Невеста авантюриста - Аллен Луиза (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
– Нет, я не боюсь, – сказала Лина. – Подобным поведением вы оскорбили бы чувство собственного достоинства, а вы ни за что не стали бы делать того, что могло бы понизить вашу самооценку, не так ли?
Она решительно развернулась и пошла прочь, сердце ее бешено билось, и она едва могла вздохнуть от напряжения. Абсолютная тишина у нее за спиной казалась более пугающей, чем любая вспышка самого неистового гнева.
Глава 9
Квин наблюдал за впечатляющим отступлением Селины, и в нем боролись пылкое негодование и недоверие. Из всех самых безумных, самодовольных и нерациональных женщин, с которыми он терпел неудачи, она казалась самой худшей. А какая между тем у нее была альтернатива? Приползти на коленях к своему старому мужу в надежде на прощение? Нет, вряд ли она пойдет на это, если он был жесток с нею. Она расстелила постель, и если она была не готова оказаться в ней с ним, то выбор ее был крайне ограничен.
Она же не нашла ничего лучше, чем сказать, что согласится переспать с ним, только если он признается ей в нежной привязанности, затем оскорбила его, когда он отказался от этого абсурда, а в довершение всего с презрением осмеяла его чувство юмора.
«Единственное, что заслуживает эта миссис Селина, так это выяснить, кто она на самом деле», – думал Квин, быстрым решительным шагом удаляясь через лужайку в сторону конюшен. Напоминание о том, что она представляет собой, заставило бы ее осознать, как ей повезло получить столь щедрое предложение от человека твердых принципов, который был бы способен и готов защитить ее.
«Впрочем, нет, – сказал он сам себе уже минуту спустя, пнув попавшуюся под ноги скребницу. – Это лишь подтвердило бы все то, что она думает обо мне».
Он щелкнул языком, и Сокол тотчас высунул голову из-за перегородки своего стойла, приветствуя хозяина радостным ржанием.
– Ты думаешь, я негодяй? – спросил он коня, едва теплая, мягкая морда уткнулась в его ладонь. – Много ли от тебя толку, приятель, ты ведь скажешь мне что угодно за угощение, ведь так?
Сокол фыркнул, вскинул голову и посмотрел на него своими темными глубокими глазами.
– А если я расскажу все это Грегору, он посмеется надо мной и посоветует ближайший публичный дом, чтобы унять свой пыл.
– Ваша светлость? – Это был Дженкс. Его рубаха была наспех наброшена и выбилась из брюк, а в руках было ружье. – Простите, ваша светлость, я не сразу понял, что это вы. Этот конь доставляет много хлопот, он не позволил мне запереть дверь, чтобы ничто не угрожало лошадям.
– Я не хотел беспокоить вас, Дженкс. И простите за поведение Сокола. Он не привык к закрытым дверям и к тому, что ему не позволено свободно бегать, где ему захочется. Если вас это успокоит, то могу сказать, что он, скорее всего, забьет до полусмерти любого глупца, который попытается выкрасть его.
Жеребец прижался мордой к его руке, и Квин убрал длинные пряди челки с его лба.
– Я выведу его на часок. Возвращайтесь в постель и спокойно спите до самого утра.
Лина сидела на кровати, поджав ноги и обхватив их руками. Она положила голову на колени и пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах.
«Я хочу его, а он всего лишь надменный, бесчувственный распутник. Я больше не та маленькая напуганная мышь, какой была. Я смелая и сильная… наверное. Ему нет до меня никакого дела, ему нужно только мое тело. Но разве это имеет какое-то значение, если я тоже хочу его? Подобные рассуждения и меня превращают в распутную девицу. Впрочем, почему это должно сделать меня такой? Теперь я могу бороться и постоять за себя. Я уже противостояла Квину, и у меня хватило на это сил. Если в конце концов я скажу «да», то я рискую до конца своих дней быть запятнана тем, что была близка с мужчиной. С другой стороны, неужели мне придется прожить всю оставшуюся жизнь, так и не познав сладости любви? Пожалуй, я так и отправлюсь на виселицу, не узнав, что это такое. Бог мой, виселица!» Вот о чем ей действительно следовало беспокоиться. А если так, то почему бы не заняться любовью с Квином?
«И только подумай, что тебе никогда не представится случай доказать свою невиновность, – сказала себе Лина, опершись спиной на подушки. – Просто так сдаться? Никогда».
По закону, Квин был обязан позволить ей оставаться здесь, так что она никуда не уедет, нравится ему это или нет. Его светлость может уехать и в Норидж, если ему понадобится изысканный бордель, где он сможет удовлетворить свои желания.
Она наклонилась и задула свечу. Теперь комнату освещал только лунный свет, что струился из окна. Лина закрыла газа и заставила себя думать о Белле и Мег. Иногда, если она очень старалась, ей удавалось вызвать сон, в котором все они снова были вместе, радовались и звонко смеялись, и конец у этого сна был неизменно счастливым. Она почувствовала, как веки ее постепенно отяжелели и стали опускаться.
Квин остановился на верху лестницы и, одной рукой держась за резную балясину, другой стянул с ног сапоги. Не покрытый ковром пол в коридоре нещадно скрипел, а Грегор, который всегда был начеку и боялся вторжения наемного убийцы не меньше того же императора, обладал слухом как у летучей мыши. Он тотчас бы выбежал из своей комнаты, чтобы выяснить, что тут происходит и что тут делает Квин в столь поздний час, учитывая, что все, чего он хотел до этого, – спать.
Он мчался верхом во весь опор и ускакал очень далеко, через весь парк, к линии побережья и сквозь топи до самого моря. При свете дня он бы отвел Сокола к морю, чтобы тот мог побегать в прибрежных волнах, но сейчас он не мог рисковать, ведь берег был чужой и неизведанный, а незнакомые течения могли быть опасны, как бы ярко ни светила луна.
Теперь, когда все тревоги и волнения сменила усталость, Сокол спокойно дремал в своем стойле, Квин тоже испытывал приятное утомление, плечи немного ныли от того, что пришлось удерживать полного сил жеребца и после досуха вытирать его. Зато в мыслях теперь наконец воцарилась ясность. Итак, Селина не испытывала к нему желания, по крайней мере за деньги, а он не был готов отплатить ей какой-либо эмоциональной привязанностью. Вся эта ситуация несколько затягивалась, поскольку вот уже несколько дней при каждой встрече с ним она хмурилась и ощетинивалась, точно испуганный еж.
Квин едва слышно что-то недовольно пробормотал. «Все это очень плохо». На какое-то время ему было необходимо смириться с воздержанием, ведь, как бы то ни было, он не мог отправиться в Норидж на поиски женщины, а ей, похоже, придется жить с ним, пока он будет наблюдать за ней и ждать ее постепенного отступления.
Он крался по коридору, в одной руке держа свои сапоги. Пробираясь мимо комнаты Грегора, он услышал громкий храп и ухмыльнулся, а проходя возле покоев Селины, замер.
Из-за двери не было слышно храпа или сопения, но доносился глухой стук, тяжелое, хриплое дыхание и звуки борьбы. Квин поставил на пол обувь, вынул клинок из ножен, вшитых в левый сапог, и со скрипом отворил дверь.
Лунный свет лился прямо на постель, и какое-то мгновение он даже не мог разобрать, что происходит перед ним. Но затем он увидел, что это Селина, запутанная в простынях, она металась, вцепившись себе в горло и отчаянно перебирая босыми ногами. Он подбежал к кровати и схватил ее за руки, в тот же миг поняв, что простыня обвилась вокруг ее шеи и душила ее.
– Тише, тише, давайте я.
Он бросил клинок на столик у кровати и взялся за простыню, стараясь найти ее угол и освободить Селину. Она отчаянно боролась, глаза ее метались, веки вздрагивали в ужасе ночного кошмара. Она до крови впивалась ногтями в тыльную сторону его ладоней, так что он едва слышно застонал от боли.
Квин дернул за полотно, освободив ее горло, наконец нашел край и окончательно сорвал простыню. Селина упала на спину, хватая ртом воздух, а пальцы ее крепко сдавили его запястья.
– Нет! Вы не можете… я невинна… я ни в чем не виновна… Нет!
