Загадочный супруг - Марш Эллен Таннер (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
Перед отъездом в Шотландию герцог подарил Таунсенд перстень, но и об этом она не решилась сказать Перси. Это был перстень, который Ян носил сам, большой, тяжелый, с гербом Монкрифов Воинских. С внутренней стороны она обнаружила выгравированную надпись, которая, как объяснил Ян, гласила: «Берегись! Я иду!» – девиз клана Монкрифов из Война.
Перстень был велик для ее пальца, поэтому она продела сквозь него золотую цепочку и повесила на шею. Ян засмеялся, когда в первый раз увидел его во впадине на ее груди, и обещал в следующую встречу подарить ей настоящее обручальное кольцо. Говоря это, он поцеловал ее. Таунсенд взглянула на него с обожанием. Никогда прежде не была она так счастлива. Ян Монкриф ворвался в ее жизнь, точно многобалльный шторм, перевернул вверх дном ее безмятежную, спокойную жизнь и положил конец ее невинности, одновременно пробудив в ней понимание того, для чего созданы мужчины и женщины; и все же она чувствовала, что уже любит его всем сердцем и всегда, всегда будет любить.
Наверное, что-то из ее мыслей отразилось на ее лице, потому что Перси вдруг отпрянул от нее. Его толстая, некрасивая физиономия, так похожая на физиономию его матери, стала пунцовой от обуревавших его чувств.
– Ты влюблена в него?!
То был не вопрос, а резкое обвинение.
– Ну да, – спокойно отозвалась Таунсенд. – Иначе я не выходила бы за него замуж.
– Нет? А как насчет причин, по которым он женится на тебе? Элинор сказала, что это не имеет ничего общего с любовью. Она подслушала, как мама говорила нашей тете Пенелопе, что он и не думал о женитьбе, пока она не упомянула о твоем...
– Перси Симпсон! – звенящая властность этих двух слов остудила яростную вспышку Перси быстрей, чем пощечина. Красный, смущенный, он повернулся к двери в ту минуту, когда в комнату падчерицы влетела леди Кэтрин Грей, невысокая блондинка, вспыльчивая и задиристая, чей язычок мог сбить спесь с любого мужчины. Годы назад, когда отец Таунсенд начал ухаживать за темпераментной наследницей, норфолкские сплетницы горячо судачили о том, что сдержанный, высокообразованный сэр Джон Грей выбрал такую женщину, как Кейт, чтобы положить конец своей затянувшейся холостяцкой жизни. С самого начала было для всех очевидно, что привычки и склонности Кейт сильно отличаются от вкусов рассудительного сэра Джона, да Кейт никогда и не делала попыток скрыть свое отвращение к тихим научным занятиям, которые так любил ее муж.
Дети сэра Джона, бегавшие на свободе и без надзора по дому, где всюду чувствовалось отсутствие заботливой женской руки, задавали себе те же вопросы, но Кейт быстро сумела завоевать сперва их уважение, а затем и любовь. Когда их спрашивали, почему так получилось, члены семьи Грей просто пожимали плечами, трудно было объяснить посторонним, какие чувства испытывают они к Кейт. Организаторский талант, умение выслушать и быть беспристрастным судьей всех проступков помогли ей почти без всяких усилий справиться с хаосом, царившим в Бродфорде со времени болезни и смерти недалекой, но доброй Дженет Грей.
– Горничная Таунсенд любезно сообщила мне, что ты здесь, – сказала Кейт, окинув племянника недобрым взглядом. – И хотя я понимаю, что побудило тебя приехать, и, клянусь, искренне тебе сочувствую, ты ни под каким видом не получишь моего разрешения сейчас или когда-либо входить в спальню твоей кузины. Ступай вниз. Миссис Пикль подаст тебе чай. Я послала за Геркулем, чтобы он составил тебе компанию, и мы тоже скоро придем.
– Да, тетя Кэтрин... – Опустив голову, Перси молча вышел из комнаты. Провожая его взглядом, Таунсенд опять еле удержалась от смеха. Устыдившись этого, она зажала рот рукой. Ей не хотелось встречаться глазами с проницательной Кейт.
– Думаю, что мы недооценивали чувства Перси к тебе, – произнесла через минуту Кейт, которая, чуть прищурившись, наблюдала за падчерицей. В платье из бледно-голубого атласа, с пышными рукавами и отделкой из кремовых кружев, с волосами, ниспадавшими на плечи и на спину, как расплавленное золото, Таунсенд была прекрасна, как роза в расцвете своей красоты. Ее суживающееся к подбородку личико с лучистыми голубыми глазами поистине завораживало, и Кейт должна была сознаться, что не винит Перси за те чувства, которые он питает к своей кузине.
Вероятно, то же самое испытал и Ян Монкриф, когда в первый раз увидел Таунсенд Грей, иначе не устремился бы так быстро за желанной наградой, которую сэр Джон надежно скрывал все эти годы в глухом уголке Норфолка. Нет сомнений, что герцог Войн повидал на своем веку достаточно женщин, чтобы распознать, какое перед ним сокровище – голубоглазое, очаровательное и невинное.
Что-то кольнуло ее при этой мысли. Да поможет Бог Таунсенд, если герцог Войн замышляет что-то недоброе в отношении нее или будет плохо обращаться с ней после свадьбы, или нарушит заповеди настоящего аристократа. И да поможет Бог ей, Кэтрин, если она совершила ошибку, убеждая мужа дать согласие на этот брак, несмотря на явную поспешность, с какой сделал предложение Монкриф. Кейт не хотелось думать, что она обманулась, когда за нагловато-красивым лицом Монкрифа и высокомерием столичного жителя разглядела в нем нечто, тронувшее ее сердце и убедившее ее в том, что он – один из немногих, кто достоин Таунсенд, которая и сама-то одна на миллион невест.
Кейт кивком указала на столик и резко, чтобы скрыть обуревавшие ее чувства, проговорила:
– Пусть это сделает горничная. Оденься. Мы опоздаем, если ты не поторопишься. А я постараюсь наилучшим образом отделаться от твоего кузена.
И с этими словами умчалась, не дав себе труда убедиться в том, что ее приказания исполнены. Будучи очень, даже слишком привязана к Таунсенд, она считала, что лучше этого не показывать такой порывистой плутовке, какой была ее падчерица.
После празднования своего восемнадцатилетия «порывистой плутовке» довелось узнать нечто такое, чего ей не хотелось бы знать, будь на то ее воля. Впервые в жизни на собственном опыте узнала, какую муку, какую тоску может испытывать глупая влюбленная девушка. Больше всего огорчало ее, что письма из Шотландии приходили слишком редко, чтобы утолить ее страстную тоску по Монкрифу. А когда он все же писал, это были не более чем короткие записочки, вложенные в письма к ее отцу с различными поправками к брачному контракту. Таунсенд знала, что писать длинные, романтические письма совершенно не в духе Яна, но не могла не жаждать таких писем.
– Какой ты еще младенец, – сказал ей наконец Геркуль, которому страшно надоел слезливый вид сестры, бродившей по залам Бродфорда и, казалось, потерявшей всякий интерес к охоте и рыбной ловле. Она оставалась совершенно равнодушной к зову весны, идущему от садов и лугов, как ни соблазнял он ее всем этим.
– Оставь ее в покое, – обрывала его Кейт всякий раз, как он жаловался на то, какой нудной стала сестра. – Тебе не понять, что она испытывает.
– Да мне безразлично, что она испытывает, – отвечал Геркуль. – Мне надоело смотреть, как она слоняется повсюду, точно помешанная.
Таунсенд слышала это, но не обращала внимания. Два дня назад пришел запоздалый подарок от Яна – пара мягких и гладких, как бархат, перчаток для верховой езды. В коробку, между папиросной бумагой, была вложена веточка вереска, и Таунсенд осторожно, почти благоговейно спрятала ее под свою подушку. Она знала, что более дорогой подарок был бы неуместен, поскольку они еще не были официально помолвлены, а вот перчатки прекрасно подходили для этого. Что же касается вереска, она любила вынимать и трогать его, стараясь не поломать хрупких цветочков, и представлять себе, как Ян аккуратно вкладывал эту веточку между страницами книги, чтобы сохранить для нее.
Мысли о его доброте облегчали ей тяжесть разлуки, и на сердце теплело оттого, что он так любит ее, что посылает кусочек Шотландии через все разделяющие их мили. Она никогда не узнает, что не Ян выбирал для нее этот подарок, что перчатки были посланы ей по приказанию Изабеллы, а романтически настроенная продавщица сунула в коробку ветку вереска, желая сделать подарочек молодой невесте герцога.
