Кирклендские услады - Холт Виктория (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Меня? — в замешательстве переспросила я.
— Смотрите. Подойдите поближе. Приглядитесь. Узнаете?
— Это ваш дом.
Она радостно засмеялась, потянула меня от панно, которое я рассматривала, к шкафу и распахнула его. Оттуда вывалились куски полотна. Тетя Сара, смеясь, подхватила их. Она, казалось, помолодела — так проворны стали ее движения. Я увидела, что внутри шкафа есть еще один шкафчик. Когда она его открыла, там оказались сложенные друг на друга разноцветные мотки шелка.
Тетя Сара нежно погладила их рукой:
— Сижу в этой комнате и вышиваю, стежок за стежком. Вышиваю то, что вижу. Сначала рисую. Я покажу вам свои рисунки. Когда-то я думала, что стану художницей, но потом взялась за вышивку. Это же гораздо лучше, как по-вашему?
— Вышивки прелестные, — ответила я. — Мне хочется разглядеть их получше.
— Конечно, пожалуйста.
— Можно еще раз взглянуть на ту, где вышит дом? Совсем как настоящий. И как точно подобран цвет камня!
— Иногда трудно подобрать нужный оттенок. — Лицо у нее сморщилось.
— А люди… представьте, я их узнаю!
— Еще бы! — ответила она. — Это мой брат… и моя сестра Хейгар. Вот моя племянница Руфь и племянник Марк. Он умер, когда ему было четырнадцать. Вот Габриэль и Саймон, а вот и я сама.
— И все смотрят на дом, — заметила я. Она возбужденно закивала:
— Ну да. Мы все смотрим на дом. Наверное, тут должно быть больше смотрящих… Скажем, тут должны быть и вы. Но я не думаю, что вы смотрите на дом. Клэр тоже на пего не смотрела. Ни Клэр, ни Кэтрин.
Я не поняла, что она имеет в виду, а она не стала объяснять и продолжала:
— Я многое вижу. Наблюдаю. Я видела, как вы приехали. А вы меня не заметили.
— Вы были на галерее менестрелей.
— Значит, все-таки заметили.
— Видела, что кто-то там был.
Она кивнула:
— Оттуда можно много чего увидеть. А сам остаешься незаметным. Посмотрите — вот венчание Мэтью и Клэр.
Я сразу узнала церковь. Это была церковь в Киркленд-Мурсайд. Перед ней на вышивке были изображены невеста и жених. Сходство жениха с сэром Мэтью меня поразило. Удивительно, как ей удавалось передать сходство, вышивая такими мелкими стежками. Несомненно, у тети Сары был талант художника.
— А вот свадьба Руфи. Ее муж погиб на охоте — несчастный случай. Люку тогда было десять. Посмотрите сюда.
И тут я поняла, что на стенах комнаты изображена вся история Рокуэллов. Изображена так, как ее видела эта странная женщина. Наверное, она потратила многие годы своей жизни, запечатлевая все эти события на вышивках.
— Вы наблюдаете жизнь как спектакль, правда, тетя Сара?
Ее лицо снова сморщилось, и она сказала чуть ли не со слезами:
— Вы имеете в виду, что сама я не жила… только наблюдала жизнь других? Ты это имеешь в виду, Клэр?
— Я же Кэтрин, — напомнила я.
— Ах да, Кэтрин, — спохватилась она. — Поверьте, я была счастлива! Вой какая у меня галерея! Галерея вышивок… И после моей смерти эта галерея расскажет людям больше, чем картинная. Я рада, что вышиваю свои панно, а не пишу портреты. В портретах мало что выразишь.
Я обошла комнату, разглядывая сцены из жизни «Кирклендских услад»: вот с охоты несут на носилках погибшего мужа Руфи, вот скорбные родные у его постели, вот умирает Марк. А между всеми этими сценами висели вышивки с изображением дома и смотрящих на него знакомых мне людей.
— По-моему, среди тех, кто смотрит на дом, стоит и Саймон Редверз, — заметила я. Она кивнула:
— Саймон смотрит на дом, потому что надеется когда-нибудь унаследовать «Услады». Если Люк умрет, как умер Габриэль, поместье отойдет Саймону. Так что смотрит не зря.
Пристально глядя на меня, она вынула из кармана маленькую записную книжку и, пока я рассматривала вышивки, несколькими штрихами карандаша сделала с меня набросок.
— Да вы просто талант! — восхитилась я. Тетушка Сара заглянула мне прямо в глаза.
— Как умер Габриэль? — спросила она. Я вздрогнула.
— На расследовании сказали… — начала я.
— Но вы же уверяли, что он не мог покончить с собой.
— Я говорила, что не верю в это.
— Тогда как же он умер?
— Не знаю. Я только чувствую, что он не мог так поступить.
— Я тоже многое чувствую. Обещайте мне рассказать. Мы с вами должны выяснить, как все было. Иначе я не могу вышивать дальше.
Я взглянула на часы, приколотые булавкой к моей блузке. Этим я хотела намекнуть, что мне пора идти.
— Я скоро закончу свою теперешнюю вышивку, и надо приниматься за следующую. Вы должны рассказать мне.
— А что вы вышиваете сейчас?
— Взгляните. — Она подвела меня к окну. Здесь на пяльцах я увидела знакомое изображение дома.
— Но такая сцена у вас уже есть.
— Не такая, — возразила тетя Сара. — Эта другая. Здесь же нет Габриэля. Он больше не смотрит на дом. Здесь только Мэтью, Руфь, Хейгар, я, Люк и Саймон…
Внезапно я почувствовала, что задыхаюсь, задыхаюсь от усилий вникнуть в туманные намеки тети Сары. Вот уж поистине странная старушка — наивность, доходящая до глупости, уживается у нее с какой-то невероятной мудростью.
Хватит с меня этих недоговоренностей! Скорей бы вернуться к себе и лечь.
— Я заблудилась. Скажите, как мне добраться до южного крыла?
— Я покажу.
Словно ребенок, радующийся услужить, она открыла дверь и засеменила рядом со мной по коридору. Я следовала за ней, и, когда она открыла еще одну дверь, мы оказались на балконе, точно таком же, как тот, где произошла трагедия.
— Восточный балкон, — объяснила тетушка Сара. — Я подумала, вам будет интересно взглянуть на него. Теперь это единственный, с которого еще никто не бросался.
Ее губы странно искривились, словно в подобии усмешки.
— Посмотрите вниз, — сказала она. — Посмотрите. Видите, как тут высоко. — Она поежилась, прижалась ко мне, и я почувствовала, как своим маленьким юрким телом она теснит меня к парапету.
На какую-то секунду мне показалось, что она пытается сбросить меня вниз, и я замерла от ужаса. Но она вдруг проговорила:
— Вы ведь не верите, будто он покончил с собой. Не верите!
Я отпрянула от парапета и бросилась к двери. Только очутившись в коридоре, я вздохнула с облегчением. А тетя Сара снова засеменила впереди и вскоре вывела меня в южное крыло. Теперь она опять выглядела старушкой, и мне представилось, что эта перемена произошла, когда мы переходили из восточного крыла в южное.
Тетя Сара настояла на том, что проводит меня до моих комнат, хотя я и заверяла, что теперь найду дорогу сама. Дойдя до моей спальни, я поблагодарила тетушку и сказала, что ее вышивки доставили мне громадное удовольствие.
Она просияла и поднесла палец к губам.
— Мы должны все выяснить, — проговорила она. — Не забудьте. Ведь пора браться за новую картину. — Она заговорщически улыбнулась мне и бесшумно удалилась.
Через несколько дней я все-таки приняла решение.
Я по-прежнему жила в наших с Габриэлем комнатах и чувствовала себя там неспокойно.
Плохо спала, чего раньше со мной не бывало. Едва успев положить голову на подушку, погружалась в сон, но через несколько минут просыпалась, охваченная ужасом. Мне чудилось, будто меня кто-то зовет. Сначала я думала, что меня зовут на самом деле, и вставала посмотреть, кому я понадобилась. Но потом убедилась, что мне это снится. Стоило задремать, и я вновь просыпалась в испуге. Так продолжалось почти до самого утра. И я была настолько измучена, что действительно крепко засыпала.
Кошмар был всегда один и тот же: кто-то звал меня по имени. Иногда мне казалось, что это — голос Габриэля, зовущий: «Кэтрин!» В другой раз голос принадлежал отцу. «Кэтти!» — кричал он. Я сознавала, что мне это только снится, понимала, что во всем виновато потрясение, которое я пережила.
Внешне мне удавалось сохранять спокойствие, но душу мою терзали дурные предчувствия. Я не просто потеряла мужа. Ведь если согласиться с вердиктом, вынесенным при расследовании, что Габриэль действительно наложил на себя руки, то это могло означать только одно — по-настоящему я своего мужа не знала. Если бы Пятница был жив, я чувствовала бы себя лучше. Их единственных — его и Габриэля-я любила и, потеряв сразу обоих, переживала двойную трагедию.
