Серебряный ветер - Кук Линда (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Аделина непонимающе заморгала, затем опустила взгляд на сумку и покачала головой.
— Здесь недалеко, — сказала она.
Как Симон и подозревал, сверток служил некой реликвией… или оружием… которое Аделина решила ему не показывать.
Ночь была темной, северный ветер завывал над крепостным холмом, катился вниз по склонам, до самых ворот дома Кардока. Когда они окажутся в крепости, в не слишком уютной комнате, отгороженной от развалин дощатой стеной, у него будет время подумать над этой маленькой тайной Аделины.
Симон вскочил в седло и развернул коня мордой к воротам. Из дома вслед ему неслись голоса — обрывки нормандской речи, обрывки валлийской. И эта музыка сопровождала их с женой, когда они уезжали в промозглую ночь. Она неплохо справлялась с кобылой: только раз ему пришлось показать, куда ведет темная дорога.
Глава 11
Аделина проснулась, ей было тепло и светло от костра. Она выпростала руку из-под покрывала и сразу засунула ее обратно.
— Оно не кусается. Это всего лишь волчья шкура, чтобы ты не замерзла, — сказал ей муж.
Она была в длинной рубашке, под которой ничего не было. На другом конце комнаты, у небольшой жаровни, лежали на сундуке, доставленном сюда еще утром, ее аккуратно сложенное верхнее платье и накидка, а возле них маленькая кожаная сумка.
За стенами слышались голоса и цокот копыт.
— Это Гарольд с солдатами возвращаются с пира, — сказал Симон.
Аделина не могла оторвать голову от валика.
— А шумят, будто целая армия.
— Это тебя удивляет?
— Не смеши, мне от этого больно.
— Подложить хвороста в огонь? — Он был рядом с ней на широком тюфяке, его голые плечи и руки казались отлитыми из темного золота, особенно темного на фоне белоснежного постельного белья, что дала им Майда. Муж ее откинул покрывало и стал подниматься.
— Нет, — сказала Аделина.
— Нет?
— Тепла еще хватает, не вставай.
Он пожал плечами и натянул одеяло повыше.
— Как твоя голова?
— Откуда ты знаешь, что она болит?
— Всего лишь догадка.
Она опять расхохоталась, но в висках застучало, и Аделина замолчала. Сквозь дымок, вьющийся под дымоходом — отверстием, проделанным в крыше, — Аделина могла разглядеть зимние звезды.
— Как долго я спала?
— Секунду-другую в седле, а потом с часок здесь. — Казалось, ему по душе вот так лежать, раскинув руки, когда ладонь его покоится на ее льняной сорочке. — Если ты ждешь ребенка, то тебе придется постараться не засыпать в седле. Ты могла упасть, если бы меня не оказалось рядом.
Аделина скользнула руками по животу. Он раздел ее, спящую, до сорочки. Неужели он не понял, что она не беременна?
Симон повернул голову на подушке и посмотрел на нее.
— Мы уже женаты, Аделина, не пора ли раскрыть свои секреты?
Сердце ее часто забилось.
— Ты мог бы к этому времени уже их раскрыть. Симон улыбнулся:
— Приятнее, когда мне их отдают, нежели раскрывать самому.
Наступила тишина, заполненная гулким учащенным стуком сердец. Аделина едва могла дышать от волнения.
— Я принесла тебе свои клятвы, — сказала она наконец. — Я твоя жена.
Он потянулся было, чтобы погладить ее руку, но не решился. Увидев, что она от него не отшатнулась, он улыбнулся и разгладил складку на ее рубашке.
— Я сегодня прибрел жену, а ты и того больше — мужа и головную боль от свадебного вина. Сейчас не время для похоти, как мне думается. Я хотел получить от тебя кое-что другое.
Он коснулся ее волос и рассеянно стал играть кончиком косы.
— Объясни мне, какой у тебя был резон выходить замуж. Замуж за Симона Тэлброка.
Она повернулась на бок к нему лицом. Боль в висках постепенно утихала. Огонь бросал малиновые отблески на черные волосы ее мужа, делал глаза жаркими, как уголья.
— У тебя секретов больше, чем у меня, Тэлброк. На каждый мой секрет приходится два твоих. Сперва ты открой мне одну из своих тайн.
— Твой ум не растворился в вине. — Он засмеялся, взял ее кисть и поднял на свет. — Вот тебе первый секрет. Я расскажу, где спрятал остальные рубины Тэлброков. Они будут твоими, если чудо вернет нас на мои земли.
— Я хочу секрет по своему выбору, — сказала она. — Не надо мне открывать, где твои рубины, расскажи лучше, что произошло в Ходмершеме.
Симон тут же перестал смеяться. Он опустил ее руку, уютно устроил ее на мягкой ткани, укрывавшей ее грудь.
— Епископ Херефордский сделал все, что мог, а брат Лонгчемпа, шериф, сделал и того больше, чтобы дознаться до моих тайн. Оба они так и остались ни с чем, и у тебя ничего не выйдет. С Ходмершемом покончено. Он остался в прошлом. Я не могу рассказать тебе ничего о той ночи, когда я убил священника.
Аделина приподнялась на локте и подтянула волчью шкуру, чтобы укрыть плечо.
— При чем здесь епископ Херефорда? При чем тут брат Лонгчемпа? Ходмершем далеко от их земель. Было ли твое преступление столь ужасно, что церковная власть и власть короля в Херефорде вновь объединяется против тебя?
В голосе его послышались ледяные нотки.
— Я уже говорил тебе, что у меня есть враги. Лонгчемп один из них. Он послал своего брата служить шерифом в Херефорде, но у нас с ним не будет повода для ссор.
У Аделины опять разболелась голова. Она узнала от лучника Люка, что его сообщения направлялись в Херефорд, другого крупного нормандского форпоста в этих краях не было. Враги Тэлброка поджидали рядом с долиной Кардока.
— Отсюда до Херефорда всего два дня пути. Ты постараешься не злить людей канцлера?
— Я всего лишь перестроил крепость и выставил посты, чтобы следить за дорогами. У Лонгчемпа есть шпионы, это точно, но я им не даю ничего, что они могли бы использовать против меня.
— Ты ведь не станешь поддерживать восстание против Лонгчемпа?
Симон жестом дал ей понять, что теряет терпение.
— Миледи, если бы в моих планах было присоединиться к принцу Джону и возглавить восстание в этих краях, я бы на вас не женился. Плохо уже то, что ты вышла замуж за преступника, полностью зависящего от милости Уильяма Маршалла. Это рискованный шаг, и не стоило твоему отцу настаивать на браке. — Симон вздохнул. — И мне, грешнику, не надо было соглашаться на эту свадьбу. Но я не способен на измену, и, при всех своих недостатках, будь я проклят, если бы женился на тебе и сделал родственницей мятежника.
Аделина облегченно вздохнула. У Симона Тэлброка темное прошлое, но он не дурак и не предатель. Лонгчемп зря пожертвовал заложницей, послав ее шпионить за этим человеком. Если только Тэлброк не лгал, он никогда не даст повода брату Лонгчемпа себя скомпрометировать.
— Я не хотела тебя оскорбить, — сказала она. Тэлброк покачал головой:
— Я не сержусь, твой интерес понятен — ты ведь знаешь меня всего три дня. Но будь осторожна, Аделина, не говори об этом, когда другие могут услышать. Лишь намек на измену может стоить жизни человеку, пострадают и его жена, и его дети. Даже без этого намека от таких врагов, как Лонгчемп, можно ждать беды.
Симон замолчал, любуясь женой. Он прикоснулся к ее заплетенным в косы волосам.
— Было бы лучше, если бы ты смогла уехать отсюда, когда придет беда. Я подумал, что могу отправить тебя к Уильяму Маршаллу. Я доверяю ему больше остальных.
Он хотел защитить ее. Он готов уберечь шпионку своего врага от опасности. Аделина прикусила губу и заставила себя не думать об этом, стала дышать помедленнее.
— Как только ляжет снег, беды можно не ждать, до весны все будет спокойно. Дорогу из Херефорда заметет так, что можно весь день искать ее и не найти.
Муж пожал плечами:
— Так говорят, но снег может запоздать. Аделина рывком села.
— Что ты хочешь сказать?
Тэлброк неопределенно махнул рукой:
— Пока дорога свободна, беды можно ждать в любой момент. Мелочь, в сердцах сказанное слово для человека со злобой Лонгчемпа… Открытый путь всегда может принести неприятности. — Он снова коснулся ее волос и положил тяжелую косу себе на ладонь.
