Избранница - Лоуренс Стефани (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
— Чудесно, — пробормотал он, отпуская ее руку. Девушка едва поборола искушение спрятать руку за спину. Но собралась с духом и быстро сказала:
— При одном условии.
Теперь пришел черед Тристана высокомерно поднимать брови.
— Каково же ваше условие?
— Я обещаю смотреть, слушать и ни во что не вмешиваться, если вы обещаете сообщать мне новости сразу же, как что-нибудь произойдет или вы о чем-то узнаете.
— Хорошо, — кивнул он. — Как только смогу, я извещу вас о развитии событий.
Леонора, к собственному удивлению, чувствовала себя вполне удовлетворенной этим обещанием и даже улыбнулась.
Тристан, пряча усмешку, откланялся.
Шли дни. Леонора, выполняя свою часть сделки, слушала и смотрела, но ничего мало-мальски значительного не происходило. И все же она была довольна, понимая, что ей и не следовало ждать бурного развития событий. Кроме того, участие Трентема в этом деле вселило в нее новое чувство: уверенности, что все будет хорошо. Что он справится. Это было новое, но удивительно приятное ощущение — возможность положиться на другого человека. До сего момента девушка предпочитала действовать только в одиночку, ибо жизненный опыт подсказывал, что окружающие либо мешают, либо бесполезны и ненадежны. Но теперь… теперь все было по-другому. С появлением Тристана она обрела уверенность, что взломщик будет пойман.
В номере двенадцать появилась прислуга. Верный Тоби докладывал, что и сам лорд Трентем несколько раз заглядывал проверить, все ли в порядке. Но он почему-то не торопился нанести визит Карлингам.
Это обстоятельство и расстраивало девушку, и в то же время она думала, что так, пожалуй, лучше. Ибо Леоноре никак не удавалось выбросить из головы тот поцелуй. Что это было: минутная слабость, нарушение приличий, влияние необычных обстоятельств? Здравый смысл подсказывал, что опыт следует признать отрицательным и позабыть как можно скорее. Но помимо воли она то и дело возвращалась к воспоминаниям о своих ощущениях. Как бешено колотилось сердце и внутри было такое странное теплое чувство… И что, интересно, он имел в виду, когда говорил: «То, что происходит между нами, касается только нас»? И оно никуда не делось? Он намекал, что продолжение последует?
Но как тогда понять заявление лорда Трентема о том, что он совершенно не заинтересован в легкой интрижке?
Будь на его месте любой другой, тем более военный, она отмела бы эти слова как ничего не значащие. Но Тристан ни разу не солгал ей, и внутренний голос говорил девушке, что его слова она может принять на веру.
В конце концов она решила, что лорд — исключение, подтверждающее правило; то есть человек военный, но надежный. Перебирая в уме события последних дней, она не могла не удивиться разумности и благородству его поступков: он очень тактично обошелся с Биггсом, разглядев каким-то совершенно непостижимым для нее образом в грязном бродяге солдата. Он ни словом ни взглядом не скомпрометировал ее перед дядей и братом, скрыв их совместное ночное приключение. И его забота о мисс Тимминс оказалась неподдельной — это, пожалуй, удивило Леонору больше всего: не много найдется на свете графов, которые станут тратить время на малознакомую пожилую даму.
Само собой, Леонора, будучи девушкой разумной и практичной, все же сомневалась в том, что лорд Трентем, узнав нечто новое, сразу же бросится к ней, дабы поделиться информацией. И все же она дала бы ему еще несколько дней, если бы… если бы не обнаружила за собой слежку.
Сначала она просто чувствовала беспокойство, словно ее кожи касается что-то холодное. Потом сообразила, что чувствует на себе чужой и недобрый взгляд. Самое ужасное, что это происходило не только на улице, но и в саду позади дома. То, первое нападение, о котором она так и не рассказала Тристану, произошло у ворот, и с тех пор она не гуляла в саду перед домом. Теперь Леонора старалась никуда не выходить без Генриетты или, если не представлялось возможным взять собаку, без слуги.
Это был обычный февральский день. Близились сумерки, но небо нависало над городом так низко и было таким серым, что заставляло усомниться — а наступало ли сегодня утро? Леонора ухаживала за цветами в саду позади дома и вдруг увидела темную фигуру. Человек стоял в конце сада, там, где кусты образовывали живую арку, и смотрел на нее.
Девушка застыла на месте, скованная ужасом. Тот, первый человек, напавший на нее в январе, был другим — меньше и не так крепко сложен. Она сумела вырваться и убежать. Этот мужчина был много выше и явно крепче. Он стоял неподвижно, но тем сильнее напоминал хищника, затаившегося в засаде и в любой момент готового броситься на свою жертву. Между ними лежал только зеленый лоскут лужайки, и Леонора почувствовала, как в душе поднимается паника. Бежать — это был первый порыв, который она сумела подавить громадным усилием воли. Стоит повернуться спиной, отвести взгляд, и он рванется вперед. Так она и стояла, глядя на темную, угрожающую фигуру, пока Генриетта не учуяла незнакомца. Овчарка глухо зарычала и быстро переместилась так, чтобы оказаться между чужаком и хозяйкой. В пасти блеснули влажные клыки, рычание стало громче. Незнакомец оставался на месте еще несколько секунд, затем шагнул в сторону. Взвился темный плащ, и незнакомец исчез.
Леонора оставалась на месте, хоть сердце ее бешено колотилось. Она смотрела на Генриетту. Собака по-прежнему была настороже. Потом издалека донесся глухой звук — удар или хлопок, — и собака расслабилась. Испуганно оглядываясь, Леонора побежала к дому.
Приличия позволяли наносить визиты не ранее одиннадцати часов утра. Девушка с трудом дождалась этого часа и поспешила к дому лорда Трентема на Грин-стрит, Дверь ей открыл благообразный дворецкий:
— Чем могу быть полезен, мадам?
— Доброе утро, меня зовут мисс Карлинг. — Леонора изо всех сил старалась взять себя в руки. — Я живу на Монтроуз-плейс, рядом с домом его милости, и хотела бы поговорить с лордом Трентемом.
— О! — На лице дворецкого отразилось искреннее огорчение. — Мне жаль, мисс, но хозяина нет дома.
Леонора была разочарована и растеряна. Она предполагала, что лорд не может выйти из дома раньше полудня — это было не принято в обществе. И теперь она стояла в полной растерянности и не знала, что делать. Дворецкий терпеливо ждал. Наконец девушка спросила:
— А скоро ли он вернется?
— Мы ждем его милость не позже чем через час, мисс. — Должно быть, на лице ее отразились какие-то чувства, потому что дворецкий быстро спросил: — Не угодно ли подождать?
— Благодарю вас.
Дворецкий посторонился, и она вошла в холл. Помещение поражало обширностью пространства и изящной меблировкой.
— Прошу вас, мисс, следуйте за мной. — Дворецкий был само радушие, и девушка, кивнув, пошла за ним по коридору.
Тристан вернулся на Грин-стрит немногим после полудня. Он ни на йоту не продвинулся в расследовании и был этим встревожен. Вынув из кармана ключ, молодой человек открыл дверь и вошел в дом. Он никак не мог заставить себя, поступать, как положено графу — позвонить, ждать, пока, дворецкий откроет дверь, снимет с него пальто и примет из его рук шляпу. Будучи в состоянии раздеться самостоятельно, Тристан предпочитал упрощенную процедуру.
Вот и теперь он пристроил шляпу на вешалку, бросил пальто на стул и пошел в кабинет. Двигался он почти бесшумно, надеясь проскользнуть мимо гостиной и остаться незамеченным. Правда, этот трюк не удавался еще ни разу. Тетушки словно чуяли присутствие мужчины: кто-нибудь обязательно окликал его, и приходилось идти на зов и выслушивать щебет милых дам.
Это каждый раз отнимало уйму времени, но другой возможности попасть в кабинет просто не было. Надо отметить, что гостиная была не совсем обычной комнатой. Очень светлая, с большими окнами, она как бы выступала из здания, соединяясь с коридором тремя высокими арочными проходами. У двух арок стояли большие цветочные букеты, за которыми можно было укрыться, но вот средняя…
Чувствуя себя глупо — ну кто крадется мимо собственной гостиной? — он, бесшумно ступая, добрался до первой арки и замер, скрытый цветами. Теперь он мог слышать женские голоса и мысленно пересчитывал: Этелреда, Милли, Флора, Констанс, Хелен, да вот и Эдит — все в сборе, расположились у самого большого окна, через которое комнату заливал поток мягкого солнечного света. Прислушиваясь, он разобрал что-то о нитках, французских узлах и какие-то там стежках. Ясно: дамы обсуждают вышивание. Это была их страсть и единственная вещь, в которой они были скорее соперницами, чем союзницами. Но сейчас они нахваливали друг друга, и это немало озадачило Тристана.
