Мера любви - Бенцони Жюльетта (читать онлайн полную книгу txt) 📗
— Господи Исусе! Госпожа Эрменгарда! Госпожа Эрмегарда собственной персоной! Извините меня, графиня, но я вас сразу не узнал.
— У вас ухудшается зрение, брат мой, так как я вроде и не похудела. Итак, где настоятель?
Улыбка исчезла с лица монаха, и он едва не плача, проговорил:
— Так, госпожа Эрменгарда, он здесь! Но в каком состоянии! Не думаю, чтобы даже вам следовало это видеть.
Катрин спрыгнула с лошади и подошла ближе. Тревога снова овладела ею.
— Господи! Брат Ландри умер? Я вас умоляю, брат мой, скажите нам правду!
— Нет, но у брата Пласида, ухаживающего за ним, не осталось надежды.
— Как это случилось?
Брат Обэр яростно затряс своей гривой, похожей на заросшую поляну.
— Конечно, все из-за этих проклятых собак. Вчера они пришли сюда пополнить свои запасы и взломали дверь. Когда бандиты ушли, мы нашли у порога тело нашего настоятеля. Они привязали его к хвосту лошади и волокли за собой! — При этом воспоминании монах действительно расплакался, но Готье прервал его:
— Тем более нам надо его увидеть! Я немного понимаю в медицине…
— Да? Тогда входите. Боже мой! Если бы оставалась хоть какая-то надежда, даже самая маленькая!
Посетители последовали за братом Обэром. Они увидели разоренный двор. Монастырь выглядел так, как после стихийного бедствия: окна и двери были разрушены, на стенах виднелись черные дымящиеся потеки. Горстка монахов, привлеченная шумом, являла собой жалкое зрелище. Все были неумело перевязаны.
Но Катрин заметила немногое. Все ее помыслы были устремлены к старому другу, который когда-то помог ей, рискуя собственной жизнью. Мысль о том, что он умрет из-за того, что их дороги вновь пересеклись, была невыносима.
У Катрин до боли сжалось сердце, когда она увидела его на узкой дощатой лежанке, покрытой соломой. Старое одеяло едва прикрывало изуродованное тело. Маленький кругленький монах, встав у изголовья на колени, накладывал на распухшее лицо раненого повязки из свежих трав. Ландри, не шевелясь, лежал с закрытыми глазами, руки со следами от веревок были скрещены на груди. Из-под разорванной сутаны виднелись грубые повязки из трав, которые вызвал у госпожи Эрменгарды приступ тошноты.
— О Боже, что с ним стало! — пробормотала она. — И если я правильно понимаю, здесь больше нечем ему помочь.
— Грабители все забрали, — смущенно ответил Обэр, даже запас корпии и мази брата Пласида. У нас нет ничего кроме лесных трав!
Эрменгарда вышла и в сопровождении конюха и Беранже отправилась в Шатовилен, пообещав привезти оттуда необходимое для монастыря.
Катрин принялась было ухаживать за своим другом, но Готье потихоньку оттеснил ее в сторону.
— Позвольте мне, госпожа Катрин! Я хочу его осмотреть. — И добавил:
— Брат Пласид поможет мне, — на что тот одобрительно кивнул головой.
— Он будет жить?
— Он еще жив, а это немало. Кажется, он дышит без особых усилий, — больше я пока ничего не могу сказать. Вы прекрасно понимаете, что я сделаю все возможное, но, к сожалению, — смущенно заметил бывший студент, — у меня нет знаний, которыми обладают арабские и еврейские врачеватели.
Врач-араб! Во время вынужденной прогулки вокруг монастыря Катрин вспомнила о своем старом друге Абу-аль-Хайре, докторе из Гранады. Это был человек-легенда, мудрость и ученость которого одинаково исцеляли и тело и душу. Восхищаться сыном ислама под сводами христианского монастыря? Но это не показалось Катрин святотатством: для добрых людей все двери открыты. Абу умел найти слова утешения так же, как христианин, а может, даже и лучше.
Внезапно Катрин почувствовала огромное желание увидеть его снова. Несмотря на внимание и заботу, которыми окружили ее верные друзья, она никогда еще не чувствовала себя столь одинокой. Если Ландри умрет, она ничего не узнает о судьбе Арно. Никто не скажет — жив он или тело его уже начало разлагаться, едва прикрытое землей. Смерть Ландри была для Катрин двойной потерей, и она не могла не упрекнуть себя за эти мысли.
Появление Готье отвлекло ее от тягостных размышлений, Юноша был так мрачен и озабочен, что Катрин не могла этого не заметить.
— Ну что?
— Трудно сказать. Я бы очень удивился, если бы у него хоть одна косточка оказалась целой. Эти звери его не пощадили.
— Он в сознании?
— К счастью, нет. Так он меньше страдает. Почему? Но почему они это сделали?! воскликнул он в бешенстве— И почему именно теперь? Прошло больше месяца, как он помог нам вырваться из лап Дворянчика.
— Вы считаете, они должны были замучить его еще раньше? — резко прервала его Катрин.
— Если следовать логике, это так. Не сердитесь, госпожа Катрин, попытайтесь меня понять. Я ищу разумное объяснение этому несчастью. Я думаю, не мы являемся причиной случившегося. Если бы де Сарбрюк хотел расквитаться с ним за наш побег, он убил бы его тотчас же, на месте. Я должен вам признаться, что с момента нашего приезда в замок госпожи Эрменгарды я не пропустил ни одного рассвета. Я вставал и бежал на дорогу. Всматриваясь в противоположный берег, я каждый раз боялся увидеть его труп на одном из деревьев или медленно плывущим по реке. Время прошло, и мои страхи улеглись.
— Вы хотите найти объяснение проявлению бессмысленной жестокости? — возмутилась Катрин. — — Роберт де Сарбрюк — дьявол, мучающий и убивающий людей для собственного удовольствия.
— … но он до сих пор проявлял определенное уважение к церкви. Я имею в виду, что он воздерживался от убийства ее служителей, хотя, конечно, этим его уважение и ограничивалось. Если он решился так страшно отомстить слуге Божьему, значит-либо он сошел с ума, либо этому есть другое объяснение!
Катрин недоверчиво покачала головой. К этому времени во главе обоза из мулов и нагруженных телег вернулась Эрменгарда. Этих запасов хватило бы для целой деревни. Эрменгарда согласилась с Готье: пытка, которой подвергли Ландри, была чем-то вызвана.
— К сожалению, несчастный не в состоянии ответить на наш вопрос! грустно заключила она.
С удвоенной энергией Готье принялся выхаживать Ландри. Катрин и Беранже неотступно следили за тем, как юноша боролся за его жизнь, чаще всего призывая на помощь свою изобретательность. Медицина была бессильна облегчить страдания Ландри.
Эта борьба продолжалась до глубокой ночи. Монахи молились в разрушенной часовне о выздоровлении любимого настоятеля. Постепенно надежда таяла. Дыхание раненого прерывалось, сменяясь страшными хрипами, которые доводили Катрин до слез. Воспаленная кожа на лице становилась мертвенно-бледной, как будто дыхание смерти коснулось Ландри.
Несмотря на предпринятые усилия, новоявленному врачу не удалось пробудить и искорки жизни в измученном теле.
К утру стало ясно, что жизнь, которая еще теплилась быстро уходила, в чудо больше не верилось. Целыми часами Катрин просиживала у изголовья больного друга. Она стояла на коленях, держа в руках, словно хрупкую птичку, его большую натруженную руку и самозабвенно молила о нем.
Перед глазами Катрин промелькнуло детство, проведенное вместе с Ландри. В Париже они были соседями. Она вспомнила шум ювелирных лавочек, купание летом, походы на кухню, где аромат сладостей Жакетты Легуа или мамаши Пигасс перебивал запах рыбы. Она заново переживала игру в снежки и катания по льду Сены зимой, путешествие во все загадочные, манящие места большого города, куда их приводило любопытство. Катрин чувствовала, как со смертью Ландри в ней умирает маленькая девочка, какой она была когда-то. Никто теперь не вспомнить и не поговорить с ней об этом, и картины детства не вызовут больше улыбки…
— Все кончено, — произнес Готье охрипшим голосом, отставляя в сторону настой, которым он постоянно смачивал губы умирающего.
Отчаянный крик и рыдания вырвались из груди Катрин.
— Нет! Это несправедливо!
При звуке ее голоса Ландри вздохнул. Веки, которые казалось, налились свинцом, задрожали и с трудом приподнялись. Взгляд умирающего упал на Катрин. Обезображенные губы тронула улыбка.
