Дочь Сатаны - Холт Виктория (книги без регистрации .txt) 📗
Тамар смотрела на него в эту минуту как-то странно. Он знал, что она пытается представить его пляшущим в массе на шабаше ведьм, и начинает понимать, что казавшееся ей прежде невероятным — правда.
— Да, — сказал он с легкой иронической улыбкой, — теперь ты начинаешь понимать. Я не лгал, говоря этим людям, что ты моя дочь. Ты в самом деле моя дочь. Меня нельзя назвать сладострастным, но я не жил монахом после смерти жены. У меня были время от времени мимолетные любовные связи, к тому же ты, вероятно, слышала о женщине, которая была моим дорогим другом, и которой больше нет. Я видел твою мать в моем доме. Она была прелестным созданием. В ней были качества, которые, увы, проявлялись слишком медленно. Думаю, я желал ее, не сознавая этого, хотя и мало думал о ней. Другие тоже обращали на нее внимание, один из них — наш друг, сэр Хэмфри. Я догадывался, что он совратит ее, если не помешать этому. И все же я не желал вмешиваться в это дело, и если бы Люс не пошла поглядеть на шабаш, ты никогда бы не родилась. Эти древние пляски могут воспламенить даже самое холодное сердце. Эти странные песни, в них есть магия, по крайней мере, так считают ведьмы. Они доводят пляшущих до безумия. Это ночи блуда, каждая женщина и каждый мужчина во время объятия думает, что им или ею обладает сатана. Во времена, когда поклонялись богам и героям Асгарда, рогатый козел был символом плодовитости, а в наше время старые верования забыты, остался лишь один ритуал. В глазах христиан козел — это дьявол, сатана, ведь для людей одной веры другая вера — от лукавого. Мы были очевидцами того, что малейшее отклонение от официальной веры клеймится. Так вот, я надел черный плащ, который считают одеждой дьявола, к моему капюшону были прикреплены рога. Я присоединился к их пляскам, которые для них были магическими, дьявольскими, а для меня — плясками плодовитости моих предков. Как я уже говорил, они возбуждают желание в сердце самого холодного мужчины, самой холодной женщины. И я был охвачен этим возбуждением, а в лесу в это время оказалась Люс. Я не предвидел, что ее будет ждать столь трагический конец. В то время совесть не мучила меня. Ты знаешь, я нашел ей мужа, считая, что со многими случается подобное. Я намеревался поговорить с ней однажды, как сегодня говорю с тобой, объяснить ей, что это я соблазнил её. Я даже думал сделать ее своей постоянной любовницей. Она была очаровательной. Но я обнаружил, что она глупа, а я терпеть не могу глупости. Итак, я выдал ее замуж, решив, что этого достаточно. Услышав, что она рассказала о случившемся, я уволил эту глупышку. Я пытался предостеречь ее, но это было невозможно сделать, не рассказав ей, кто ее соблазнитель. Ты шокирована, дитя мое. Я читаю ужас в твоих глазах.
— Я видела, как они вошли в дом… как они схватили ее…
— Я знаю, я часто думал об этом. Это был ужасный конец для такой девушки, какой была Люс. Я пытался оправдать себя, но теперь вижу, что поступил с ней хуже, чем это сделал бы сэр Хэмфри. Я хочу, чтобы ты видела меня таким, каков я есть. У меня нет никаких иллюзий. Я защитил тебя, когда они преследовали тебя, потому что испытывал угрызения совести, а не потому, что испытывал к тебе отцовские чувства.
— Да, я не забыла, что вы признали меня своей дочерью перед этими людьми, когда мне грозила страшная опасность.
— Я тогда узнал, что они повесили ее, а ведь если бы не я, с ней этого не случилось бы.
— Виной тому насилие и смерть! — воскликнула Тамар. — Быть может, я теперь понимаю вас лучше, чем прежде.
— И это означает, что ты презираешь меня?
— Нет, любить вас значит восхищаться вами. Вы причинили огромное зло моей матери, и это ужасно. Но вы пожалели меня, защитили и сказали тем людям, что вы мой отец. Как я могу презирать вас?
— Если бы ты не была так красива, умна и мила, я, без сомнения, оставил бы тебя работать в кухне.
Она промолчала, и он добавил:
— Прошу тебя, скажи, что ты обо всем этом думаешь.
— Что вы считаете меня красивой, умной и милой!
Тамар бросилась к нему, и он заключил ее в объятия.
— Любимая моя дочка! — воскликнул он.
Она подняла голову, посмотрела на него и сказала:
— Я никогда не думала, что увижу, как вы плачете.
Ричард прижал ее к себе, и она ощутила его губы на своих волосах.
Внезапно устыдившись своих чувств, он отстранил ее и налил вино в два бокала — ей и себе.
— За Тамар! — сказал он. — За мою дочь… За мою дочь, которая считает, что сатана не причастен к тайне ее рождения.
— За вас, дорогой отец, — ответила она. Он посмотрел ей в глаза и прочел ее мысли. Поставив бокал, он взял ее за плечи.
— Теперь ты знаешь правду.
Но она продолжала загадочно улыбаться.
— Они боялись меня, — сказала она, — у меня в детстве была защита.
— Тебя защищал их страх.
— Я видела действие колдовства.
Он вздохнул, а она продолжала:
— Они сказали бы, что в вас в ту ночь вселился сатана. Ведь и в самом деле вы вели себя необычно.
— Я вижу, — медленно произнес он, — ничто не может разуверить тебя.
Она снова обняла его и прижалась щекой к его щеке.
— Я рада, что он выбрал вас, что он вселился в ваше тело.
— Увы! — ответил он. — Твою уверенность невозможно поколебать. — Он повернул ее лицо к своему. — Тамар, ты не можешь выбросить это из головы?
Она медленно покачала головой.
В Плимут пришла чума.
Люди лежали на улицах, умирая, призывая помощь, которую никто не решался оказывать. Красные кресты на дверях предупреждали, что от этих домов следует держаться подальше. По ночам по улицам проезжала чумная повозка. «Выносите своих мертвецов!» — раздавался печальный крик.
Окрестным деревням повезло больше, чем городу. Зараза гнездилась на мощенных булыжником улицах, по которым зловонная грязь стекала в канавы. Но заразы боялись все, каждый со страхом осматривал себя в ожидании зловещих признаков страшной болезни: лихорадки, слабости, головной боли, за которыми быстро следуют страшные нарывы на груди — вестники смерти.
Однажды жарким днем в Саунд прибыл корабль. Он встал на якоре, и с него послали на берег шлюпку. Но никто из горожан не вышел навстречу морякам, которые со страхом ступили на землю. Вскоре они поняли, отчего их никто не приветствует. Они тут же увидели красные кресты на дверях и неподвижные тела людей, умиравших на улицах.
Моряки поспешили сесть в шлюпку и вернулись на корабль.
Аннис постучала в дверь Тамар.
Теперь у Тамар была своя спальня. Здесь стояла кровать, украшенный резьбой сундук и шкаф, а также обтянутое гобеленом кресло и роскошный ковер на полу. Она была в таком восторге от этих вещей, что Ричард решил подарить их ей. У нее теперь было также зеркало из полированного металла, и она наслаждалась, глядя на свое лицо, потому что красота восхищала ее больше всего из того, что у нее было.
Тамар сразу увидела, что Аннис взволнована.
— Мисс Тамар, я должна рассказать вам, что я увидела. Это на сеновале, ну, вы знаете… где мы с Джоном… Я шла домой и, ясное дело, искала Джона… Его нигде не было, и я заглянула на сеновал… просто так… Там я увидела мужчин! Их было трое… Они там лежали, похоже, голодные… Какие-то чудные. Один из них ;казал: «Мисс, Бога ради, принеси нам поесть и попить!» Я сразу не поняла, и он повторил. Он говорил как-то непонятно. Я чуть не спятила со страху.
— Мужчины? Что за мужчины?
— Какие-то чудные… и говорят как-то чудно! Я едва поняла их. Похоже, они сильно оголодали. Чуть живехоньки.
— А почему ты не пошла к своим отцу с матерью?
— Сама не знаю. Может, потому, что они прогнали бы этих мужиков с фермы. Отец не позволил бы чужакам оставаться там. Сказал бы, что они сопрут у него овощи, зерно или еще что-нибудь. Либо сожрут корм для свиней. Я не знала, к кому идти, и пришла к вам.
Тамар улыбнулась, довольная.
— Я сейчас поеду погляжу сама, — сказала она, — ты можешь отправиться со мной. Если они голодны, их надо будет накормить. Но мы должны быть осторожны. Кто знает, что они за люди?
