Расчет или страсть? - Царькова Яна Евгеньевна (первая книга TXT) 📗
Покачав головой, она перевела взгляд на пустошь. Эта пустошь, эта ночь ничего у нее не требовали, ничем ее не обременяли. Граф был не тем человеком, который стал бы выслушивать ее чистосердечные признания или объяснения, почему чаепития и званые вечера были для нее тяжкой повинностью и она стремилась ее избежать. Для него существуют лишь собственные нужды и собственные беды. И в настоящий момент она стала одной из его проблем.
– Вы не поймете.
– А вы испытайте меня.
Она повернула голову и скользнула по нему взглядом. Помимо ее воли взгляд ее задержался на его губах. На этих чувственных губах, при виде которых у нее таяло все внутри.
«Испытайте меня».
Если бы он знал, как отчаянно ей этого хотелось. Бабушка была бы счастлива, узнай она, какие мысли бродят в голове у ее внучки. Но он ее побуждений не разделял, и потому риска не существовало. Пусть он был и оставался безнравственным типом, но она больше не была безымянной женщиной, созревшей для обольщения.
Он шагнул ближе, заполнил собой ее личное пространство. Она отошла, насколько хватало места; Каменная ограда балкона препятствовала дальнейшему отступлению. Сердце бешено забилось в груди. Она рискнула поднять глаза и увидела, что он смотрит ей в лицо. Он впился в нее взглядом, стараясь подметить все нюансы ее мимики, стараясь ничего не упустить. Глаза его странно горели. Словно он никогда не видел ничего на нее похожего.
Он протянул руку и прикоснулся к ее волосам. Потер между пальцами черную прядь. Уронив локон, он провел подушечками пальцев по ее щеке, оставляя после себя огненную дорожку.
Она затаила дыхание. Она чувствовала себя как птица в лапах хищника. Дрожащая от страха, знающая о неминуемой погибели жертва. Она отвернулась, опустила глаза, молясь о том, чтобы он отпустил ее, и столь же горячо желая, чтобы не отпускал.
Он вдохнул запах ее кожи.
– От вас так хорошо пахнет. Бергамотом и лимоном.
Она подняла глаза медленно, дюйм за дюймом, скользя взглядом по его подбородку, губам, носу, пока глаза их не встретились. Он смотрел на нее с горячечной беспощадностью. Словно силой одного взгляда он мог лишить ее всех покровов, обнажив все ее тайны, все секреты, все мысли, что таила она от мира. Наверное, не так уж трудно было ее разгадать. Просто никто до сих пор не удосуживался присмотреться к ней повнимательнее.
– Что вы есть? – пробормотал он еле слышным шепотом совсем близко от ее губ, обдав ее горячим дыханием.
Она зажмурилась, покачала головой в страхе, что он увидит все-все, если будет так же пристально на нее смотреть.
– Н-ничего, – сдавленно пробормотала она.
– О нет, – возразил он тихо, но твердо, заправив ей за ухо черный локон, как бы невзначай поглаживая мочку уха. – Вы определенно… кое-что.
– Хит? – раздался голос у него из-за спины. – Это ты? Когда ты вернулся?
Порция открыла глаза.
Констанция вышла на балкон, скривившись при виде Порции.
– Это вы, леди Порция, – сказала она, небрежно кивнув ей.
Хит уронил руку и отступил, продолжая смотреть на нее этим своим гипнотизирующим взглядом.
– Я пойду спать, – пробормотала Порция, стараясь обойти его осторожно, чтобы не коснуться. – Спокойной ночи.
Неловко кивнув Констанции, она выбежала с балкона в зал и бросилась к себе в спальню, как кролик в нору. Себе она сказала, что Констанция ничему не помешала.
Они с Хитом не испытывали друг к другу никакого влечения. Ничего такого, что не должны чувствовать люди, решившие не вступать в брак. И ей определенно не хотелось знать, что могло бы произойти, не вмешайся Констанция.
Хит смотрел на балконные двери, удивляясь тому, что боль в его груди была почти такой же отчетливой, как боль в его брюках.
– Хит, – с нажимом в голосе сказала Констанция, – что ты себе думаешь?
– Ничего, – ответил Хит, продолжая смотреть вслед Порции.
Сестра подошла к нему ближе.
– Тогда что ты тут делаешь? С ней? Это глупо. Очень глупо. Чего тебе совсем не надо, так это чтобы тебя застукали в компрометирующей ситуации с внучкой вдовствующей герцогини Дерринг. Бабушка тебе спуску не даст. Тогда тебе не останется ничего другого, как на ней жениться.
– Я знаю. – Господи, он действительно знал. И все же он не мог держать дистанцию. Его неодолимо тянуло к ней. Два дня он боялся приблизиться к дому, но при этом думал о ней непрестанно. – Это просто… – Он замолчал и потер затылок.
– Что?
Хит опустил руку и озвучил свои мысли:
– Как ни невероятно это звучит, она заявляет, что не хочет выходить за меня. И как ни странно, я ей верю.
Констанция невесело засмеялась:
– Ну конечно, она хочет за тебя замуж. Зачем она тогда здесь? Дерринги отчаянно нуждаются в деньгах. Именно поэтому они и решили выдать ее за Мортона.
Хит кивнул. Хотя уверенности, что все именно так и обстоит, у него не было. Порция не вела себя как леди, которая стремится замуж. Во-первых, она явно неловко чувствовала себя в его присутствии. Будь на то ее воля, она бы убежала от него сейчас. Как, впрочем, она и сделала. Не так ведет себя женщина, которая пытается завлечь мужчину. Но с другой стороны, это могло быть частью ее игры.
Неужели она такая умелая соблазнительница? Неужели она действительно, ускользая, надеется разжечь его аппетит? Если она действительно ведет такую игру, то, черт возьми, она своего добилась. Теперь все его помыслы сосредоточились на ней. Но в таком случае ему тем более следует ее избегать. А он, как влюбленный подросток, высматривает ее повсюду.
– Ее семья в отчаянном положении, – напомнила ему Констанция. – Она здесь только ради одного – чтобы сделать партию. Не попадайся в ее ловушку.
– Не попадусь.
Констанция пристально взглянула на брата:
– Хит, я знаю, что тебе неприятно это слышать, но я видела, как ты на нее смотрел.
– Констанция, – перебил он сестру. Он устал от этой темы. – Тебе не стоит беспокоиться. Ни одна женщина не может заставить меня забыть о том яде; что течет в наших венах. – Он помнил об этом. Каждый день, каждый миг. Невозможно забыть тот припадок безумия отца, свидетелем которого он стал. – И даже если бы я мог жениться, то все равно не захотел бы.
Констанция медленно кивнула:
– Конечно. Ты понимаешь. Жаль, что Мина не в состоянии этого понять.
– Она слишком молода, чтобы все помнить. – Хит вздохнул. Может, Мине повезло, что она ничего не помнит. Она не помнит ни драк, ни криков, ни скандалов, что сотрясали дом. Не помнит ту пощечину, что дал матери отец, ни плач матери после этого. Бог пощадил Мину. – Возможно, будь она старше, то все это имело бы для нее такое же значение, как и для нас.
– Я почти завидую ей. Завидую тому, что она ничего этого не помнит, – пробормотала Констанция, озвучив его мысли.
Неведение. Блаженное неведение. Да, Хит завидовал младшей сестре – тому, что ее сны не омрачались кошмарами прошлого и пугающим сознанием того, что кошмары притаились где-то в глубинах их душ и лишь ждали случая, чтобы стать явью. Если бы только он мог обрести душевный покой. Тогда, наверное, он смог бы попробовать на вкус губы женщины, что не давала ему уснуть по ночам.
