Скандальный брак - Джойс Бренда (книги .txt) 📗
Когда едкий запах дыма начал щипать ей ноздри, Анна, не желая пробуждаться, лишь глубже забилась под одеяло. Ее тело словно налилось свинцом, она не могла пошевелиться. В голове стоял туман. Но запах становился сильнее, резче, неприятнее. Анна старалась не замечать его. Она решила, что снова заснула и что ей снится пожар. Ей стало жарко, и она скинула легкое летнее покрывало. Горький запах дыма продолжал преследовать ее. «Проснись!» — приказал мозг. Анна внезапно открыла глаза и тут же закашлялась.
Пожар был наяву. Что-то действительно горело прямо у нее в спальне.
Анна села на кровати и сразу увидела, что пылает скатерть на прикроватном столике. Красные языки пламени пожирали кружево ткани, лизали дерево столешницы и угрожали перекинуться на постель. Затем Анна увидела, как что-то вспыхнуло на этажерке. Ее белые розы.
Она с криком соскочила на пол, схватила подушку и стала сбивать ею пламя. Керосиновая лампа полетела на пол, и фарфоровая подставка разбилась. Прекрасная ваза, в которой стояли розы, тоже упала, но уцелела. Анна лихорадочно махала подушкой, стараясь погасить огонь. Этажерка покачнулась, стукнулась о стену, и книги посыпались вниз, а вслед за ними — китайская чашка с блюдцем. Со звоном брызнули по полу мелкие осколки.
— Анна! — вскричал Дом, врываясь в комнату.
Пожар, наконец , был потушен. Анна стояла, хватая ртом воздух, и смотрела на опрокинутую этажерку и разбросанные по полу предметы. Дом подошел и встал рядом с ней.
— Что здесь произошло, черт возьми? — спросил он, нагибаясь и поднимая керосиновую лампу. Спустя несколько секунд он зажег ее и поднял над головой. — Господи! Должно быть, эти чертовы свечи опрокинулись.
При свете лампы беспорядок стал еще очевиднее, и Анна задрожала. Скатерть была безнадежно испорчена. И книги тоже, не говоря уже о чашке. Если бы Анна вовремя не проснулась, могло загореться одеяло. Ей не хотелось думать, чем все могло закончиться.Она издала хриплый стон и нагнулась, чтобы поднять «Моби Дик». Чудесный кожаный переплет обуглился дочерна. Анна прижала книгу к груди и тут увидела розу, сгоревшую, но не рассыпавшуюся. Она молча смотрела на почерневший цветок; книга, выскользнув из рук, упала к ее ногам, но Анна даже не заметила этого.
— Анна. — Поставив лампу на стол. Дом подошел к Анне и притянул к себе, но она все не могла оторвать взгляд от обуглившегося, скрюченного цветка.
— Анна, — хрипло повторил Дом и обнял ее за плечи.
Анна наконец почувствовала прикосновение его крепких, уверенных рук и посмотрела в янтарные глаза Доминика.
— Ты могла обжечься, — тихо сказал он и крепче обнял ее. — Слава Богу, ты не пострадала.
Она подавила желание разрыдаться. Какой смысл плакать из-за белой розы или даже из-за небольшого пожара? Анна прижалась щекой к обнаженной груди Дома.
— Все хорошо, — прошептал он, поглаживая ее по голове, по толстой, тугой косе черных волос. — Ты была в шоке, но сейчас все уже прошло. Ничего не случилось.Все кончилось.
Его мягкие поглаживания и ласковый тон пробудили в ней волну благодарности. Благодарности и чего-то еще. Анна сильнее прижалась лицом к его груди. Кожа была гладкой, словно бархат. Ей не приходило в голову, что он почти голый. На нем был только темно-красный шелковый халат до колен.
Внезапно у Анны мелькнула мысль, от которой она вздрогнула: каким образом Доминик оказался возле ее комнаты, когда вспыхнул пожар? Анна посмотрела на него, и Дом, должно быть, понял вопрос в ее глазах.
— Я читал внизу, — сказал Дом. — Библиотека находится прямо под твоей спальней. Ты подняла такой шум, что я подумал, будто ты с кем-то борешься в постели.
— Нет, — слабым голосом ответила Анна. Вопреки рассудку, который напоминал, что нельзя терять бдительность, ей было приятно, что он находится здесь, рядом с нею.
Дом сел на кровать и усадил Анну рядом.
— Все в порядке, любимая, — снова тихо повторил он.
Любимая! Это ласковое слово сжало Анне сердце.
— Дом, я думаю, тебе лучше уйти, — прошептала она, но ее сжатые в кулаки ладони, касающиеся сквозь тонкий шелк халата его твердого живота, постепенно разжимались.
Она почувствовала, как напряглось его тело.
Анна опустила глаза. Его халат распахнулся, открыв выпуклую крепкую грудь. Анна украдкой бросила взгляд вниз.
От внезапного, почти болезненного напряжения, кольцом охватившего ее бедра, Анна зажмурилась.
— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — прошептал Дом, слегка приподнимая ее подбородок.
Анна открыла глаза. Сердце бешено колотилось. Внезапно ей захотелось надежной защиты, захотелось навсегда остаться здесь, в его объятиях. Это было так приятно! Прошлое отступило прочь, словно его никогда не существовало. Он гладил ее ладонью по волосам, перебирая пальцами завитки косы.
— Анна?
Их глаза встретились, и ее обдало жаром. Как она могла велеть ему уйти, когда так отчаянно хотела его?
Это была греховная ночь. Черная, густая, безмолвная, с едким запахом гари в воздухе. По стенам комнаты плясали тени.
Начав распускать ей волосы. Дом остановился, но она ничего не сказала, и он медленно продолжал. Это была колдовская ночь — ночь любви.
— Анна, — сдавленно прошептал он, когда иссиня-черные волосы, упав на спину, прикрыли ее до пояса. Его ладонь, чуть дрожа, все еще гладила их. — У тебя красивые волосы. — Золотистые глаза Дома горели желанием.
Анна не могла отвести от них взгляд. Дом обхватил ее лицо руками. Анна не пошевельнулась и не запротестовала. Ее рассудок молчал. Ноздри Дома дрогнули. Он наклонил голову. Когда его рот коснулся ее губ, она вздохнула тихо и протяжно.
Через мгновение она уже лежала на спине, а Дом, не отпуская ее губ, сверху.
Где-то глубоко в мозгу ее сверлила мысль, что она пожалеет о сегодняшней ночи. Но ей не хотелось думать об этом. По крайней мере сейчас.
Анна жаждала его. Ее ногти сквозь шелковый халат царапали ему спину. Дом застонал и просунул язык ей в рот. Колени Анны раздвинулись. Руки Дома скользнули вниз и сквозь тонкую ткань сорочки властно обхватили ее груди. Дом начал гладить их, и от этой сильной и нежной ласки Анна, вскрикнув, прервала поцелуй. Ее тело больше не принадлежало ей. Тело распутницы, в смятении подумала Анна, изголодавшееся и отчаянно желавшее мужчину, именно этого мужчину…
Дом сквозь ткань ночной сорочки обхватил зубами ее сосок, и Анна, застонав, с готовностью изогнулась под его телом. А Дом уже стягивал с нее сорочку, эту воздушную, кружевную преграду, обнажая сначала плечи, потом грудь. Почти в беспамятстве Анна обняла голову Дома и вцепилась пальцами ему в волосы. Он снова прижался губами к ее груди и слегка потянул за сосок.
Из уст Анны вырвался тихий крик.
Дом скользнул рукой по ее бедру, затем ниже… Анна вздрогнула. Он продолжал ласкать ее сосок, а рукой через ткань нежно гладить между ног. Анна задыхалась. А его пальцы, постепенно сдвигая вверх сорочку, коснулись влажной плоти под ней…Чувство блаженного исступления охватило Анну. Она теряла голову от жара губ Доминика, его умелых прикосновений. Она все острее чувствовала его ласки, и вскоре неизведанный доселе чудесный взрыв потряс ее. Анне показалось, что она парит над кроватью, и с ее губ сорвался стон. Некоторое время она почти без сил лежала среди подушек, потом с трудом осознала, что Дом лежит рядом с ней и легко гладит ее бедро и живот. Его глаза горели, как две огненные точки, тело напряглось, халат распахнулся у пояса, открывая чуть лоснящиеся от пота крепкие мышцы… Их взгляды встретились.
Дом шевельнулся и, прежде чем она успела сказать хоть слово, склонился над ней и впился в ее рот губами. Анна не успела запротестовать. Дом хрипло прошептал ее имя и со стоном накрыл ее тело своим, сжимая ее лицо руками. Он весь дрожал от возбуждения. Анна ощутила твердое прикосновение, не удержалась и бросила взгляд вниз — его мужское орудие уперлось в ее живот, и в этом месте тело ее начало гореть.
Анна закрыла глаза.
