Нищета. Часть первая - Гетрэ Жан (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
— Защитите же его от возмутительных наветов, и, обещаю вам, он ни в чем не уступит тому капиталисту, чья фабрика стала похожа на монастырь, до того прилежно его рабочие и работницы ходят по воскресеньям в церковь.
— О каких наветах говорите вы, дочь моя, и что вменяют в вину достопочтенному предпринимателю?
Мадемуазель де Мериа опустила глаза, как будто стыдилась того, о чем собиралась сообщить, и вполголоса сказала:
— Человек, арестованный сегодня утром, — отец довольно красивой девицы, работавшей у господина Руссерана…
— Ах вот оно что!
— Ей всего шестнадцать лет, и она родила…
— Черт побери!.. Не обращайте внимания, дочь моя, на вырвавшееся у меня имя лукавого. Дело это нешуточное. Ведь девица-то еще несовершеннолетняя, понимаете?
— Понимаю. Но это неважно, лишь бы удалось доказать, что Анжела Бродар — такая…
— В самом деле!
— То есть доказать, что наш друг уступил наущениям дьявола… Что эта девушка его соблазнила, что она и раньше вела себя крайне легкомысленно, ибо с утра до вечера была предоставлена самой себе. К тому же отец ее вернулся из Каледонии… Все это можно использовать…
— Безусловно!
— Вы знаете, отец мой, «дух бодр, да немощна плоть».
— Знаю, дочь моя, знаю, — согласился священник. — Но раскаявшийся уже невинен. Достаточно искренне покаяться, чтобы получить отпущение самых тяжких грехов. Наш друг уже жестоко наказан за свой проступок, если только он его совершил. Во всяком случае, он испытывает угрызения совести, и милосердный господь, конечно, простит его. Сейчас речь идет о том, как наказать ту, что толкнула его на дурной путь. В этом мне поможет святой дух. Идите с миром, дочь моя, и будьте покойны, все дело обернется к посрамлению наших врагов и к вящей славе церкви. У нас есть друзья в полиции, в суде, в прессе. Руссеран выйдет из рук правосудия с незапятнанной репутацией. Он будет обязан нам и, вы принимаете…
— Вполне.
— Но могут возникнуть трудности…
— Во имя такой цели надо идти на все, и вы не остановитесь, отец мой, перед тем, чтобы принести в жертву интересам церкви безвестную простолюдинку, если только это понадобится.
— Повторяю, будьте покойны, дочь моя, идите с миром. Я сейчас же отправлюсь к секретарю судебного следователя: жена его всецело предана нам…
В кабинет вошел слуга и, ханжески улыбаясь, подал священнику визитную карточку.
— Простите, простите, — поспешно сказал аббат, взглянув на карточку. — Сам Господь посылает нам орудие своей десницы. Идите же, дочь моя, все будет в порядке.
Мадемуазель де Мериа поклонилась и вышла. В коридоре она столкнулась с г-ном Николя, который посторонился, чтобы дать ей дорогу.
XVIII. Ловушка
Вернувшись в комнату Олимпии, Анжела с помощью подушки поспешила устроить в кресле постель для Лизетты. Измученная, дрожа от лихорадки, она примостилась рядом и стала поджидать Олимпию, которая должна была принести ей вести из дому. Робкая Анжела не решалась без ведома хозяйки расположиться на ночлег. Запущенность и беспорядок этой трущобы ужасали ее, и она не осмеливалась ни к чему притронуться. Все здесь напоминало о пороке, каждый предмет, казалось, был соучастником и свидетелем оргий.
«Бедная Олимпия! — размышляла Анжела. — Как могло случиться, что такая славная женщина пала столь низко?»
Ей хотелось помочь Олимпии вернуться к иной, порядочной жизни, помочь избавиться от окружающей грязи. Инстинкт подсказывал Анжеле, что чистота вешняя связана с внутренней чистотой и служит ее отражением. Если бы Олимпия согласилась, они могли бы работать вдвоем. Вместе с семьей Анжелы они переехали бы в другой квартал. Мать вела бы хозяйство… А Огюст и отец… Увы, как безрассудны ее мечты! Отец и Огюст — где-то они теперь?.. Им грозит беда, а она строит воздушные замки…
Олимпия запаздывала. Разбитая усталостью, Анжела дошла до полного изнеможения. Однако она боялась заснуть и делал над собой огромные усилия, сопротивляясь дремоте. Но отяжелевшие веки сомкнулись, и Анжела погрузилась в забытье.
Внезапно шаги и смех на лестнице вывели девушку из оцепенения. Она услышала голос Амели. Эта несносная особа пришла вместе с Николя. Анжела была очень раздосадована. Поглощенная своими заботами и переживаниями, она совсем позабыла о грозившем ей визите.
Эта отвратительная пара вызывала в ней чувство омерзения; однако пришлось отворить, так как Амели и Николя стучали все громче и кричали, что выломают дверь.
«К счастью, — подумала Анжела, направляясь к двери, — скоро придет Олимпия».
Громко разговаривая и покатываясь со смеху, они вошли в сопровождении еще двоих мужчин. Одного из них Анжеле представили как приятеля Николя и весьма приличного молодого человека; она может положиться на него, как на родного отца! Пользуясь случаем, он пришел повеселиться. После ужина он уйдет, так как работает ночью. Амели божилась, что ему можно доверять.
Но Анжелу обуял страх. Чем больше Амели пыталась ее успокоить, тем ей становилось страшнее.
Второй незнакомец был просто посыльный, нагруженный бутылками и свертками со снедью; их некуда было девать. Амели легко разрешила этот вопрос: она попросту сгребла со стола все, что на нем валялось, и бросила в угол. Оставалось еще позаботиться о сервировке. Поскольку за всем необходимым к виноторговцу: кутить так уж кутить!
Напрасно Анжела уверяла, что ей нездоровится, что она не голодна и собирается лечь спать, как только вернется Олимпия: ее не слушали.
— Ну, если Олимпия придет — тем лучше, с нею не соскучишься, наоборот, еще веселее будет. Ведь никто так не умеет развлечь компанию историями про могильщиков! Право, можно лопнуть со смеху! Дождемся ее и устроим настоящий пир!
Как раз, когда к ужину все было готово, явилась Олимпия. Но она была в дурном настроении. Вид тарелок с закусками, бутылок и всего пышного убранства стола не только не доставил ей никакого удовольствия, но, напротив, привел в бешенство. Кому это вздумалось в такой поздний час затевать кутеж? Какого дьявола вся эта орава явилась именно к ней? Пусть убираются вон, и чем скорее — тем лучше! А это что еще за невежа, которого она сроду не видала? Ишь ты, развалился как у себя дома! Она не позволит шляться сюда всем, кому не лень, ее комната — не базар!
Напрасно Николя и Амели уговаривали ее не горячиться, напрасно ручались за гостя, уверяя, что это их приятель, что они его давно знают и пригласили без всякого дурного умысла — Олимпия ничего не хотела слышать. Ей отлично известно, зачем его привели! За кого они ее принимают! Только этого еще недоставало! Она была вне себя от ярости и, не стесняясь, осыпала бранью людей, которые, по ее убеждению, сговорились погубить Анжелу, решив толкнуть ее в ту грязь, куда бедняжка не хотела ступать добровольно.
Встреча с Мадленой, ее доверие пробудили дремавшие в душе падшей женщины добрые чувства, которые, казалось, давным-давно исчезли. Вряд ли она сама сознавала это, но после того как Олимпия побывала у несчастной труженицы, в ней проснулись новые силы; образ мыслей ее переменился; что-то побуждало ее вступиться за Анжелу и оградить ее от обидчиков.
Гости не могли прийти в себя от изумления; они ровно ничего не понимали. Но Олимпии плевать было на них! Мадлена Бродар, эта честная женщина, ее настоящий друг, доверилась ей, просила позаботиться о дочери. Разве Николя не может этого понять? Или он издевается над нею? Привести шпика! Да, да, шпика: по физиономии этого молодчика видно, что он за птица!
Амели, у которой язык тоже был неплохо подвешен, пыталась возражать, но Олимпия ловкой пощечиной сбила ее с ног.
— Ах ты мразь! Потаскуха! — завопила Амели и, поднявшись с пола, набросилась на свою бывшую подругу, осыпая ее градом ударов.
Анжела, видя, что Олимпии не устоять, кинулась ей на помощь. Мужчины встали на защиту Амели. Завязалась драка. Стаканы, тарелки, бутылки замелькали в воздухе, послышался треск бьющегося стекла. Мужчины вопили, женщины визжали, ребенок кричал. В доме еще не видывали ничего подобного. Шум докатился до привратницкой, и старуха Гришон поклялась завтра же выставить Олимпию за дверь.
