Очарованный - Картленд Барбара (лучшие книги .txt) 📗
Гэмптон взял руку Эльфы и грациозно поднес ее к своим губам.
— Спасибо вам за самый прекрасный танец, — сказал он и направился к дому.
Сильваниус ничего не сказал. Он взял Эльфу под локоть и повел в обратном направлении.
Только когда они дошли до неосвещенной части сада, Эльфа оценивающе посмотрела на герцога: сердится ли он за то, что она ушла в сад с лордом Гэмптоном.
Этот молодой человек был так настойчив после танца, убеждая ее, что им надо поговорить, что она даже и не заметила, как они оказались в столь безлюдном месте, пока они не сели на скамейку в темной беседке.
И только когда лорд Гэмптон начал говорить ей комплименты, она почувствовала что-то неладное.
Он был высоким и сильным мужчиной, и Эльфа почувствовала, что лорд Гэмптон мешает ей покинуть его, когда она пыталась это сделать. К тому же ей казалось неудобным возвращаться в дом из сада одной.
Она была по-настоящему рада, когда появился муж. Но сейчас Эльфа отметила, что в его поведении сквозят нотки раздражения. При свете звезд ей удалось разглядеть, как у него нахмурились брови и агрессивно выдвинулся подбородок.
Они шли молча, пока не уперлись в высокую стену, ограждавшую сад.
Эльфа оглянулась назад и посмотрела на огни дома, откуда доносилась романтическая мелодия вальса.
Она вновь снизу вверх посмотрела на Сильваниуса, когда он заговорил:
— Как вы могли сказать Джорджу Гэмптону или кому-либо другому, что вас никогда не целовали?
— Вы… слышали? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Да, я слышал, — холодно сказал Сильваниус, — и, поскольку это делает из меня дурака, вы не будете иметь возможность сказать такое еще кому-либо.
Говоря это, он обнял ее и грубо притянул к себе и, подняв одной рукой ее подбородок, с силой прильнул своими губами к ее нежному рту. Только теперь Эльфа почувствовала, насколько он был зол.
Так как Эльфа до этого никогда не целовалась, она не была к этому готова, и Сильваниус причинил ей только боль. В этот момент она могла думать только о том, что он оскорбляет ее.
Эльфа попыталась сопротивляться, но его руки только крепче сжали ее.
У нее были такие мягкие и нежные губы, и герцогу показалось, что он целует бесплотное существо.
Но теперь его губы стали не грубыми, а, наоборот, ласковыми и жаждущими.
Он почувствовал, что Эльфа дрожит. А ей показалось, что сила и мощь его тела, которые она все сильнее ощущала с тех пор, как они прожили несколько дней в охотничьем домике, каким-то необычным образом связаны с дрожью в ней самой.
Их влекло друг к другу каким-то необыкновенным магнетизмом, который она никогда не ощущала прежде, разве что в своих фантазиях в лесу.
Теперь, когда герцог еще крепче прижал ее к себе, а его губы стали еще более настойчивыми, Эльфе показалось, что внутри нее происходит что-то необычное.
Сначала это было похоже на горячую волну, которая поднялась из самых глубин ее тела и достигла груди. Затем ее всю охватил жар, и она услышала музыку, которую до этого слышала только в лесу. Потом жар стал нарастать, превратившись в неведомое ей чувство, которое постепенно достигло губ.
Это было так чудесно, так прекрасно и так отличалось от всего, что она могла себе представить, что Эльфа была не в состоянии думать, анализировать свои ощущения, а полностью отдалась на волю чувств.
Он вдруг поняла, что это именно то, к чему она всегда стремилась, но никогда не могла достичь.
Герцог поднял голову, посмотрел на Эльфу и притянул ее голову к своей груди. Затем, ничего не говоря, он стал целовать ее вновь и вновь долгими требовательными поцелуями.
Эльфе казалось, что они — часть мира звезд, что светят над ними, и деревьев, которые, она знала, хранят свои секреты.
Она почувствовала, что все ее существо отвечает не только губам герцога, но чему-то более сильному и страстному, что идет из самой глубины его души.
Вдруг она ощутила, что они не два человека, а единое существо. В этот момент ее счастливый смех разорвал обруч, соединивший их, и герцог вновь поднял голову.
Они спустились на землю.
Эльфа не могла вымолвить ни слова, она только смотрела на герцога как на неземное существо, которое спустилось на землю и подняло ее на неведомые высоты, а теперь вынуждено возвращаться обратно.
Он, вероятно, понял ее чувства, потому что молча взял за руку и медленно повел по дорожке к дому.
— Я бы… хотела… вернуться домой.
— Конечно. Возьмите вашу накидку, я подожду вас в холле.
Они вошли в дом не через открытую в сад террасу, чтобы не пересекать зала для танцев, а через боковую дверь, и Эльфа, не взглянув на герцога, бросилась по лестнице на второй этаж в спальню, где она оставила накидку.
Там были две спальни, соединенные открытой дверью. Эльфа помнила, что оставила свою накидку в дальней комнате. С тех пор в дом прибыло множество гостей, и среди их верхней одежды было весьма нелегко найти свою.
Служанке понадобилось некоторое время, чтобы найти ее зеленую накидку, так гармонирующую с платьем.
Наконец она нашла ее и накинула на плечи Эльфы.
— Благодарю вас, — сказала молодая герцогиня и направилась в следующую комнату.
В это время она услышала, как кто-то сказал:
— Что вы думаете о маленькой герцогине Сильваниуса?
Инстинктивно Эльфа остановилась и замерла, прислушиваясь.
— Я вообще не думаю о ней! — ответил женский голос. — Сильваниус мой, как вы прекрасно знаете.
— Но, Изабель, он теперь женат!
В ответ раздался саркастический смех.
— Ну и что это означает? Почти все мужчины рано или поздно вынуждены жениться. Единственное, что имеет значение, — где они оставляют свои сердца. А его сердце, Одри, у меня, и я не собираюсь расставаться с ним.
— Ты очень самоуверенная женщина, Изабель!
— Конечно! И если тебя волнует то, что Сильваниус уделяет слишком много внимания этому странному маленькому существу, то позволь сообщить тебе, что он уже попросил разрешения посетить меня завтра вечером! — хвастливо заявила Изабель.
— Мне казалось, что у него медовый месяц! — воскликнула женщина, которую звали Одри.
И вновь ответом ей был громкий заливистый смех.
— Медовый месяц или не медовый месяц — никто так не умеет целовать, как Сильваниус, и я хочу получить его Поцелуев как можно больше, прежде чем он бросит меня. Должна признаться, мне его дьявольски не хватает!
Эльфа вдруг поняла, что она подслушивает чужой разговор, и, с трудом сдержав крик, бросилась через другую дверь в коридор.
Она спустилась по широкой лестнице и увидела герцога, который, как и обещал, ждал ее в холле.
Эльфа молча подошла к нему. Сильваниус взял ее под руку и повел на улицу, где их ожидала карета.
Они сели в карету, и экипаж отправился к их дому.
Герцог попытался взять ее руку в свою, но Эльфа решительно воспротивилась.
Она поняла, что он смотрит на нее вопросительно, не понимая, что происходит, поэтому нашла нужным объяснить:
— Когда вы… целовали меня недавно, это… было великолепно и очень… очень… очень приятно, более приятно, чем я могла себе представить.
Она с трудом сдержала вздох, который, казалось, может разорвать ее грудь, и тихо продолжила:
— Затем, когда я поднялась наверх, я услышала, как… графиня Уолшингем… говорила кому-то, что вы… попросили у нее встречу на завтра, чтобы… целовать ее! Я не хочу пить из… чужого… бокала.
Она почувствовала, что по мере того, как она говорит, герцог становится все более неподвижным, как статуя, уставившись на нее.
Прежде чем Сильваниус успел что-либо ответить, они прибыли домой, и слуга открыл дверцу кареты.
Эльфа быстро, как спасающийся от погони маленький зверек, выскочила из экипажа и бросилась в дом..
Когда герцог подошел ко входной двери, он увидел только кончик ее платья, мелькнувший в тени лестницы.
Глава 6
Эльфа проснулась оттого, что служанка раздернула шторы в ее спальне, и прежде, чем она успела подумать о событиях вчерашнего вечера, девушка сказала:
