Цветок Запада - Беверли Джо (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Послышался хрип. Ворбрик зарычал и отбросил в сторону тело сэра Гилберта. Ворбрик задушил старика. Имоджин с ужасом смотрела на погибшего друга отца и преданного слугу.
Имоджин никак не могла унять дрожь в теле. Теперь ничто ее не спасет. Девушка была уверена, что люди в комнате слышат стук ее зубов. Имоджин не могла даже двинуться с места. Не могла думать.
В зал вбежала женщина. Видимо, здесь она пыталась спастись от преследования, но впереди ее ожидало нечто еще более ужасное. Это была Жанин, пожилая служанка Имоджин. Она остановилась и попыталась повернуть назад, но два бандита уже схватили ее за руки, По приказу Ворбрика они повалили ее на стол и завернули ей юбки на голову. Сквозь ткань доносились приглушенные крики испуганной женщины и ее бесполезные мольбы о милосердии. Солдаты схватили ее за молотящие в воздухе ноги и с силой развели их в стороны.
Ворбрик расстегнул одежду, и показался огромный фаллос. Он вошел в Жанин и начал двигаться. При первом движении женщина пронзительно закричала, но потом ее крики стали раздаваться в ритме движений Ворбрика. Они просто гипнотизировали Имоджин.
Жанин коротко вскрикивала пронзительным отчаянным голосом. Ворбрик похотливо хрюкал, а его толстое тело вбивалось, вбивалось и вбивалось в беззащитную жертву.
Имоджин непроизвольно начала стонать от ужаса в едином ритме с жертвой насилия. Ей пришлось засунуть кулак в рот, чтобы приглушить стоны. Если ее обнаружат, ее ждет такая же участь.
Она думала, что Ворбрик все-таки женился бы на ней, прежде чем повалить ниц и начать вот так же развлекаться. Но на том и кончилось все различие.
Имоджин пыталась отвести взгляд в сторону, но была словно бы околдована сценой насилия. Если она отведет глаза, то этим предаст Жанин и сэра Гилберта, чей остывающий труп лежал неподалеку.
Имоджин видела, как Ворбрик поправил одежду и кивнул одному из стоявших рядом. Тот ухмыльнулся и стал тоже насиловать Жанин. Теперь ее крики перешли в приглушенные и слабые стоны. Имоджин больше не могла переносить этого ужаса. Сэр Гилберт приказал ей оставаться в тайнике, что бы ни происходило, но теперь он был мертв. Ворбрик жаждал добраться до Имоджин. Если она сдастся, то разбой прекратится, и они оставят в покое Жанин. Девушка стала пробираться по узкому проходу к выходу из тайника.
При одной только мысли о том, что ей придется предстать перед гнусным Ворбриком, у нее к горлу подкатила тошнота. Но ей казалось, что станет легче, если что-то предпринять.
Когда Имоджин отошла от тайного отверстия, ее окутала темнота, но она знала, в какую сторону следует двигаться – у западной лестницы есть выход. Она пробиралась на ощупь и радовалась темноте. Сейчас лучше ничего не видеть, ничего не слышать.
Впереди стало светлее, она приближалась к выходу и ускорила шаги.
Неожиданно что-то заслонило ей свет. Имоджин судорожно выдохнула воздух и попятилась.
– Госпожа?
– Сивард? – Ноги Имоджин подкосились от внезапного облегчения. – О Сивард. Нам нужно что-то делать! Мне придется отдаться на милость Ворбрику.
– Я опасался, что вы так поступите, – сказал ее слуга. Последнее, что Имоджин почувствовала, был удар кулаком в челюсть. Больше она ничего не помнила.
Имоджин очнулась только в лесу. Сияла полная луна, поэтому можно было что-то рассмотреть даже под густыми кронами деревьев. Имоджин ощутила резкую боль в челюсти и пробормотала проклятия в адрес человека, причинившего ей такие страдания.
Потом она вспомнила: сэр Гилберт, Жанин, Ворбрик.
Видимо, Сивард влил ей в рот какое-то снотворное, чтобы она подольше не приходила в себя. Ей стало все понятно, потому что ее память снова и снова стала воспроизводить сцены насилия. От этого у Имоджин застучали зубы, и она, прижав к губам руку, снова ощутила резкую боль.
Она пыталась представить, что же сейчас творится в замке, в ее прекрасном когда-то мирном доме.
Имоджин приподняла голову и увидела Сиварда, сидевшего рядом. Потом поняла, что с ними было еще несколько человек. Она могла разглядеть лишь их темные силуэты.
– Сивард, вы сделали ужасную вещь, – прошептала Имоджин. – Что станет с моими людьми, когда Ворбрик начнет меня искать и перероет весь замок?
Сивард сгорбился, и Имоджин подумала, что он уже совсем старик. Но тут он внезапно выпрямился и твердо заявил:
– А что станет с вашими подданными, если Ворбрик силой женится на вас и станет хозяином Каррисфорда? Вы подумали об этом, леди? Сэр Гилберт поручил мне заботиться о вас, и я так и сделаю. Вы не должны попасть в лапы к этому дьяволу.
Имоджин закрыла лицо ладонями. Сивард абсолютно прав. Она была единственной наследницей Каррисфорда и являлась вожделенным ключом к замку и его огромным богатствам. Она должна стараться облегчить участь своих подданных. В такой ситуации любой лидер обязан пожертвовать отдельными личностями ради блага большинства. Но решиться на это было так трудно. Она не могла забыть, как кричала и молила о пощаде и милосердии ее служанка…
– Жанин, – простонала Имоджин. – Ты видел? О Сивард, ты видел это?
Сивард молча обнял девушку, но она продолжала дрожать всем телом. Имоджин уже не могла плакать.
Раньше она никогда не сталкивалась лицом к лицу с насилием, сегодня оно растоптало всю ее жизнь. Никогда прежде ей не приходилось видеть акт близости мужчины и женщины. Теперь эта картина навеки запечатлелась в сознании, и сопровождавшие это звуки постоянно отдавались в ушах. Когда-нибудь ей самой придется заниматься тем же самым с мужчиной…
Имоджин постаралась избавиться от этой мысли, чтобы окончательно не лишиться рассудка. Только не Ворбрик. Ведь не все же мужчины такие похотливые грязные свиньи!
Голос Сиварда прервал ее грустные размышления.
– Леди, мы больше не можем оставаться здесь, это Слишком опасно. Куда нам отвести вас?
Имоджин в ужасе посмотрела на него. Она не могла представить себе, что же следует делать.
Всего два дня назад она была лишь избалованной дочерью лорда Бернарда из Каррисфорда, самого влиятельного магната в Глостершире. Она проводила дни музицируя или вышивая, ездила на соколиную охоту и читала старинные манускрипты из отцовской библиотеки.
Когда ей исполнилось десять лет, ее помолвили с лордом Джералдом из Хантвича, милым и приятным джентльменом, который был старше ее на пятнадцать лет. Он постарался бы сохранить спокойное и мирное течение ее жизни. Он всегда потворствовал всем ее капризам, как это делал отец девушки, и спокойно ждал, когда у нее начнутся месячные, прежде чем забрать к себе в дом. Это случилось в апреле. Дата свадьбы была назначена на двадцатое октября, когда Имоджин должно было исполниться семнадцать лет.
Но в июне Джералд отравился рыбой и внезапно скончался.
Имоджин узнала печальную новость от отца. Он боялся, что дочь будет слишком переживать, и злился, что его планы нарушены. Он ворчал, что Джералду стоило бы быть более разумным. И еще он сказал:
– Сейчас наступили такие лихие времена, что я вынужден пока выждать и не выдавать тебя замуж.
Тогда Имоджин промолчала. Она лишь немного расстроилась из-за кончины жениха. Как ни странно, но ее это нисколько не волновало.
– Упокой, Господи, его душу, – произнесла тогда Имоджин. – Что же теперь со мной будет?
Лорд Бернард неожиданно засмеялся и опустился в кресло.
– Теперь все холостые мужи Англии станут крутиться вокруг тебя, дорогая. Он пошуршал пергаментом в руках.
– Некоторые уже пробуют ковать железо пока горячо. Вот вежливые сожаления лорда Ланкастера. Он также сообщает, что заедет к нам на будущей неделе.
Имоджин резко подняла голову.
– Ланкастер? Но его сын слишком молод!
– Ты права, но ведь жена Ланкастера скончалась накануне Рождества. Он старается для себя, а не для сына. И он только на пару лет старше Хантвича. Имоджин, Ланкастер обладает неограниченной властью, тебе будет с ним безопасней.
Имоджин хорошо относилась к графу Ланкастеру как к приятелю отца. Это был крупный волевой мужчина, который слыл тонким и осмотрительным политиком. Но она понимала, что он совершенно не подходит на роль ее будущего мужа. Ланкастер любил слишком роскошно одеваться, а его руки были слишком слабы, чтобы держать меч. Кроме того, Имоджин считала его скорее хитрым, чем умным. Отец желал ей только добра, но она предпочитала честных и доблестных рыцарей. К тому же девушка не особенно беспокоилась, потому что была уверена, что отец не станет заставлять ее вступать в брак с человеком, который был ей противен.
