Месть русалок - Эйби Шэна (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Роланд молча ждал.
– Я бы хотела попросить вас позаботиться об Остере, пока… меня не будет, – неуверенно произнесла она, наконец-то подняв глаза и встретившись с ним взглядом. – Я не хочу доверять дворцовой страже заботу о нем, а вы, кажется, проявили к нему интерес. И он к вам. Вы могли бы обещать мне это?
– В этом нет никакой необходимости, вот увидите.
– Вы обещаете?
– Это не нужно.
– Обещаете?
Роланд вздохнул, страшная усталость вновь навалилась на него. Он устало провел рукой по лицу.
– Леди Кайла, я обещаю вам, что нет никакой необходимости мне приглядывать за вашей лошадью. Вы сможете сами выбрать любого, кому доверяете.
– Тогда я выбираю вас.
– Я не…
– Простите меня, милорд, – прервала она его, в ее глазах снова появилось презрительное, высокомерное выражение. – Я не подумала, что прошу вас взять на себя такую непосильную для вас ношу. Как глупо с моей стороны. Пожалуйста, простите, что я вообще заговорила об этом.
– Черт вас возьми, Кайла! – Он просто не смог сдержаться. – Вы так охотно готовы оскорблять меня и совсем не хотите понять. Послушайте меня хоть раз, миледи, больше я вам этого говорить не намерен. Я обещаю вам, что вам не нужно беспокоиться по поводу вашей лошади, потому что вы не будете арестованы, или казнены, или чего вы там еще боитесь? Вы понимаете меня? Вы свободная женщина и останетесь свободной, как только король закончит все дела с вами. Вы не преступница, чтобы чего-то бояться.
Если она и была поражена его внезапным проявлением гнева, она этого никак не показала. Она промолчала, позволив напряженной тишине повиснуть между ними, и просто задумчиво посмотрела вверх, на крыши домов. Их окружали городские запахи и шум, голоса детей, зазывные крики торговцев, громкие пьяные возгласы из таверны, мимо которой они проезжали.
– Я не люблю темноты, – повторила она, но так тихо, что, возможно, ему это просто показалось.
6
Воздух в личных покоях короля Генри был холодным, тяжелым, пропитанным ароматами духов и восковых свечей, смешанным с пряным запахом специй и жареной гусятины, которую подавали на ужин и остатки которой застыли на золотом блюде возле кресла.
Когда Кайла вошла, Генри, сидевший в резном кресле возле камина, даже не потрудился изменить позу, лишь слегка повернул голову в ее сторону. Он не протянул ей руки и не задержал ее дольше обычного, как раньше. И он не улыбнулся ей, мрачно глядя на то, как она приседает перед ним в реверансе, одетая в то же нелепое, ужасно сидящее на ней платье, которое дала ей хозяйка гостиницы.
Она сделала, что могла, чтобы вычистить его, но не смогла никак скрыть заплаты и прорехи в грубой, ветхой материи. Но будь оно даже совсем новым, это было платье простой крестьянки, совершенно не подходящее для леди, которая должна предстать перед королем Англии.
Но никто не удосужился прислать ей какой-нибудь иной наряд, и ей пришлось надеть единственное платье, которое у нее было. Кайла спокойно встретила взгляд Генри, даже не мигнув. Стоящий возле нее Роланд чуть приподнял бровь.
– Ваше величество, – сказал он, отступив на шаг, чтобы встать рядом с Кайлой.
– Ну что ж, Стрэтмор, мы видим, что ты справился с этим делом.
Комната была полна придворными, министрами, явившимися с визитом, рыцарями. Они стояли большими и маленькими группами, кто прячась в тень, кто, наоборот, стараясь быть на виду; огонь от камина и от сотни свечей блестел на доспехах и оружии, изредка вспыхивая на драгоценных камнях, украшавших шеи, руки и костюмы придворных. Кайла видела, что с ее появлением возникло явное напряжение, все уши повернулись в их сторону, стремясь не пропустить ни единого слова.
Кайла подошла ближе к огню, пытаясь хоть немного согреться. Холод пробирал ее до костей. Генри и Роланд при этом ее движении замолчали, и Кайла поспешно отступила назад, не желая делать или говорить что-нибудь, что от нее ожидали. Хватит уже того, что она пришла сюда и пыталась вести себя так, будто ничего не произошло. Если бы она прислушалась к своему внутреннему голосу, она бы вообще не сделала ни единого движения, но, во всяком случае, она сделала не такой низкий реверанс, как того требовали правила этикета. Интересно, обратил ли король на это внимание или нет?
Ее юбки задели нагретую чугунную решетку камина. Кайла резко отдернула их от раскаленного металла, стараясь при этом не встречаться ни с кем глазами. Она боялась, что в них сейчас можно прочесть все испытываемые ею чувства: презрение, чувство оскорбленного достоинства, гнев и… решимость. Твердую решимость противостоять всему, что бы они ни придумали для нее.
Чтобы сосредоточиться, она уставилась на едва видимую из-под роскошной, украшенной мехом горностая королевской мантии левую бархатную туфлю короля. Генри чуть постукивал ею по полу из мрамора цвета сливочного крема.
Пол в комнате, отведенной ей, не был мраморным. Он был из скучного серого камня, мрачный и грязный, как в той камере в Тауэре, куда она однажды попала на допрос несчастного француза. Многочисленные обитатели этой комнатки протерли тропинку перед единственным маленьким окошком. Можно было представить, как они, погруженные в свои невеселые думы, медленно мерили шагами небольшое пространство перед окном. Здесь была убогая кровать с соломенным тюфяком, жаровня и ни единой свечи. Правда, здесь все же были еще и крысы. А также запах безнадежного отчаяния, пропитавшего эти стены.
Она понимала, что, возможно, ей придется остаться здесь, в Тауэре, на несколько недель или даже месяцев, но просто не представляла, как сможет провести в этой тесной комнатушке хотя бы одну ночь. При мысли об этом ей становилось дурно.
Их прибытие в Тауэр привлекло всеобщее внимание. Их встречали приветственными криками и громом фанфар. Кайла сразу поняла, что ей некуда скрыться от любопытных взглядов, и надела на себя маску безразличия, стараясь не замечать того, что происходило вокруг. Она неплохо научилась это делать в последние дни путешествия, в противном случае она просто сошла бы с ума. Она знала всех этих людей, узнала многие лица, и в то же время они казались ей совсем чужими – бледные, неживые маски со сверкающими от любопытства глазами и двигающимися ртами. В общем шуме тонули отдельные слова, и было невозможно разобрать, кто что говорил или кричал. Она разобрала лишь, как несколько раз повторили ее имя, имена ее отца и матери.
Крепко, но нежно держа за руку, Роланд вел ее по ступеням, по которым она часто бегала в детстве. И Кайла была благодарна ему за это, сейчас она уже не думала о том, кто он ей – друг или враг. Его пожатие было теплым, ободряющим, оно дарило ей хоть какую-то опору в окружающем ее хаосе. Он старался держаться как можно ближе к ней, прокладывал дорогу, решительно оттесняя толпу, улыбался и ни с кем не заговаривал, просто шел вперед, стараясь двигаться как можно быстрее.
Вышедший им навстречу стражник поклонился им обоим, затем сделал знак Кайле идти за ним.
Она почувствовала, как рука Роланда крепче сжалась, словно он не хотел ее отпускать от себя. Ей показалось, что он уже собрался что-то сказать, но потом, видимо, передумал, так как выпустил ее руку и отступил на шаг назад.
Стражник снова поклонился, ожидая.
Кайла оглянулась на Роланда, он улыбнулся ей какой-то странной кривой улыбкой. Она так и не поняла, что означала эта улыбка: «Будь храброй!» или, может, «Убирайся к черту!»?
Девушка гордо подняла голову, повернулась и пошла следом за стражником, так и не дав себе труд оглянуться. Она слышала, как Роланд заговорил с кем-то, но не расслышала или просто не обратила внимания на то, что именно он говорил. Она шла, и в ее ушах эхом отдавались ее шаги, что вели в эту самую мрачную часть Тауэра, а в голове была лишь одна мысль – суждено ли ей снова увидеть дневной свет?
Что ж, во всяком случае, не сейчас, когда она стояла в королевских покоях, но только потому, что за окном в этот поздний час была непроглядная ночь. Тьму рассеивали лишь горящие факелы.
