Любовь и ярость - Хэган Патриция (книга жизни .TXT) 📗
– О, ну конечно, – беспечно отозвался он, – не волнуйся об этом, кругом полным-полно других женщин. Или ты думаешь, я собираюсь все ночи напролет грезить о тебе?!
Он поднялся.
– А теперь мне пора домой, еще нужно где-то достать деньги, чтобы на это время обеспечить хороший уход за твоим братом. Да и нам с тобой на дорогу и на первое время понадобится какая-то сумма. Как только все устроится, мы немедленно отправимся в Штаты. А тебе лучше всего немедленно начать собираться. Думаю, платья Дани должны быть тебе как раз впору. – Он направился к выходу, но у самых дверей замешкался. – Только смотри, никому ни слова! Ты должна хранить нашу договоренность в абсолютной тайне.
Бриана охотно кивнула. Ей, не меньше, чем Гевину, не хотелось, чтобы кто-то догадался об их замысле.
– Ну, конечно, даю слово.
Окрыленный надеждой, Гевин почти бегом помчался в замок. Правда, впереди его ждало нечто весьма неприятное.
Гевин вошел в замок и прямиком направился в комнату Элейн. Та пребывала в самом подавленном настроении, сидя за массивным письменным столом из красного дерева и изучая семейные документы.
Бесшумно подкравшись к ней сзади, он осторожно скользнул за низкий вырез домашнего платья и ласково сжал в ладонях упругие груди.
Дрожь наслаждения теплой волной накрыла Элейн, но она попыталась сопротивляться.
– Не сейчас, Гевин, прошу тебя! Мне еще нужно закончить с делами. И вообще я сейчас не в настроении.
Он ласково сжал губами мочку ее уха.
– Твое настроение наверняка изменится, когда ты узнаешь, что очень скоро все наши заботы останутся в прошлом.
Она изумленно посмотрела на него:
– О чем ты, Гевин?! Мы же разорены!
Задумчиво проведя пальцем по прекрасному ожерелью из крупных изумрудов и бриллиантов, он как бы невзначай взвесил его на ладони. Это была одна из последних семейных драгоценностей де Бонне, которую еще не успели продать, – Элейн обожала это ожерелье. Граф подарил ей его вскоре после свадьбы, а до нее фамильная драгоценность украшала шейки представительниц шести поколений семьи и стоила целое состояние, Тихонько притянув к себе удивленную Элейн, Гевин увлек ее на постель и крепко прижал к себе. Он объяснил ей весь план до мельчайших деталей. И по мере того как он рассказывал, напряженное выражение постепенно покидало ее лицо и, видя это, Гевин преисполнился надеждой.
Наконец он замолчал, и Элейн не смогла сдержать восхищения гениальной простотой его выдумки.
– Ах, Гевин, дорогой! – Она обняла его за плечи. – Ты просто чудо! И ведь никто никогда не догадается! Сын Тревиса едва ли сможет узнать Дани, ведь прошло четырнадцать лет! А самого Тревиса нет сейчас в Штатах. Я надеюсь, все удастся провернуть достаточно быстро. А когда вы вернетесь с деньгами, мы заживем по-королевски! Надо будет только отправить куда-нибудь подальше Бриану, чтобы не проговорилась.
Осторожно снимая с плеч ее руки, Гевин ласково предупредил:
– Это займет какое-то время, Элейн. Не забывай, Бриана не должна знать, что я надеюсь вернуться из Невады не только с теми деньгами, что по закону принадлежат Дани, но и рассчитываю добраться до всего состояния Колтрейнов. Однако нельзя заранее все предусмотреть. Будет лучше, если я вначале осмотрюсь, а потом постараюсь кое-что придумать уже на месте.
Элейн не стала спорить.
– И еще кое-что, – добавил он, нежно перебирая бесценные самоцветы, украшавшие шею Элейн. – Мне понадобятся деньги и очень скоро. Надо купить билеты. И еще заплатить за клинику для Шарля. Да, дурочкой Бриану не назовешь. Пока она не будет уверена, что я выполнил свою часть сделки, можно на нее не рассчитывать.
У Элейн растерянно вытянулось лицо.
– Но ведь у нас нет ни гроша, Гевин, – жалобно пролепетала она. – Ты же сам знаешь.
– А это? – Он потянул за ожерелье.
Яростно замотав головой, Элейн инстинктивно отбросила его руку и крепко прижала к себе украшение:
– Только не это!.. Ты же знаешь, Гевин, это все, что у меня осталось. И потом, с этим ожерельем связано столько воспоминаний!
– Я куплю тебе дюжину таких, как только вернусь из Штатов с деньгами Колтрейна, – пообещал он. – А сейчас сними его.
Он заметил, как ее глаза моментально наполнились слезами, но даже не шелохнулся. Слезы никогда не трогали Гевина.
Дрожащими, непослушными пальцами Элейн с трудом расстегнула ожерелье, и оно сверкающим ручейком скользнуло в протянутую жадную ладонь.
Отвесив плачущей мадам де Бонне шутливый поклон, Гевин небрежно бросил драгоценность на изящный столик возле постели.
– А теперь, – страстно прошептал он, опрокидывая ее на подушки, – я горю желанием добраться до других драгоценностей, моя прекрасная распутница, драгоценностей, которые принадлежат только мне!
Глава 7
Бесконечные долины с разбросанными тут и там одинокими холмами и плоскими вершинами гор – вот так выглядела страна, в самое сердце которой в погоне за бандитами углубился Колт, сопровождаемый отрядом людей шерифа. Они гнались за шайкой головорезов, ограбивших банк и хладнокровно убивших несчастную Шарлин.
Неистовая, изматывающая погоня продолжалась уже пятый день, нервы людей были напряжены до предела. Индеец-следопыт исчез уже на второй день погони, и во главе отряда встал Колт, с детства прекрасно умевший идти по следу. Подобно отцу, он не старался двигаться вперед исключительно по отпечаткам подков или следам от костра. Нет, чаще Колта выручал природный инстинкт. Он старался вообразить, как поступил бы беглец на его месте, и это почти всегда срабатывало. Теперь интуиция подсказывала Колту, что бандиты недалеко.
Но двигаться вперед с такой же скоростью, что и раньше, было уже опасно, ведь они находились в местах, где могла легко спрятаться целая армия, не говоря уж о небольшой группе вооруженных до зубов людей. Отряд поехал шагом. Боясь стать легкой добычей бандитов, люди вели себя осторожно.
Все, кроме Колта, который только нетерпеливо отмахнулся от предостережений шерифа Бута. Люди шерифа были полны решимости во что бы то ни стало догнать банду, ограбившую банк. Но никто из них не хотел ради этой цели подвергать опасности собственную жизнь или жизнь товарищей.
На пятую ночь они разбили лагерь на вершине одиноко стоящего холма. Место для стоянки было выбрано удачно, вряд ли кто мог прокрасться в лагерь незамеченным. Положив себе; , изрядную порцию жареного кролика, шериф Бут огляделся и, заметив Колта, сидевшего в стороне под мескитовым деревом, неторопливо направился в его сторону. Он знал, что Колт в который раз отказался от еды и опять сидел в одиночестве, погрузившись в мрачные мысли. Казалось, он оградил себя от окружающих глухой стеной, через которую никто не мог проникнуть.
Буту было хорошо известно, что между Колтом и Шарлин была любовная связь, которая закончилась трагически. Проклятие, старик Боуден просто кипел от ярости, когда на глазах у всего города обвинил Колта в смерти дочери, да еще грозился пристрелить парня!
Усевшись неподалеку от Колта, Бут пристроил тарелку на коленях и принялся за еду, но Колт, похоже, не замечал его.
Он так и сидел, с мрачным видом глядя куда-то вдаль.
Шериф то и дело искоса поглядывал на него, обсасывая нежные кроличьи косточки и пытаясь понять, что же происходит с молодым человеком. Колт все так же угрюмо молчал.
– Ну, вот что, Колтрейн, – наконец не выдержал Бут, – думаю, нам с тобой нужно поговорить.
Окинув его с ног до головы холодным взглядом, Колт отвернулся.
– Ты не даешь мне покоя, парень. Вижу, с тобой что-то неладно. Летишь вперед сломя голову, будто не знаешь, что из-за любого куста в тебя могут всадить пулю. Можно подумать, смерти ищешь. И мне не очень-то это по душе, терпеть не могу самоубийц, да и мои парни пока еще не спешат на тот свет. Послушай, я не знаю, что там произошло в городе между тобой и стариком Боуденом. Но что бы то ни было, по-моему, будет лучше все это уладить по-хорошему, когда ты вернешься. Правда, если по-прежнему будешь гоняться за смертью, боюсь, и тебе, и нам вряд ли удастся вернуться. Глупо было бы так погибнуть!
