Ветер в сердце (СИ) - Камская Анна (книги txt) 📗
Антон не нашелся, что ей ответить. И пускаться в пространные объяснения о своих бывших помыслах, теми, которыми он жил до встречи с ней, не спешил.
Тем временем, маленькая графиня вела своих друзей дорогой, пролегавшей между небольшого сада. Вишневые деревья, кусты малины и смородины отцветали, но от них все еще веяло приглушенным сладким ароматом. На безоблачном небе появились яркие звезды, и они с лихвой освещали им путь. Подул легкий ветер и девочка вздрогнула от прохлады. Алеша снял свой фрак и накинул ей на плечи. Ольга с вызовом посмотрела на Войковского. Он, догадавшись, снял мундир, но девушка от своей природной строптивости отвергла его. О чем, впрочем, сразу пожалела, так как ей давно уже было зябко.
Тем временем Маша остановилась у небольшого флигеля, стоявшего в самом конце усадьбы, у забора. Машенька, не задумываясь, шагнула к двери и открыла ее. Вместе вошли внутрь.
Маленькое помещение флигеля служило прислуге сразу и кухней, и столовой, и спальней. По краям стояли широкие лавки, над ними висели прибитые к стене широкие доски. На них лежали крестьянские детки, по двое на каждой. Они увидели гостей и воззрились на них своими сверкающими глазками. В хате пахло свежим хлебом, похлебкой и дымом. Здесь, хоть и жило много народу, все равно было чисто и опрятно.
У грубо сколоченного дубового стола сидел старый бородатый дедок, а у печи кашеварила дородная женщина. Дед был одет в длинную рубаху, препоясанную бечевкой, и широкие штаны. Крестьянка в длинном сером платье и свежевыстиранном фартуке. Они, завидев господ и Машеньку, раскланялись им. Одни из старших детей, зная, зачем она здесь, спрыгнул сверху, освободил нижнюю лавку от нагроможденных на нее чистых вещей и предложил присесть. Маша забралась на нее и указала Ольге на место по левую руку от себя. Та присела. Алеша устроился с другой стороны. Антон встал рядом с Полянской.
— Барышня пришли послушать гармонику мою? — спросил дед и заулыбался почти беззубой улыбкой.
Маша закивала ему. Он, натужно кряхтя, встал со своего стула и, прихрамывая, поплелся до угла комнаты. Там, на полках, Ольга увидала вырезанные из дерева детские игрушки. Меж лошадок, мишек, зайчиков и кубиков, на нижней полке стояла старая, такая же дряхлая, как и сам дед гармонь. Он взял ее и с трудом дотащил до своего стула. Сел и выпрямился. Словно сей музыкальный инструмент давал ему и силы, и моложавости.
Старик снова улыбнулся. Стало ясно, что Маша здесь нередкий гость. И деду Михею льстит такое внимание хозяйской дочери. Несколько минут он готовился, а детки на верхних полках повернули к нему свои чумазые личики и выпрямились. Искоса и с неким страхом поглядывали они на незнакомцев.
И тут заиграла гармонь. С перовой минуты Ольга обомлела. Она и подумать не могла, что этот инструмент, такой крестьянский и такой грубый, может издавать столь сладкие звуки. Светлая и лучистая, сначала бойкая, а потом печально-протяжная, музыка эта трогала душу и проливалась ей в самое сердце. От нее хотелось то смеяться, то плакать, то бежать куда-то. Но княжна обмерла, не смея двинуться и все, чего хотела сейчас, это не упустить ни одну волшебную нотку, летящую к ней, ни одну самую малую октавинку, доносившуюся оттуда, где играл, мечтательно улыбаясь, дед Михей. Ольга смотрела на его старые, морщинистые, грубые руки и не понимала, как может он так искусно, так быстро и в то же время так бережно касаться клавиш. Притихли крестьянские дети. Не шевелясь, сидели хозяйские гости. И словно не было больше никаких сторонних звуков. Только эта необыкновенная музыка, только она и ничего боле. Оля и сама не заметила, как от нахлынувших на нее чувств из глаз потекли крупные слезы. Внезапно почувствовала на своем плече чье-то мягкое прикосновение. Нехотя обернулась она и увидела Антона, который безмолвно спрашивал все ли у нее хорошо. Она искренне заулыбалась, одухотворенная и счастливая, и кивнула ему в ответ — все в порядке.
Войковский тоже был взбудоражен и удивлен. А когда увидел блестевшие от слез глаза княжны, большие, красивые, не смог не подумать о том, что она сказала ему ранее. И как он мог не верить ей? Вот она вся! Как на ладони. Восторженная, глубокая, светлая. Разве могла она играть с ним или шутить о своих чувствах. Ведь если она злилась, это сразу видели все, если радовалась, то каждый об этом знал. Теперь он чувствовал острую необходимость просить у нее прощения. Лишь бы только она услышала, лишь бы только помиловала.
Дед Михей еще играл, когда девочка, Машиного возраста слезла с верхней лавки и что-то шепнула той на ухо. Лицо графини повеселело, и она кивнула.
— Пойдем, — шепнула Маша Ольге и потянула ко второй двери, ведущей из флигеля.
— Но он же еще играет, — удивилась Полянская, а сама смотрела на Михея.
Тот смотрел куда-то вдаль и не видел, что его слушатели отвлеклись.
— Он теперь долго так будет, — уверила Ольгу Машенька, — пойдем, еще что покажу.
Все вместе, друг за другом, осторожно, чтобы не потревожить гармониста, они вышли через заднюю дверь, и графиня уверенно повела их к калитке.
— Марья Олеговна, она выводит за усадьбу? — переспросил Антон. — Понравиться ли вашему батюшке, что мы пошли туда, и я вас не остановил? — забеспокоился он.
Маша отрицательно покачала головой, а Ольга не преминула съязвить:
— Вы чего-то боитесь, князь? Так возвращайтесь!
А сама рассмеялась и побежала вслед за Машенькой, которая уже вышла наружу.
Там, почти прямо за оградой, на небольшой поляне, обрамленной кустами, полыхал костер. На поваленных бревнах вокруг него сидела деревенская молодежь. Завидев господ, они, как до этого Михей и кухарка, стали кланяться и уступили им самые удобные места у огня.
Девки, стреляя взглядами молодому хорошенькому княжичу, расхохотались, распустили длинные косы, закружили хороводы вокруг костра и затянули монотонные деревенские песни.
Оленька чувствовала себя так, как никогда прежде. Эта ночь казалась ей волшебной. Никогда раньше ей не было так хорошо и привольно. Ветер не залетал на сокрытую от него поляну и буйствовал где-то за деревьями. У огня и вовсе становилось жарко и весело. Она смеялась от души. И будто бы была пьяною.
Одна из девиц посмотрела томно на Антона, прошлась мимо него, неприлично вихляя бедрами, а потом внезапно схватила Ольгу за руку и потянула ее в круг. Та расхохоталась и повела хороводы вместе с деревенскими, пытаясь запомнить слова их песен. За ней следом пошла и Машенька.
Антон смотрел на Полянскую и удивлялся. В таинственном свете костра, глаза ее полыхали огненными искрами, волосы, аккуратно убранные с утра в пучок, сейчас рассыпались по плечам тугими локонами и прыгали как заводные. А сама она казалась Войковскому чудною, такой, какую всю жизнь будешь разгадывать и так до конца и не узнаешь.
Когда огонь поутих и поостепенился, девушки, выбрав между собой самую смелую, подтолкнули ее к костру и закричали: «Прыгай! Прыгай!». Она послушалась, взметнулась над пламенем и вмиг перепрыгнула его, со смехом опускаясь на землю. Вслед за ней поспешили и другие. Полянская, раззадоренная лихостью деревенских захотела встать в очередь, но тут уж Антон попытался ее урезонить:
— Разумно ли это, Ольга Андреевна? Не думаю, что вам нужно опускаться до…
Но она и не слышала его, и потворствовать ему не собиралась. Пришел ее черед прыгать. Бесстрашно обошла она костер, разбежалась и взлетела как птичка ввысь, легко минула огненную полосу и мягко приземлилась прямо перед Антоном. Внезапно покачнулась от того что закружилась голова, но князь успел подхватить ее, и она не упала.
Деревенские затопали, руками захлопали, ободряюще заулюлюкали. Ольга, счастливая, что ее приняли за свою, смеялась. Она, в порыве чувств, прикоснулась лбом к плечу князя, и он, поддавшись сиюминутному желанию, обнял ее. Полянская подняла на него свои лучистые искрящиеся глаза, да так и осталась смотреть на него. Он, завороженный этой близостью, тоже не мог отнять от нее взгляда.
