в немом изумлении уставился на вазу с первыми весенними цветами, которая украшала теперь середину стола. Mapтин, ничуть не испытывая сыновнего почтения, взглянул с благоговейным трепетом на кузена. Только мисс Морвилл и ухом не повела, продолжая есть с самым невозмутимым видом.
— Леди Джипджерфорд, — поджав губы, словно выплевывая имя золовки, проговорила вдовствующая графиня, — будет распоряжаться в Стэньоне только через мой труп!
— Да, согласен, это выглядело бы довольно странно, — тут же согласился эрл.
Мисс Морвилл, оторвавшись в эту минуту от тарелки с аппетитным фрикандо из говядины, от которого шел пар, украдкой бросила на Жервеза любопытный взгляд. Потом повернулась к графине:
— Не сочтите за дерзость, ваша милость, но, может быть, я могла бы чем-нибудь помочь? Например, написать все эти приглашения? Или заняться другими приготовлениями к балу?
Это был последний удар. Послав ей самую любезную улыбку, графиня обвела взглядом притихшую аудиторию и торжественно объявила, что при таких условиях для нее не остается никакого другого выхода, как только лично заняться устройством бала, который должен так сильно порадовать ее горячо любимого пасынка. И почти сразу же обрушила на головы присутствующих поистине бесконечный перечень того, что будет необходимо сделать в самое ближайшее время, хотя это несколько не вязалось с ее предыдущими утверждениями о крайней усталости и плачевном состоянии здоровья. Еще задолго до окончания обеда к ней вновь вернулось хорошее настроение. Она договорилась даже до того, что, вставая из-за стола, с радостной улыбкой прощебетала, как это будет прекрасно вновь увидеть в Стэньоне дорогую графиню Рутленд и как счастливы будут все те, кто удостоится приглашения в замок.
Пока в Итальянской гостиной ставили неизбежный карточный столик, эрл вдруг заметил, что они с мисс Морвилл оказались немножко в стороне от остальных. Слегка приподняв брови, он не удержался, чтобы не спросить:
— Кажется, я вызвал чем-то ваше неудовольствие?
— Нет, с чего вы взяли? Ах, наверное, вы имеете в виду то на редкость странное предложение, которое сами сделали графине? Но ведь я не имею никакого права судить ваши поступки, милорд, а если вы подумали, что это так, смиренно прошу у вас прощения.
— Умоляю, прекратите! Я и без того чувствую себя виноватым. Скажите, а вам тоже не по душе эта моя затея с балом?
— Не по душе? Нет, конечно! Не сочтите за дерзость, но я считаю, что это великолепная идея!
— Боюсь только, что у вас из-за нее прибавится хлопот…
Он, естественно, ожидал, что она вежливо опровергнет его слова. Но вместо этого девушка с обычной для нее прямотой невозмутимо заявила:
— Конечно, ведь я сама вызвалась помочь, а леди Сент-Эр этого терпеть не может. Стало быть, придется убедить ее, что она сама до этого додумалась. Очень надеюсь, что ей не придет в голову переложить все приготовления на меня, правда, если честно, я была бы только рада. Но ведь этого не приходится ожидать, не так ли? Глупо было с моей стороны даже заговорить об этом.
— Вы были бы только рады, если бы она переложила на вас бремя по устройству бала?! Мне бы такое и в голову не пришло! Это же такая скука!
— Для вас, может, и так. Я знаю, многие джентльмены терпеть не могут заниматься подобными вещами. — Она обвела глазами комнату, где Мартин в уголке громко обсуждал с матерью, кого из соседей следует пригласить на бал. — Надеюсь, он решится напомнить ей, что надо обязательно послать приглашение Болдервудам. А на вашем месте, милорд, я бы поостереглась упоминать, что вам хочется видеть их в числе гостей. Это только выведет ее из себя и заставит заупрямиться. Вы вполне можете положиться в этом смысле на Мартина — он обо всем позаботится.
— Позвольте спросить, мисс, — поинтересовался Жервез нарочито безразличным тоном, — с чего это вам показалось, что я захочу пригласить именно Болдервудов?
Она подняла к нему лицо, и он увидел широко распахнутые глаза, которые смотрели на него с открытым, доверчивым выражением.
— А разве нет? Простите, мне почему-то казалось, что именно Марианна заронила идею о бале в вашу голову. Вы ведь как раз сегодня утром были в Виссенхерстс?
Жервез не знал, то ли ему сердиться, то ли смеяться.
— Будь я проклят, мисс Морвилл, похоже, мне и шагу нельзя сделать без того, чтобы об этом немедленно не стало известно!
