Великолепно! - Куин Джулия (электронная книга .TXT) 📗
– Не слишком ли это крутые меры, чтобы заставить твоего сына жениться? – напрямик спросила Софи: она все еще не могла поверить, что обсуждает с матерью столь щепетильные вопросы. – И потом, как насчет Эммы? Вряд ли она пришла бы в восторг от такого плана.
Юджиния прищурилась:
– Тебе нравится Эмма?
– Конечно.
– Ты хочешь, чтобы Алекс на ней женился?
– Разумеется, хочу, ведь тогда Эмма станет моей невесткой.
– А ты можешь вспомнить другую женщину, которая могла бы сделать твоего брата счастливее?
– Пожалуй, нет.
– Вот видишь. – Юджиния пожала плечами. – Цель оправдывает средства, и, как тебе известно, моя дорогая, конец – делу венец.
– Надо же, каким ты стала стратегом! – изумилась Софи. – Но ты уверена, что он ее скомпрометирует?
Лицо Юджинии выразило непоколебимую уверенность.
– Несомненно, он попытается это сделать!
– Мама!
– Да-да, я уверена в этом, потому что могу распознать каналью в любом – даже в собственном сыне. К тому же Алекс во многом похож на своего отца.
– Мама!
Однако вместо ответа Юджиния неожиданно погрузилась в воспоминания:
– Алекс родился всего через семь месяцев после нашей свадьбы, а я должна сказать, что твой отец был непревзойденным любовником.
Софи всплеснула руками:
– Не говори больше ничего, мама. Право, я не хочу знать интимных подробностей жизни моих родителей, которых предпочитаю считать людьми совершенно целомудренными.
– Если бы мы были совершенно целомудренными, дорогая, – Юджиния бесцеремонно ткнула дочь пальцем в бок, – тебя сейчас на свете бы не было, и твоего братца тоже.
– Все равно я не хочу ничего об этом слышать.
Юджиния похлопала дочь по плечу:
– Хорошо, если тебе будет от этого легче. – Повернувшись, она отправилась на поиски леди Уэрт.
Тем временем Белл и Данфорд продолжали танцевать. Вальс был относительно новым развлечением, и некоторые находили его скандальным, но молодые люди получали удовольствие от танца, и не только потому, что это раздражало более степенных и чопорных членов общества. Их любовь к вальсу в значительной степени объяснялась тем, что он позволял беседовать, не поворачиваясь друг к другу спиной, и они горячо обсуждали оперу, которую недавно слушали.
Однако неожиданно Уильям резко сменил тему разговора:
– Вы знаете, что герцог влюблен в вашу кузину?
В свете Белл считали одной из лучших и самых грациозных танцовщиц, но на этот раз она сбилась на один такт.
– Он сам сказал вам об этом? – спросила она, подозрительно глядя на партнера.
– Ну в общем, да, – признался Уильям. – Я знаю Эшборна десять лет. Поверьте, он никогда не вел себя так глупо из-за женщины.
– Влюбленность и глупость не одно и то же, вы не находите?
– Дело не в этом, и вы это понимаете.
На мгновение Данфорд замолчал и с невинным видом улыбнулся Алексу, махавшему ему рукой с другого конца зала.
– Герцог потерял рассудок из-за вашей кузины, но беда в том, что он еще прежде решил не жениться до сорока лет и ничего не предпринимать до этого возраста.
– Это еще почему?
– Когда Эшборн впервые появился в свете, он уже унаследовал титул, был фантастически богат…
– И очень красив.
– Верно. Он и сейчас вызывает у женщин почти маниакальное возбуждение, но чаще всего они надеются на богатство и герцогскую корону, а вовсе не интересуются самим Алексом. Вот это и отвратило его от их общества. – Данфорд помолчал. – Следует признать, что по большей части светские леди совершенно нелепы…
– Да, но Эмма не из таких, и он не может этого не понимать.
Музыка прекратилась, и Данфорд, взяв Белл за руку, отвел ее на край танцевальной площадки.
– На каком-то этапе его жизни недоверие Алекса к женщинам приняло форму отвращения к браку, и он решил избегать его сколь возможно долго. Думаю, сейчас он уже и забыл, что так настроило его против женитьбы.
– Поверьте, это самая большая глупость, какую мне приходилось слышать!
Прежде чем Данфорд успел ответить, они услышали рядом низкий звучный смех.
– Я в своей жизни слышал много глупостей; мне бы очень хотелось услышать самую большую.
Белл опустила глаза.
– Видите ли, Данфорд считает, что актеры в опере должны меньше петь.
– Неужели он так считает?
– Да, так. Он считает, что там должно быть больше речитативов.
Разумеется, Алекс не поверил ни единому ее слову, и Белл это знала. Все же она надеялась, что герцог не слышал, как они судачили о нем; не будучи способной придумать что-нибудь лучшее, она сделала то, что, по ее мнению, следовало сделать, – одарила его очаровательной улыбкой.
– Мать приказала мне пригласить вас на танец, – ухмыляясь сказал Алекс, откровенно не обращая внимания на замешательство Белл.
– О! А я и понятия не имела, что моя популярность в свете упала так низко и теперь мамаши вынуждают мужчин приглашать меня.
– Да нет же, просто Юджиния пытается избавиться от меня, чтобы вдвоем с сестрой без помех устраивать мою судьбу.
– Полагаю, речь идет о твоем браке с Эммой, – предположил Данфорд.
– Разумеется.
– Тогда ты просто мог бы сдаться и попросить ее руки.
– Согласен, – Алекс взял Белл за талию, – но увы: я не из тех, кто женится.
Неожиданно Белл засмеялась:
– Вам повезло: она того же сорта!
В эту минуту Эмма в коридоре приземлилась на пол в самой неприглядной позе, поскольку в темноте не разглядела двери, пока не наткнулась на нее. Она даже не осмелилась издать стона и, медленно поднимаясь на ноги, вертела шеей, ощупывая себя, чтобы убедиться, что все цело.
Потирая бок, она отчаянно жалела о том, что Линдуорты не догадались расстелить в коридоре ковер.
Теперь было совершенно ясно, что Александр Риджли представляет опасность для ее здоровья и лучше держаться подальше от него. Она даже повторила это вслух, как вдруг…
– Соглашаюсь от всего сердца.
Эмма с ужасом обернулась и столкнулась лицом к лицу с элегантным мужчиной лет двадцати с песочного цвета волосами, в котором сразу узнала Энтони Вудсайда, виконта Бентона.
Ей уже доводилось встречать этого джентльмена, и она сразу его невзлюбила: Бентон волочился за Белл уже больше года и не оставлял в покое, несмотря на ее очевидные попытки избавиться от него.
Впрочем, в нем не было ничего отталкивающего: он имел приличные манеры и был умен, однако в натуре Бентона присутствовали некие неприятные особенности. Тон его голоса и манера смотреть, наклон головы, когда он оглядывал бальный зал, – все это вызывало у Эммы неясную тревогу, и потому его общество было ей крайне неприятно. К тому же за внешней любезностью она ощущала скрытое презрение. Американка, да к тому же не обладающая титулом, – разумеется, это не для британского джентльмена.
Вполне естественно, Эмма не испытала большой радости, встретив Бентона в коридоре Линдуортов.
– Добрый вечер, милорд, – сказала она, моля Бога о снисхождении. Не хватало еще, чтобы виконт увидел ее распростертой на полу.
Однако скорее всего ее надежды были напрасны.
– Надеюсь, ваше падение не нанесло вам большого урона? – вежливо поинтересовался виконт, не отрывая взгляда от груди Эммы. Она ощущала крайнюю неловкость и испытывала острое желание оправить платье, но не хотела давать несносному нахалу еще больший повод для насмешек.
– Милорд, меня трогает ваше беспокойство, – произнесла она сквозь зубы. – К счастью, я в полном порядке. А теперь простите, я должна идти: родные беспокоятся обо мне.
Эмма сделала шаг по направлению к залу, но Бентон крепко схватил ее за руку, и было совершенно ясно, что он не собирается ее отпускать.
– Дорогая мисс Данстер, – мягкий голос виконта не соответствовал железному пожатию его руки, – я заинтригован, поверьте.
– Меня это не интересует. Я приберегаю свое остроумие для друзей, – ответила Эмма ледяным тоном.
– А как насчет ваших родных?
