Звук снега - Кингсли Кэтрин (читаем книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

Когда Джоанна подошла к Калли, кобыла тихо фыркнула, высунула из стойла морду и ткнулась носом ей в грудь, раздвинув полы шерстяной накидки. Джоанна засмеялась и извлекла спрятанное под накидкой яблоко. Она каждый день приносила такие маленькие подарки, чтобы заслужить доверие лошади, и та, похоже, уже успела привыкнуть к этому.

– Какая ты у меня умная девочка, – сказала Джоанна, поглаживая бархатный нос лошади, которая деликатно взяла яблоко с ладони и принялась аппетитно хрумкать. – Не понимаю, как тебе могли дать такое простое имя. Ты ведь настоящая аристократка. Но не бери в голову. Это не главное. Если Тумсби так же отлично выберет пони, как это вышло с тобой, а зная его глаз, я в этом не сомневаюсь, мы вот-вот сможем взять с собой Майлза и немного порезвиться.

Неожиданно скрипнула дверь, и она услышала звук шагов и чьи-то приглушенные голоса. Джоанна замерла. Калли повела ушами, тихо заржала и принялась трясти головой, будто ей вдруг стало что-то мешать. Джоанна даже не могла представить, кому могло что-то понадобиться в конюшне в такое время. Но кем бы ни были эти люди, лошадям, судя по доносящимся из стойл звукам, они были явно не знакомы. Из двери каморки высунулся Боско, очевидно, посчитавший себя обязанным предпринять собственное расследование.

– Тсс, дорогой! – прошептал женский голос, и тут же раздался звук, свидетельствующий, что ее компаньон споткнулся о ведро. Женщина захихикала. – Старайся не шуметь, иначе все эти животные начнут реветь.

– Лошади не ревут, они рожат… ржут, я имею в виду, – ответил «дорогой» с модным сейчас в свете легким акцентом. – Это ослы ревут.

– Хорошо, ржут. Не важно, какие звуки они издают, главное, чтобы они не продемонстрировали это сейчас. Ты же знаешь, как Гривз относится к своим лошадям. Он о них заботится как о детях. И будь осторожней с фонарем. Еще не хватало, чтобы эти бесценные животные сгорели.

– Бог с ним, с Гривзом, и его лошадьми, я привел тебя сюда совсем не для того, чтобы о них разговаривать.

У Джоанны округлились глаза. Живя в Италии, она приобрела достаточный опыт, чтобы не удивляться тому, что во время вечеринок случаются подобные интрижки, но тот же опыт подсказывал, что эти двое вели себя слишком рискованно – бал продолжался и их отсутствие могло быть замечено в любой момент. Что касалось самой Джоанны, то проявлением храбрости с ее стороны, очевидно, было не выдать своего присутствия. Поэтому она тихо села, прислонившись спиной к дверце стойла, и замерла в надежде, что незваные гости скоро уйдут. Подслушивать чужие амурные тайны отнюдь не было ее коньком, и уж тем более не хотелось долго находиться в таком положении.

– Ламбкин, Ягненочек![1] Что ты делаешь? – неожиданно вскрикнула женщина. – У тебя такие холодные руки!

Ягненочек? О боже, эта ночь обещает затянуться надолго.

– Иди же поближе ко мне, небесное создание, покажи мне свои прелести. Я весь вечер не сводил глаз с этой белоснежной груди. Думаешь, это легко – бродить вокруг с бесстрастным видом, когда внутри все пылает?

Джоанна обхватила голову руками, чтобы не рассмеяться.

– Бесстрастным? – прыснула женщина. – Ты явно не справедлив к себе. Я чувствовала себя так, будто на меня то и дело обрушивается горящий таран.

Ягненочек грубовато хохотнул.

– Значит, вот как ты это называешь, мой Нежный лепесток. И коль уж речь зашла о лепестках, почему бы тебе не показать мне свой цветочек? Клянусь, от моего желания того и гляди пуговицы на брюках загорятся. При одной мысли об этих пухлых розовых складочках меня переполняет страсть. Подними же свои юбки, открой ножки, молю тебя! Позволь мне упиться видом этих трогательных волосиков, дай мне возможность боготворить тебя и ублажить глазами, руками, губами, всем своим существом. Дозволь мне дать тебе тот дар, что дал своей Еве Адам, и вознести тебя к вершинам наслаждения, подобного тому, который испытали они в раю.

Джоанна подумала, что сроду не слышала подобной ахинеи. Похоже, этот Ягненочек считает себя поэтом. Кто-то явно дал ему дурной совет относительно возможной карьеры.

– Даже не надейся что-нибудь увидеть, если не найдешь чистое и удобное место. Я не собираюсь пачкать платье, лежа на холодной земле, как это было прошлый раз.

– Любовь моя! Я не повинен в таких ужасных вещах. Идем сюда. Взгляни, эта каморка выглядит весьма интимно, и в ней полно сена, на котором нам будет совсем неплохо. Я положу на него свой плащ, а затем положу тебя.

Он засмеялся над этим, как ему показалось, остроумным выражением. Из каморки донеслись звуки возни и стоны, затем вновь послышались слова.

– Нет лучше постели, чем из сена, да? О боже, это здорово! Вот, расправь это вот так… Раздвинь ножки чуть шире, мой Нежный лепесток в пылающей Сахаре. – За этим последовали стоны. – О боже! Оо… Боже! Вот так. О, позволь же, наконец, погрузиться вглубь моему тарану, дай влить в тебя мой жар, испепеляя тебя дикой страстью. О боже! Да, да, да… Так! Помоги мне войти в твое лоно, как агнцу в жертвенный очаг. Я буду счастлив умереть твоим рабом! А-а… А-ах!

Джоанна, чтобы не рассмеяться, зажала рот обеими руками. Таких неуклюжих гипербол ей в жизни не приходилось слышать.

Через несколько минут раздался громкий стон Ягненочка и чуть слышные стоны Нежного лепестка, затем наступила тишина.

«Слава богу, – подумала, успокаиваясь, Джоанна. – Теперь они вполне могут идти танцевать. Их наверняка хватятся, если они еще какое-то время будут отсутствовать».

Но она ошиблась.

– Готов поспорить, что твой зануда муж никогда не брал тебя на груде сена, – сказал тяжело дышавший Ягненочек.

– Мой зануда муж меня вообще нигде не брал, – ответила Нежный лепесток и кокетливо усмехнулась. – Кстати, именно так говорила в свое время и Лидия.

Джоанна, услышав имя кузины, мгновенно насторожилась. Она села прямее и стала слушать более внимательно, впервые почувствовав интерес к разговору забредших на конюшню любовников.

– Ради неба, не говори больше о Лидии, – попросил Ягненочек без особых эмоций в голосе. – Она умерла, ее похоронили, и слава богу. Обо всем прочем я сегодня уже наслушался. Во всех углах сегодня шептались: Лидия этак, Лидия так, будто она до сих пор может давать повод для каких-то слухов. Она была погребена Гривзом на вечный покой год тому назад, и это конец всей истории. Гривзом погребена… Ха! Здорово. Надо будет запомнить.

– Она была моей подругой, – раздраженно напомнила Нежный лепесток. – Мне кажется, ты ведешь себя жестоко. Ты же знаешь, как несчастлива она была с ним. Он относился к ней по-скотски!

– Да он был святым в отношениях с ней, глупая ты женщина. Ты вообще должна была перевести все это в шутку и продолжать кокетничать, разве не так? А ты что делаешь? Только и не хватало сейчас говорить о таких вещах. Ночь только началась…

– Я не только кокетничать с тобой не собираюсь, а даже приблизиться к себе больше не позволю, если ты будешь так говорить о Лидии! Как ты можешь быть таким бесчувственным, таким безжалостным, тем более зная, как она умерла?

Джоанна с трудом сдержала желание подползти поближе, чтобы не пропустить самого важного. Она до сих пор не знала, как умерла Лидия, и считала, что не должна спрашивать об этом Гая де Саллисса. Или она вполне может это сделать? Может ли?

– Не понимаю, с какой стати я вдруг стал бесчувственным? Из-за того, что отказываюсь считать Лидию святой только потому, что она умерла? – раздраженно заговорил Ягненочек. – Она же была просто испорченным ребенком.

– Она была ангелом! Милым, нежным ангелом, который старался делать все, чтобы муж был счастлив, пока не стало очевидно, что ему от нее вообще ничего не нужно. Почему, как ты думаешь, она проводила так много времени без него? Это же была пытка, настоящая пытка – быть рядом и чувствовать, что муж не обращает на тебя ни малейшего внимания! – Нежный лепесток тихо всхлипнула. – И ты такой же, как он! Теперь я знаю. Я всех предупрежу, что та несчастная, которая решит связать с тобой свою судьбу, кончит так же, как Лидия, – с разбитым сердцем, обесчещенной и одинокой. Не желаю больше говорить с тобой! Никогда!