Чужая вина (Пленник) (Другой перевод) - Монк Карин (читаемые книги читать .txt) 📗
Женевьева рассеянна рассматривала край своей юбки, лежащий на потертом ковре. Кайма сильно износилась, и она уже один раз подшивала ее. Но теперь юбка стала слишком короткой, чтобы подшивать ее снова.
— Я ничего больше не могла придумать, — грустно сказала она.
Хейдон промолчал.
— Какое-то время я выкручивалась, экономя изо всех сил, — продолжала Женевьева, чувствуя необходимость объясниться. — У меня не было дохода, а мой отец не оставил мне никаких денег на содержание дома или оплату закладной. Очевидно, он думал, что я сдам дом в аренду или просто продам, когда выйду замуж за Чарлза. Ему и в голову не приходило, что Чарлз разорвет помолвку.
«Тебе повезло, что он ее разорвал, — подумал Хейдон. — Ты слишком хороша, чтобы жить под каблуком у этого тупоумного осла».
— И вы все брали и брали в долг, чтобы выжить, — сделал он малоутешительный вывод.
Она кивнула.
— Сначала я думала, что смогу продать дом и переехать в более дешевое жилище. Закладывая дом дальше, я как бы брала аванс под те деньги, которые получу за продажу.
План был достаточно разумный. Любой на ее месте поступил бы так же.
— Почему же вы его не продали?
Женевьева провела пальцем по валику дивана, обивка была старая, кое-где ткань вот-вот грозила порваться. Женевьева помнила, как маленьким ребенком сидела на этом диване рядом с матерью. Они любили читать здесь вместе. Тогда диван был новым и дорогим, и ей приходилось следить за собой, чтобы не коснуться ткани своими расшитыми туфельками или не испачкать его еще как-нибудь.
— Я была совсем одна, Джейми — крошечный. Отец погиб. Несчастный случай во время прогулки верхом. Мать долго болела и умерла, когда мне было двенадцать. Отец сделал большую ошибку, женившись через полгода на моей мачехе. Она была очень мила, но истинная ее сущность — змеиная. Мачеха была возмущена, что я осмелилась взять в дом своего незаконнорожденного брата.
Она уехала, забрав с собой то немногое, что оставалось от отцовских денег. За время их брака она успела много потратить. Чарлз разорвал нашу помолвку и говорил всем в Инверэри, что я повредилась в уме. Люди стали отворачиваться от меня. — Женевьева сделала паузу, описывая пальцем круги на выцветшей ткани валика. Закрыв глаза, она могла ощутить аромат цитруса и роз, исходивший от ее матери. — Этот дом был единственным, который я когда-либо знала. Мне не хотелось покидать его.
«Конечно, не хотелось, — подумал Хейдон, возмущенный ужасающим положением, в которое ее поставили. — Ты чувствовала себя брошенным ребенком и стремилась сохранить хотя бы родной дом».
— Позже, когда я начала приводить сюда детей из тюрьмы, стало ясно, что мы уже не можем перебраться отсюда в более тесное жилье. Мистер Хамфрис любезно предложил мне выгодные условия и не возражал, если я запаздывала с выплатой или даже пропускала одну или две. Каждые несколько месяцев я продавала какую-нибудь картину или серебро, и на эти деньги мы могли какое-то время существовать. К тому же я рисовала портреты детей в богатых семьях. Платили за них немного, но это лучше, чем ничего.
— Но денег все равно никогда не хватало, — предположил Хейдон.
Женевьева покачала головой.
— Детям постоянно требовались новые костюмы, платья, обувь, книги, бумага. Мы всегда старались обходиться тем, что имеем, и передавать вещи от одного ребенка другому, но кое-что все равно приходилось покупать. К тому же деньги уходили на еду и разные мелочи — дрова, свечи, масло для ламп, простыни…
— Я уверен, вы делали то, что считали правильным, Женевьева, — прервал Хейдон. Он не хотел быть резким, но они столкнулись с серьезной проблемой, и ему не терпелось решить ее. — Никто не может винить вас за это. Вы заботились о детях и, как могли, обходились малыми средствами. Но со стороны мистера Хамфриса было опрометчиво и непрофессионально предлагать вам условия, которые он в итоге не смог выполнить.
— Он просто был добр ко мне. — Женевьева была озадачена этим упреком. — Если бы не мистер Хамфрис, я могла бы попросту оказаться на улице.
— Он только немного отсрочил это. Теперь он своей добротой поставил вас в крайне рискованное положение. Банк требует свои деньги и готов получить их любыми средствами. Сейчас мистер Хамфрис полагает, что сможет получить эти деньги от меня, и я не собираюсь его разубеждать. В качестве лорда Рэдмонда я обладаю значительными средствами, хотя по глупости успел растратить солидную их часть. У меня достаточно денег, чтобы оплатить ваши долги, но, увы, при нынешней ситуации я не в состоянии до них добраться.
Женевьева удивленно посмотрела на Хейдона. Неужели он полагает, что она взяла бы у него деньги?
— Я не рассчитываю, что вы или кто-либо другой оплатит мои долги, — напрямик заявила она.
— При других обстоятельствах я бы не стал вас спрашивать, — отозвался Хейдон. — Но сейчас я не могу раздобыть необходимую сумму. Надо подумать. Слушайте, у вас есть родственники, которые могли бы оказать вам помощь?
— Нет.
Хейдон нахмурился.
— Ни одного? Может быть, дядя или кузен — кто-нибудь из родственников вашего отца?
Женевьева покачала головой.
— Семья моего отца была очень маленькой — у него был только один брат, который умер раньше него. У матери не было ни братьев, ни сестер, а никого из моих дедушек и бабушек нет в живых.
— Как насчет вашей мачехи?
— Я бы никогда ни о чем ее не попросила. Да она никогда бы и не согласилась мне помочь. — В ее голосе слышалась горечь. — Это эгоистичная, злая женщина, которая презирала меня с самого начала. После свадьбы она перестала изображать привязанность к отцу, вынудив его искать ее на стороне. Когда я привела в дом Джейми, мачеха заявила, что мне следовало оставить его умирать в тюрьме. Не сомневаюсь, мое теперешнее положение доставило бы ей немалое удовольствие. Она пальцем не пошевелила бы, чтобы помочь мне.
Хейдон задумался. Оставшийся выход был очевиден, но он не мог себя заставить предложить его.
«Ты дурак! — сердито сказал он себе. — У Чарлза полно денег, и он все еще неравнодушен к Женевьеве».
— Тогда вы должны попросить Чарлза о займе, — промолвил Хейдон, преодолев отвращение, которое он испытывал к собственному предложению.
— Ни за что, — твердо сказала Женевьева. — Чарлз постоянно твердил, что я не смогу одна заботиться о детях. Когда я взяла Джейми, он заявил, что не намерен воспитывать отродье какой-то шлюхи, кем бы ни был его отец, и потребовал, чтобы я отнесла ребенка назад. — Ее рука стиснула валик. — Я ответила, что не собираюсь отдавать своего брата на верную погибель. Чарлз пришел в ярость и велел мне выбирать между ним и ребенком, которого я держала на руках. Вот я и выбрала.
Хейдон промолчал. Было легко презирать Чарлза за глупость, эгоизм и трусость и утверждать, что он не заслуживает такой прекрасной и отважной женщины, как Женевьева.
А вот как он, Хейдон, поступил бы восемь лет назад, столкнувшись с тем же самым. Что бы он сказал своей невесте, увидев у нее на руках невесть откуда взявшегося ребенка.
Хейдон ужаснулся самому себе, понимая, что во многих отношениях он не так уж и отличается от Чарлза.
— Как вы думаете, если бы вы обратились к Чарлзу с просьбой, он бы одолжил вам деньги?
— Нет. Он только пришел бы в восторг, получив доказательство своей правоты.
— Не думаю, что он хотел бы видеть вас и детей выброшенными на улицу, — возразил Хейдон. — Если бы вы обратились к нему за помощью, я уверен, что он вам бы не отказал.
— Вы не знаете его так, как знаю я, — отозвалась Женевьева. — Чарлз был бы очень доволен, если бы все произошло так, как он и предсказывал. То есть я осталась бы без дома и дети попали бы в приюты или работные дома. Подобный катастрофический исход успокоил бы его гордость, задетую тем, что я выбрала не его, а Джейми, и лишний раз подтвердил бы в глазах жителей Инверэри его мнение о моем помешательстве.
— Но вы ведь не знаете…
— Я ценю ваше беспокойство, лорд Рэдмонд, — прервала Женевьева. — Но все это я привыкла решать сама. Думаю, так будет и впредь.
