Идеальная любовница - Крэн Бетина (бесплатные серии книг txt) 📗

Розалинда побелела и, отшатнувшись назад, прошептала:

— Бог мой, Габриэлла, похоже, ты нарисовала нам портрет своего… мужа?

— Именно, — девушка судорожно сглотнула и заявила: — Мне не нужна великая любовь, трепетная страсть или пьянящее наслаждение. Я хочу замуж.

Наконец-то, она высказалась открыто. Три месяца Габриэллу готовили к жизни так называемой «настоящей женщины», но ей не нужна такая жизнь! Она хочет быть женой, а не любовницей или подружкой на выходные.

В комнате воцарилось гнетущее молчание, и Габриэлла, решив ковать железо, пока горячо, отважно продолжила:

— Мне жаль вас разочаровывать, но роль великолепной куртизанки мне вряд ли подходит. У меня просто не хватит на это сил.

Розалинда была так ошеломлена, что не могла выговорить ни слова и решила прибегнуть к последнему, как правило, безотказно действующему средству: она грациозно упала на яркую парчу дивана и закатила глаза. Подруги бросились к ней. Одна принялась хлопать Розалинду по щекам, другая схватила колокольчик и начала яростно его трясти, а третья кинулась к туалетному столику в поисках нюхательной соли.

— Дрянная девчонка! — прошипела та, что трясла колокольчик. — Как ты могла говорить так грубо со своей матерью? Замужество… подумать только!

— Какое низменное оскорбление L'amour [3].

— Да знаешь ли ты, что брак — это лишь холодная, грязная сделка. Одни только долг да скука, ничего больше.

Высказавшись, они продолжили свою игру под кодовым названием «спасение Розалинды». В ход шли даже такие изысканные средства, как обмахивание шелковым покрывалом и протирание висков первоклассным виски. Вскоре несчастная мать «пришла в себя». Розалинда слабо откинулась на подушки, а ее подруги вновь накинулись на Габриэллу, твердо решив вбить ей в голову мысль о том, что замужество — это такая пошлость, о которой даже думать грешно.

— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, какие оскорбления приходится сносить женам так называемых достойных и уважаемых мужчин, та petite, — покачала головой Женевьева, мать которой родилась в Париже, что, как она считала, дает ей право вставлять в свою речь французские выражения. — Им, бедняжкам, надлежит считаться с отвратительными правилами высшего света, и все это только потому, что муж, видите ли, дает жене свое имя и титул.

— Жены вынуждены терпеливо сносить все сплетни, которые разносят по Лондону не только завистливые соперницы, но также и «закадычные подруги», — добавила Клементина, детство и юность которой прошли в провинции. — Праздники они проводят в компании надоедливых родственников, а в остальные дни довольствуются обществом старых зануд. Я уж не говорю о церкви и благотворительных собраниях, посещать которые все равно, что похоронить себя заживо.

— Привязанность мужчины, — не без злорадства вставила Ариадна, мнившая себя аристократкой, — всегда направлена на источник его счастья и удовольствия, то есть на любовницу, а отнюдь не на жену.

Выслушав товарок, Розалинда поняла, что пришел ее черед говорить. Она выпрямилась, выдержала многозначительную паузу и начала:

— Женщины нашей семьи никогда не выходили замуж. Твоя прабабушка в течение долгих лет была любовницей графа Брентвика, а твоя бабушка Теодора, которая, кстати сказать, завещала тебе значительную сумму денег, была любима герцогом Эверсом, и когда она умирала, он неделю не отходил от ее постели. Моя мать, а твоя бабушка, умерла в семьдесят лет, вот это была любовь…. — Розалинда замолчала и, прищурив глаза, посмотрела на Габриэллу, пытаясь понять, какое впечатление произвели на девушку ее слова. На лице Габриэллы застыло выражение смятения, и Розалинда, довольная результатом, продолжала: — Ты сама являешься плодом великой и страстной любви, и это твоя судьба. Ты предназначена для того, чтобы быть жаждой в глазах мужчины и огнем в его душе, и ты будешь не женой, а возлюбленной, так же, как твоя мать!

Габриэлла вскочила, развернулась и ухватилась за спинку кресла побелевшими пальцами.

— А что если мне не нужны ни возвышенная страсть, ни великая любовь? Я хочу всего лишь мужа… пусть скучного, но хорошего парня, который будет уходить каждое утро на службу, а возвращаясь по вечерам, станет одевать домашние тапочки и садиться читать газету у камина.

Розалинда покачнулась и издала сдавленный стон, но Габриэлла была полна решимости и не собиралась отступать.

— Да, да, я хочу крестьянский пирог в четыре и мессу в соборе святого Павла вместо Шатобриана в два, шампанского в полночь и сомнительного ревю в Греческом салоне. Я хочу детей, хочу видеть, как они наряжают елку на Рождество, а еще я хочу иметь визитные карточки, на которых будет напечатано «миссис Такая-то».

— Габриэлла, нет! — вскрикнула Женевьева, от волнения забыв о французском прононсе. — Ты не можешь этого желать!

— Пресвятая Богородица, ты только послушай себя, девочка, — ахнула Клементина.

— Ну можно ли быть такой бессердечной и такой несовременной, — томно протянула Ариадна.

— у меня есть сердце, — горячо воскликнула Габриэлла. — А что касается современности, то если она такова, я предпочитаю жить нравами прошлого века, потому что для века нынешнего я, видимо, недостаточно «возвышенна» и не гожусь на роль «великолепной куртизанки».

На миг женщины онемели от удивления. Мысль о том, что молодая красивая девушка может отвергать жизнь, полную роскоши и наслаждений, была выше их понимания. Первой опомнилась Розалинда.

— Ну, хватит! — приказала она. — Отправляйся к себе б комнату и готовься полюбить того, кто предназначен тебе судьбой. Я не намерена больше слушать весь этот бред и в самое ближайшее время позабочусь о твоем будущем. Ты станешь любовницей графа… или какого-нибудь другого подходящего джентльмена. Прочь с глаз моих!

— Но… я не могу, — всхлипнула Габриэлла, но Розалинда лишь повелительно указала ей на дверь. Девушка повиновалась, но напоследок так сильно хлопнула дверью, что все стены задрожали.

Женщины изумленно переглянулись и не двинулись с места. Как только эхо шагов Габриэллы затихло в глубине коридора, Розалинда устало и теперь совсем уже не картинно плюхнулась на диван и недоуменно пробормотала:

— Где я ошиблась? Девчонка с детства была окружена роскошью, общалась со сверстниками из лучших семей Англии, и вот чем она мне платит! Уму непостижимо: Габриэлла требует мужа, — на последнем слове голос ее надломился, и Розалинда с трудом выдавила: — Моя дочь хочет замуж, ну как вам это понравится?

Женевьева присела рядом с подругой и предложила ей флакон с нюхательной солью, но Розалинда с негодованием отвергла его и продолжала сетовать на судьбу:

— Ох, пожалуй, я слишком долго ждала, теперь это очевидно. Мне следовало раньше привезти ее домой, но я хотела вначале дать Габриэлле возможность немного попутешествовать. Джентльменам так нравится говорить о своих поездках, и я полагала, что она…

Розалинда осеклась, внезапно осознав, что представляла свою единственную дочь совсем не такой, какой та является на самом деле. Только сейчас ей припомнились те тревожные сигналы, на которые она не обратила должного внимания. А ведь, казалось бы, могла заметить, что Габриэлла совершенно не интересуется новым гардеробом, отказалась от молочных ванн и массажа и убегает даже с музыкальных вечеров, ссылаясь то на мигрень, то на женские недомогания. Как же до этого дошло?

Раздумья Розалинды длились недолго. Заглянув в прошлое, она поняла, где ошиблась.

— Всему виной та мерзкая школа! — торжественно объявила она подругам. — Эта проклятая Академия испортила мою дочь.

Десять лет Габриэлла провела в Академии Маршак под Парижем. Розалинда отправила девочку туда, мечтая дать дочери хорошее образование, и Габриэлла его получила. В школе преподавали не только рисование, музыку, танцы и верховую езду, но также читали лекции по истории, литературе и искусству, философии и естественным наукам. Регулярно получая отчеты от директрисы, Розалинда искренне радовалась успехам дочери. Все учителя отмечали наличие у девочки отличных способностей, наперебой хвалили тонкий художественный вкус Габриэллы, ангельский голос и редкий музыкальный талант. Никто в Академии не играл на фортепиано лучше, чем Габриэлла Леко.