Любовь навеки - Райс Патриция (электронная книга txt) 📗
Нет, не приглашение Клиффтона Чедуэлла внушало ей робость, а его пылкий, пронзительный взгляд. У Пенелопы было такое чувство, как ( будто он видел ее насквозь.
Проснувшись на следующее утро, Пенелопа сразу же вспомнила о Чедуэлле и подумала, что, пожалуй, не только его глаза, но и прикосновения внушали ей робость, заставляя в сладкой истоме сжиматься ее сердце. А его улыбка обезоруживала ее и лишала сил сопротивляться и протестовать.
Во время прогулки в ландо Пенелопа старалась держаться с Чедуэллом на расстоянии. В четырехместном просторном экипаже он сидел напротив нее И показывал ей красоты и памятники Лондона – Уайт-Холл, Тауэр и особняки знати. Когда Чедуэлл предложил ей выйти, чтобы полюбоваться Вестминстером и посмотреть содержавшихся в клетках львов, Пенелопа лишь слегка оперлась на его руку. Потом они ели лимонное мороженое, вставляли в петлицы купленные у цветочницы гвоздики и выбирали свежую клубнику на рынке, перепачкав соком свои перчатки, которые вынуждены были в конце концов снять. Я постепенно Пенелопа забыла о своем намерении держаться на расстоянии от Чедуэлла.
Пенелопа засмеялась, когда ее спутник устроил похороны своим перчаткам, украсив их цветком, вынутым из петлицы. Она пропела псалом над их могилкой, вырытой в жардиньерке, стоявшей у крыльца какого-то огромного городского здания.
Вернувшись в экипаж, Пенелопа и Чедуэлл вынуждены были сесть рядом, потому что сделанные ими этим утром покупки заняли целое сиденье.
И только когда Чедуэлл, высадив ее у дома, уехал по делам, Пенелопа осознала, что вела себя неподобающим образом. Если их с Чедуэллом во время этой прогулки кто-нибудь видел, в свете непременно пойдут слухи о ее скандальном поведении. Грэм никогда не простит ей того, что она запятнала его честь.
Пенелопа быстро поднялась в свою комнату, чтобы сменить перчатки. Она решила отныне избегать Клиффтона Чедуэлла. Пенелопа не хотела появляться с ним на людях, подозревая в душе, что он не джентльмен. Теперь Чедуэлл казался ей чуть ли не подлецом.
Когда Пенелопа спустилась в детскую, Александра вскочила с кровати и бросилась ей на шею.
– Я хочу покататься верхом! – воскликнула девочка. – Когда мы пойдем на прогулку? Мне уже лучше. Прошу тебя, Пенелопа, едем кататься!
– Ты должна лежать в постели до тех пор, пока не исчезнет сыпь. Представь, что у тебя сейчас каникулы, перерыв в занятиях, и ты можешь валяться в постели сколько хочешь и играть со всеми, кто к тебе приходит. Очень скоро ты полностью поправишься, и я разрешу тебе вставать.
Александра сначала надула губки, но вскоре успокоилась и, поиграв немного с мачехой, уснула. Поцеловав девочку в лоб, Пенелопа выскользнула за дверь и направилась в гостиную.
Грэм уже ждал ее там, сидя за столом, сервированным к чаю. Пенелопа радостно улыбнулась, увидев мужа. Его волосы слегка растрепались, и Пенелопе захотелось пригладить их. Грэм встал, чтобы поздороваться с женой. Он выглядел очень элегантно в приталенном сюртуке, который подчеркивал стройность его фигуры, по всем статьям выгодно отличаясь от кузена, и лишь изуродованное лицо портило его внешность. Впрочем, Пенелопу прежде всего подкупали человеческие качества мужа, а не его облик.
Казалось, выражение неподдельной радости на • лице Пенелопы несколько удивило Грэма.
– Судя по вашему настроению, с Александрой все в порядке, – сказал он, помогая жене сесть за стол.
– Да, она крепко спит. Я вынуждена буду вскоре разрешить ей вставать, иначе она сведет с ума миссис Хенвуд и своих нянюшек. В конце кондов они просто уволятся!
– Это только обрадует Александру, потому что позволит ей проводить с вами целый день. Но ведь вы не можете все свое время тратить на мою дочь, заперев себя в четырех стенах.
– Напротив, – возразила Пенелопа. – Для меня это было бы счастьем. Я всегда мечтала жить в окружении детей. Мне, пожалуй, следовало бы стать няней.
Грэм с любопытством посмотрел на нее:
– В таком случае вы были бы самой необычной няней в мире. Дети, конечно, любили бы вас, но подозреваю, что их родители ужасались бы вашим поведением. Вы слишком властная и своевольная, чтобы быть няней.
– О Боже, значит, вы считаете меня плохо воспитанной? Я кажусь вам настоящим чудовищем? – спросила Пенелопа, передавая мужу изящную фарфоровую чашку.
– Что касается чудовища, то эта роль в нашей семье отведена мне, – сказал Грэм. – Вы же вполне соответствуете предназначению хозяйки дома. По-моему, я еще не говорил вам, что мне очень нравится, как вы ведете домашнее хозяйство. Я и не понимал, насколько оно запущено, пока вы не взяли все в свои руки и не навели порядок.
Пенелопа изумилась, услышав этот неожиданный комплимент.
– Спасибо, вы очень добры ко мне. Но я сделала до обидного мало по сравнению с тем, что вы дали мне. Вы хотите продолжать этот разговор?
Удобно устроившись в кресле, лорд Тревельян пил чай из казавшейся в его руках крохотной чашки и с довольным видом поглядывал на жену. У нее было завидное самообладание, но Грэм знал, что за ее внешней сдержанностью и учтивостью кроется непосредственный озорной нрав. Прежде он и не подозревал, что такие качества могут столь причудливым образом сочетаться в характере одного человека. Грэм женился на Пенелопе потому, что ее любили дети, и лишь через некоторое время он обнаружил в ней такие глубины, которые, казалось, можно было изучать всю жизнь. Он боялся, что Пенелопа станет презирать его, если узнает всю правду о нем. И все же виконт готов был рискнуть, надеясь, что в конце концов получит шанс завоевать ее сердце. Но с чего начать? Как осуществить эти намерения?
– Нет, дорогая, – ответил он на вопрос жены. – Я хотел только подчеркнуть, что ценю вас. Я слышал, вы познакомились с Клиффом. Что вы думаете о нем?
Пенелопа с громким стуком поставила чашку на блюдце, чуть не выронив ее. Грэм с безучастным видом наблюдал за ней.
– Встреча с вашим кузеном вчера вечером была для меня неожиданностью. Он долго собирается гостить у нас?
– Как?! Неужели вы хотите поскорее избавиться от него? Он вел себя с вами неподобающим образом?
– Конечно, нет! Но он... Как бы это поточнее выразиться? Излишне самонадеян.
Грэм чуть не опрокинул свою чашку, услышав ее слова.
– Он показался вам слишком самоуверенным? Возможно, вы правы. Однако я думаю, вам обоим следует присмотреться друг к другу, узнать получше. Клифф редко наведывается ко мне. Он американец и не вхож в светское общество Лондона. Впрочем, он ничуть не жалеет об этом. Кстати, в обществе у него дурная репутация, и мне бы не хотелось, чтобы до вас дошли сплетни о нем.
Пенелопа поморщилась:
– Могу догадаться, с чем связаны эти сплетни. Ваш кузен – неисправимый ловелас, не правда ли? Впрочем, это не мое дело. Полагаю, в молодости вы были не лучше его!
Грэм с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.
– Вы хотите, чтобы я развлекала его? – спросила Пенелопа, видя, что он молчит. – Можно было бы собрать в нашем доме небольшой круг гостей, чтобы сыграть в карты, например. Или дать обед. Но это, пожалуй, все, что я могу предложить, больше ничего не приходит в голову.
– Клиффа развлекать не надо, он сам умеет делать это, – промолвил Грэм, все еще сдерживая смех и стараясь говорить с серьезным значительным видом. – Прошу вас, не пытайтесь представить его вашим новым знакомым. Ему неинтересны эти люди. Кстати, вы заказали новое платье для бала у Ларчмонтов?
Вопрос мужа застал Пенелопу врасплох, и она не сразу ответила, пытаясь собраться с мыслями.
– Конечно, – в конце концов промолвила она. – Я надену на бал платье из золотистого шелка, в котором еще ни разу не выезжала в свет. А вы еще не передумали сопровождать меня?
– Конечно, нет. Я не хочу лишать себя удовольствия наделать переполоху среди гостей Ларчмонтов. Ведь у них соберутся сливки общества! Нет, я не откажусь от редкой возможности смертельно перепугать всех на этом балу, если, конечно, вы не будете возражать против моего присутствия там, – шутливо сказал Грэм.
