Знатная плутовка - Басби Ширли (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Сэйбер не удержался и облегченно вздохнул. Потом почти нежно приподнял поверженную Николь и положил ее на кровать. Рука у нее нестерпимо болела, и Николь чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Усилием воли она заставила себя не расплакаться. Она безмолвно лежала на боку, охваченная безграничным отчаянием.
Сэйбор стоял и смотрел на нее. В его душе боролись противоречивые чувства. Он неожиданно осознал, что снова желает ее! К этому примешивалась капелька жалости и раскаяние за то, как некрасиво он с ней обошелся. Кроме того, он чувствовал необъяснимое удовлетворение от того, что действительно оказался у нее первым мужчиной. Стараясь не выдать своих чувств, он отвернулся.
В комнате после их схватки царил полный разгром. Сэйбер позвонил в колокольчик, вызывая слугу. Потом подошел к кровати, набросил халат и прикрыл одеялом Николь. Когда появился Сандерсон, Сэйбер лаконично попросил навести в спальне порядок. На лице Сандерсона не отразилось никаких чувств. Спокойно и споро он принялся за дело. Вскоре порядок был восстановлен. Сандерсон по просьбе Сэйбера принес новую порцию бренди и удалился. Сэйбер тут же наполнил бокал, осушил его и зажег сигару. Потом молча взглянул на неподвижно лежавшую Николь.
А она чувствовала себя совершенно разбитой. В этот миг ей захотелось умереть. Но нет, вдруг подумала она, пусть умрет Сэйбер! Превозмогая боль, она перевернулась на другой бок. Опыт подсказывал, что противника лучше не упускать из поля зрения.
Сэйбер ответил ей пристальным взглядом, в котором сквозило невольное удивление. Чувства девушки можно было так легко прочитать на ее лице, что он недоумевал, отчего она не пытается их скрыть. Сейчас она напоминала ему попавшую в капкан лисицу, которую он видел однажды. Та была исполнена ужаса, но все же готова драться насмерть. Тронутый ее затравленным видом, он примирительно произнес:
– Я больше не сделаю тебе больно. – Потом, как будто спохватившись, жестко добавил:
– Если ты сама меня не вынудишь.
Николь скривила губы в презрительной гримасе. Ее глаза горели ненавистью.
Не обращая внимания на столь явную враждебность, Сэйбер небрежно откинул одеяло и ласково погладил ее. Усилием воли Николь заставила себя не шелохнуться. Сэйбер аккуратно взял ее руку, но даже от этого легкого прикосновения Николь поморщилась. Сэйбер покачал головой:
– Извини, девочка. Нарочно я бы не стал тебя калечить, но очень уж мне не хотелось остаток жизни пищать девчачьим голоском.
В любой другой ситуации Николь рассмеялась бы его словам, но сейчас ей было не до веселья. Вопреки всему случившемуся, ее тянуло к нему.
Сэйбер знал, что рука у нее едва ли сломана. Он отдавал себе отчет, какую силу он приложил, усмиряя ее. Через пару дней рука совсем пройдет. А сейчас для снятия боли он решил дать ей лауданум. Он накапал в бокал, потом доверху долил бренди и протянул ей.
– Теперь вы решили меня споить? – невесело усмехнулась она.
Он ответил с обезоруживающей улыбкой:
– Именно так, моя маленькая плутовка. Но для твоей желюльзы. Будь умницей и выпей до дна.
Николь, поморщившись, залпом проглотила содержимое бокала. Потом снова откинулась на подушки и взглянула на Сэйбера: что он теперь предпримет? Владевшее ею отчаяние стало вдруг отступать. Боль в запястье постепенно утихала, по жилам разлилось сладкое тепло от выпитого бренди. В конце концов, худшее позади! Николь неожиданно поняла, что будущее уже не кажется ей таким мрачным, как минуту назад. Единственное, чего ей теперь хотелось, это чтоб он оставил ее в покое. Ведь он уже получил, что хотел! Но Сэйбер, кажется, так не считал. Он снова прилег рядом с нею. Лауданум притупил ее реакцию, но тем не менее она стиснула кулаки и приготовилась защищаться. Сэйбер рассмеялся и схватил ее за руки, стараясь, однако, не причинить боли поврежденному запястью. Он крепко прижал ее к кровати, и Николь из последних сил вскричала:
– Неужели еще раз? Не можете же вы быть таким зверем!
Его лицо расплылось в улыбке. Он навалился на нее всем телом и прошептал:
– Тебе еще предстоит узнать, каким я могу быть!
11
Сэйбер по привычке проснулся с первыми лучами солнца. Лежа рядом со спящей Николь, он наслаждался ее упоительной близостью.
Улыбка коснулась его губ. Однако к его радости примешивалась легкая досада. Эта Николь – настоящий маленький вулкан, с нежностью подумал он. Если ее сейчас разбудить, то все очарование момента вмиг рассеется: она снова будет глядеть на него с ненавистью и осыпать проклятьями.
Жаль, подумал Сэйбер. Если б только она могла воспринять все случившееся как нечто естественное! Ведь рано или поздно это должно было произойти, и если не с ним, то с кем-то другим.
К своим подругам он всегда относился неплохо, и Николь не могла об этом не знать. Ему вдруг вспомнилось, как она была поражена, когда в подарок одной своей любовнице он высыпал целую горсть драгоценностей. Она могла не сомневаться, что заслужит что-то подобное, а может быть, и больше того, учитывая ее девственность. Почему бы ей не повести себя здраво? Она оказывает услугу, за которую он готов щедро заплатить. Что может быть проще?
Близость ее соблазнительного тела пробудила в нем новое желание. Легким движением он пощекотал ей ухо. Но даже во сне Николь отвергала его: она недовольно поморщилась и отодвинулась.
Сэйбер не стал настаивать. Его остановило по-детски беззащитное выражение ее лица. Он смирил свой пыл и не стал ее будить.
Час спустя Сэйбер уже был в пути. Он направлялся на остров Гранд Терра. Там ему предстояло уладить ряд дел, и не в последнюю очередь – решить участь Алена. Он собирался обсудить это дело с Лафитом.
Вместе они найдут способ с наибольшей выгодой распорядиться судьбой его бывшего помощника. Может быть, потребуют выкуп с англичан. Или выдадут американским властям – тоже, конечно, не безвозмездно. Николь это придется не по душе. Ну и черт с ней!
Вскоре он высадился на берег острова. За редкой полосой деревьев, вытянувшейся вдоль пляжа, во множестве расположились неказистые домики, в которых обитали пираты и контрабандисты, многие – со своими семьями. В центре острова размещались игорные и публичные дома, кабаки и прочие заведения, столь милые сердцу изголодавшихся по развлечениям джентльменов удачи. В южной части острова стояли бараки рабов. И среди всей этой неприглядной колонии, как лилия среди болота, возвышался каменный особняк Лафита.
Дом был помпезно обставлен: полы покрыты роскошными коврами, на стенах развешаны картины известных мастеров и огромные зеркала, под потолком мерцали хрустальные люстры. Деловые люди, владельцы магазинов и лавок, плантаторы и торговцы рабами – все они считали за честь быть принятыми в этом доме. Да это было и не бесполезно. Едва ли в нижней Луизиане нашелся бы коммерсант, которому не требовалось бы прибегнуть к посредничеству Жана Лафита. С его складов поступали на континент высококачественные товары – шелка, вина, коньяки, специи, табак – всего не перечесть.
С тех пор как приток новых рабов из-за моря был несколько лет назад официально запрещен, остров Гранд Терра оставался единственным местом, где любой плантатор мог за приемлемую цену пополнить число своих невольников. Одно это делало положение Лафита довольно щекотливым. К тому же он не чурался разного рода темных сделок и спекуляций. Губернатор Нового Орлеана Клайборн в бессильном гневе кусал себе локти, будучи не в силах пресечь этого разгула беззакония.
Клайборн даже решился назначить награду в пятьсот долларов тому, кто приведет к нему отпетого пирата Жана Лафита. Лафит только посмеялся и во всеуслышание объявил, что он, со своей стороны, обещает пятьдесят тысяч тому, кто доставит на остров губернатора Клайборна.
Сэйберу невольно пришел на память этот забавный эпизод, когда слуга с поклоном распахнул перед ним дверь кабинета Жана Лафита.
– Друг мой, как я рад тебя видеть! Я давно поджидаю тебя. С того самого часа, как «Ла Белле Гарче» бросила якорь в гавани! Что заставило тебя так задержаться?
