Каждый твой взгляд - Томас Шерри (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Женщина подняла голову, едва не стукнувшись о его подбородок.
— Что? Что ты сказал?
Фиц подтащил ее к кровати и нетерпеливо схватил Хелену за руку, а миниатюрная незнакомка, которую он назвал Милли, положила ладонь сверху на их переплетенные пальцы.
Красивые глаза наполнились слезами.
— Мы так волновались. Не могу высказать, как я рада твоему возвращению.
Глаза брата — единственное, что не изменилось — тоже увлажнились. Он тщетно пытался что-то сказать. Хелена встревожилась.
— Объясните, что случи…
Договорить она не успела, потому что Венеция громко закричала:
— Хелена! О Господи! Хелена! Кристиан, она очнулась!
Человек, которого сестра назвала по имени, поднялся и подошел ближе.
— С возвращением. Добро пожаловать.
— Добро пожаловать, — повторила чужая женщина по имени Милли.
Все они хорошо ее знали. Но почему же в таком случае сама она никого не узнавала?
— Я бы крепко тебя обняла, дорогая, если бы не боялась сделать больно, — сказала Венеция и взяла за вторую руку. — Может быть, подложить под спину подушку, чтобы было удобнее?
— Не стоит. — Страшно было подумать даже о малейшем движении. — Может быть, объясните, что происходит?
Венеция испуганно схватилась за горло.
— О Господи! Ты не помнишь?
— О чем?
— О несчастном случае, конечно.
Несчастный случай? Хелена посмотрела по сторонам и только сейчас заметила в углу еще одну женщину. Одета она была так, как обычно одевались сиделки. Может быть, посторонние мужчины — доктора? Тот, которого называли Кристианом, выглядел особенно уверенным и важным. Она взглянула на второго, Дэвида. Этот человек рассматривал ее так, словно она была драгоценным бриллиантом вроде «Кохинора».
Она отвела глаза, смущенная и в то же время польщенная откровенным поклонением, — несмотря на изможденный и растрепанный вид, джентльмена нельзя было назвать непривлекательным.
— Когда же произошел несчастный случай? И что стряслось?
— Три дня назад тебя сбил экипаж, — ответил Фиц, — и с тех пор ты не приходила в сознание. Мы уже начали опасаться… — голос его сорвался, — что никогда больше к нам не вернешься.
Теперь стало понятно, откуда взялись боль и слабость. Слезы и радость родных тоже нетрудно объяснить: трехдневная кома способна напугать кого угодно. Но что делают здесь все эти чужие люди? Почему обращаются к ней, как к доброй знакомой? И каким образом Фиц и Венеция умудрились за три дня повзрослеть на десять лет?
— Может быть, даже хорошо, что ты ничего не помнишь, — задумчиво произнесла Милли. — Это было ужасно. Когда я увидела, как ты лежишь посреди улицы и истекаешь кровью, подумала…
Губы задрожали, и Фиц тут же протянул платок.
— Не расстраивайся. Все плохое уже позади.
— Да-да, конечно. — Милли вытерла глаза. — Простите, пожалуйста.
Венеция тоже смахнула слезы. Тот, кого называли Кристианом, обнял ее за плечи.
Хелена больше не могла скрывать недоумение, которое с каждой минутой все больше напоминало холодный, безысходный страх. Она не знала, удобно ли при посторонних спросить, по какой причине брат и сестра так разительно изменились, а потому решила действовать осторожно и дипломатично.
— Венеция, Фиц, не познакомите ли меня с гостями?
Просьба вызвала долгое напряженное молчание. Все пятеро обменялись горестными и в то же время многозначительными взглядами, и от этого страх лишь усилился.
— Мы не гости, — наконец отозвалась Милли. — Мы все — твоя семья.
Хелена не надеялась получить успокоительный ответ, однако никак не ожидала, что страх внезапно перерастет в приступ острого ужаса. Не обращая внимания на боль и головокружение, она стремительно села в постели и попыталась найти логическое объяснение загадочной ситуации. Может быть, это дальние родственники? Или, например…
— А незадолго до болезни я вас встречала? Почему-то этот период совсем выпал из памяти.
— Нет-нет. — Милли энергично покачала головой, как будто сила отрицания имела какое-то значение. — Мы с тобой виделись восемь лет назад на стадионе «Лордз», во время крикетного матча между Итоном и Харроу.
Отец страстно увлекался крикетом и несколько раз брал детей на поединки двух старейших школ, однако вот эту Милли Хелена совсем не помнила.
— О, простите. Должно быть, была невнимательна. А потом мы встречались?
Милли побледнела, и Хелена испугалась еще больше. Не хотелось получить ответ, равный приговору. Да и Милли, кажется, чувствовала то же самое. Она беспомощно посмотрела на Фица, как будто искала помощи и поддержки.
— Мы с тобой виделись очень часто, дорогая. Я — твоя невестка.
Хелена судорожно вцепилась в одеяло.
— Ты женат, Фиц? И когда же это произошло?
— Восемь лет назад, — едва слышно пробормотал брат.
— Восемь лет назад? А какой сейчас год?
— Тысяча восемьсот девяносто шестой, — ответила Милли.
Девяносто шестой? Стоит ли удивляться, что Фиц выглядит таким взрослым? Он и есть взрослый. Значит, и самой ей уже далеко за двадцать.
Хелена покачала головой, пытаясь навести в мыслях хотя бы минимальный порядок, однако движение вызвало резкий приступ тошноты. Она сжала зубы и повернулась к сестре.
— Джентльмен рядом тобой — твой муж?
— Да, — спокойно ответила Венеция.
— И вы тоже давно женаты?
— Нет, поженились только в этом сезоне.
Наступило неловкое, тягостное молчание. Все взгляды обратились к человеку по имени Дэвид: он выглядел еще более ошеломленным, чем остальные, — если подобное вообще было возможно.
— А что скажешь о Дэвиде? — Голос Фица прозвучал умоляюще. — Ты наверняка его помнишь, вы же знакомы с детства.
Хелена посмотрела на высокого, прекрасно сложенного джентльмена. Резко очерченный абрис лица, высокий лоб, твердые губы, нос, который можно было бы назвать безупречно прямым, если бы не легкая горбинка. В другом месте встреча наверняка оказалась бы приятной. Но что он делает здесь — этот посторонний человек, явно претендующий на знакомство?
— А какая связь между вами и мной, сэр?
В ожидании ответа желудок снова опасно напомнил о себе.
Незнакомец посмотрел на Фица и, видимо, получив необходимую поддержку, повернулся к Хелене. Глубоко вздохнул и заговорил тем осторожным, опасливым тоном, каким взрослые сообщают ребенку о том, что любимого щенка больше нет на свете.
— В обществе меня знают как вашего мужа.
Ответ оказался именно таким, которого Хелена боялась больше всего. Желудок окончательно взбунтовался. Пытаясь сладить с непослушным организмом, она прикрыла рот рукой, однако тошнота усиливалась с каждым мгновением.
Она откинула одеяло.
— Джентльмены, не могли бы вы выйти? Боюсь, сейчас мне станет плохо.
С помощью сестры, невестки и сиделки Хелена успела добраться до унитаза как раз вовремя.
— Простите, — смущенно пробормотала она, когда наконец снова обрела способность говорить. Так плохо она не чувствовала себя со времени скарлатины, которой переболела в девять лет. А такой несчастной не была…
Она не знала, с чем сравнить нынешнее состояние. Смерть родителей стала тяжким испытанием, но тогда можно было разделить горе с сестрой и братом. А сейчас… она проснулась и поняла, что половина жизни стерлась из памяти. Перед ней стоял муж, которого она совсем не знала и не выбирала. Ощущение катастрофическое.
— Бедняжка. — Милли опустила голубую крышку и дернула шнур слива, в то время как Венеция уже вела сестру к умывальнику.
— Мисс Редмейн предупредила, что возможны тошнота и рвота. В случае сотрясения мозга это обычные явления.
— Мисс Редмейн — наш доктор, — участливо подсказала Милли. — Она уже едет сюда.
Женшина-врач? Хелена, разумеется, это одобряла, хотя и не знала, что такое возможно.
Над умывальником висело большое зеркало. Собственное отражение вызвало отвращение: лицо распухло, посинело и позеленело. И все же Хелена продолжала смотреть: она ни в малейшей степени не ощущала себя ребенком, но до чего же странно — и интересно — увидеть вместо привычного детского облика взрослую женщину.
