Невинность и порок - Барбьери Элейн (е книги .TXT) 📗
Единственным ответом Роджера были предательски стиснутые зубы, свидетельствующие о том, что он теряет самообладание. Пьюрити облизнула кончиком языка губы и спросила:
— Ты тоже думал о том, что могло бы случиться, если бы Бак той ночью не вышел из дома и тебе удалось бы довести задуманное до конца? Я пыталась представить себе эту картину, Роджер. — Собравшись с духом, она добавила: — И тогда я спросила себя… — Тут она умышленно сделала паузу. — Но теперь все изменилось.
— Нет, неправда!
По телу Роджера пробежала заметная дрожь, он и внезапно схватил ее за руки. Пальцы его тряслись, он уже не владел собой. Пьюрити почувствовала, что победа не горами, когда он хриплым голосом произнес:
— Еще не все кончено, если только ты сама этого хочешь. Я могу встретиться с тобой в каком-нибудь укромном месте подальше от ранчо, где мы будем одни и сможем заняться тем, о чем ты только что говорила. Тебе это должно прийтись по вкусу. Ты почувствуешь сладость власти, испытаешь восторг, который способно принести лишь наслаждение, смешанное с болью. Я дам тебе все, что ты в состоянии выдержать, а потом разрешу делать со мной то, что подскажет твоя фантазия.
На его лице отразилось нетерпение.
— У тебя сильные руки, и ты сможешь пустить их в ход по своему желанию. Я позволю тебе использовать свои пальцы, тело, губы, пока ты не станешь изнывать от желания, не уступающего моему. Мы с тобой отлично поладим, Пьюрити. — Карие глаза Роджера блестели от едва сдерживаемого возбуждения. — Я давно разглядел в тебе страстную натуру и не раз мечтал о тех мгновениях, которые ты так живо описала, пока страсть к тебе не начала сводить меня с ума.
— Ты хочешь меня, Роджер?
— Да… да.
Пьюрити прижалась к нему. Почувствовав охвативший его трепет, она потребовала:
— Умоляй меня.
— Ч… что?
— Умоляй меня.
Пьюрити расстегнула пуговицу своей рубашки.
— Мы запремся, а остальные пусть подождут. Мы можем заняться этим здесь… и прямо сейчас.
Роджер бросил беглый взгляд на дверь. Он нервно облизнул губы, затем резко отстранился.
— Нет!
Он обернулся, услышав ее властный голос:
— Умоляй меня, Роджер. Я хочу услышать от тебя эти слова.
Лицо Роджера блестело от пота. Капля влаги, выступившая на виске, скатилась по щеке. Его губы дрожали от видимого усилия, когда он с трудом выговорил:
— Прошу тебя…
— Этого мало. — Пьюрити смотрела прямо ему в глаза. — Я не слышу страсти в твоем голосе.
Он судорожно вздохнул.
— Пожалуйста… Я хочу, чтобы все было именно так, как ты сказала, — наслаждение, смешанное с болью. Ты не пожалеешь, клянусь тебе.
Пьюрити не отвечала.
— Пожалуйста! — Лицо Роджера приняло синевато-багровый оттенок. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Ты ведь это хотела от меня услышать? Я умоляю тебя!
Хриплые мольбы Роджера раздавались, нарушая тишину комнаты. Пьюрити сделала паузу, чтобы подольше насладиться моментом, и наконец вымолвила:
— Нет.
Роджер моргнул и посмотрел на нее так, словно не верил собственным ушам.
— Что… Что ты сказала?
— Я сказала: нет. Вряд ли тебе так уж трудно понять это слово. Ты хочешь меня… зато я не хочу тебя.
— Но ведь ты сама говорила…
— …что пыталась представить себя в твоих объятиях, и это правда. Однако я умолчала о том, что при одной мысли об этом мне едва не стало дурно. — Улыбка, столь же холодная, как и ее слова, чуть тронула губы Пьюрити. — Впрочем, ты еще можешь получить то, чего тебе так хочется. Дом терпимости Софи находится неподалеку. Тебе это место достаточно хорошо знакомо. Какая-нибудь из местных потаскушек будет рада тебе угодить.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что ты не нужен мне и никогда не был нужен! Для меня нет ничего хуже, чем позволить тебе прикасаться ко мне. Довольно скверно, не правда ли, если учесть, какое удовольствие ты получил, когда ударил меня по щеке в тот вечер на ранчо. Тебе ведь это доставило удовольствие, да, Роджер? — Улыбка ее стала зловещей. — Почти такое же, какое испытала я, видя тебя униженным.
— Сучка…
— Но ты по-прежнему хочешь меня, не так ли, Роджер?
— Сучка! Ты еще пожалеешь…
Роджер с угрожающим видом шагнул в ее сторону, но остановился, услышав за спиной какой-то звук. Через мгновение дверь кабинета внезапно распахнулась и в дверном проеме показалась широкоплечая фигура Касса. Пьюрити видела, каких усилий Роджеру стоило сдержать злость, между тем как Касс произнес спокойным, бесстрастным тоном:
— Все в фургоне. — Его зеленые глаза сузились. — Где документы?
Роджер растерянно кивнул, подошел к письменному столу и, не сказав ни слова, вынул из ящика папку с бумагами. На папке было написано имя Стэна, и Пьюрити укрепилась в мысли, что Роджер ждал ее, хотел увидеть ее унижение. Что ж, он получил хороший щелчок.
Норрис откашлялся, после чего произнес:
— Я уже подготовил все бумаги на тот случай, если Стэн найдет способ вернуть долг.
Роджер поставил свою подпись в нижней части последнего листа бумаги, затем поднял глаза.
— Вопрос можно считать решенным. Мой отец уже получил аккредитив от мистера Томаса.
— Вот как? — Выражение лица Касса по-прежнему оставалось невозмутимым. — Стало быть, уведомление о наложении ареста на имущество утратило силу?
— Да.
— Это все, что я хотел знать.
Забрав бумаги, Касс неожиданно подхватил под руку Пьюрити и увлек ее к двери. Девушка хотела было эапротестовать, но сдержалась, не желая доставлять удовольствия Роджеру. Она даже не обернулась, когда Касс потащил ее за собой прочь из кабинета.
Оказавшись в маленькой нише, скрывшей их от посторонних глаз, Пьюрити возмутилась.
— Сейчас же отпусти мою руку! — потребовала она.
Бросив на нее холодный пристальный взгляд, Касс возразил:
— Этот негодяй вполне заслуживает того, чтобы…
Пьюрити пришла в негодование:
— Ты подслушивал?
— Если бы я не появился вовремя…
— …я бы сама справилась с Роджером!
— Ты зашла слишком далеко!
— Это не твое дело!
— Вот тут ты ошибаешься! — отрезал Касс, блеснув глазами. — Отныне, если кто-нибудь приблизится к тебе, я буду следовать за ним по пятам как тень, если заговорит с тобой — услышу все до последнего слова, а если прикоснется к тебе — заставлю его поплатиться за это… потому что твоя жизнь больше тебе не принадлежит. Она моя. Жизнь за жизнь… кровь за кровь.
— Ты просто дикарь!
Касс рывком привлек ее к себе.
— И должен тебя предупредить: не пытайся пустить ход свои уловки, иначе будешь сожалеть об этом до конца своих дней.
Даже не удостоив его ответом, Пьюрити вырвала руку. Не обращая внимания на холодок, пробежавший по спине, она выбежала на улицу и направилась к фургону, в котором они приехали из «Серкл-Си».
Как только девушка увидела бледное, измученное лицо Стэна, весь ее гнев пропал. Когда Касс передал Стэну документы, она, призвав на помощь последние остатки самообладания, сказала:
— Уведомление о наложении ареста на имущество теперь утратило силу.
Стэн долго испытующе всматривался в ее лицо, после чего спросил:
— Значит, теперь все в порядке?
— Да.
— С Роджером все улажено?
— Все.
— И ничего не забыто?
Пьюрити в ответ произнесла лишь одно слово, сопровождавшееся жесткой усмешкой:
— Ничего.
— Вот и отлично. Нам пора домой.
Выезжая из городских ворот, Пьюрити решила держаться по возможности ближе к фургону. Она нахмурилась, когда Касс с самым равнодушным видом занял место дом с ней.
Устремив взгляд вперед, Пьюрити с трудом сдержала слова, уже готовые сорваться с губ. Время еще не пришло. Стэн заслужил право на душевный покой, который обрел в тот день благодаря Джеку Томасу. Она никому не позволила бы нарушить его спокойствие.
Что же касается Бледнолицего Волка, или Касса Томаса, или как там он предпочитает себя называть, то ему очень скоро придется убедиться: он имеет дело с противником, во всех отношениях равным ему.
