Да! Да! Да! - Осборн Мэгги (библиотека электронных книг txt) 📗
Глава 9
Дорога на Чилкутский перевал, носившая еще одно название — Путь бедного человека, круто и извилисто поднималась вверх на протяжении двадцати пяти миль. Впрочем, первые пять миль можно было одолеть довольно легко, решила Клара, останавливаясь и сбрасывая груз со спины на землю. День был ясным и пронзительно холодным — великий день для великих начинаний, для того, чтобы начать жизнь с чистой страницы. Суровая красота окружавших гор восхищала и пугала ее, а людской поток, стремившийся вверх, к перевалу, вызывал ощущение причастности к чему-то важному и значительному.
Выбрав камень у дороги, Клара присела и принялась рыться в своем заплечном мешке, пока не нашла бутерброды, приготовленные рано утром из хлеба и консервированной ветчины. У нее было также яблоко, кусок зачерствевшего сыра и бутылка настоящего немецкого пива, которое она хранила до сегодняшнего дня как сокровище, но все эти прелести предназначались на ленч.
— Ну и ну! Да неужто это мисс Клаус?
От бесконечного потока отделился Медведь Барретт и подошел к камню, облюбованному Кларой. Его спутанная золотистая грива свисала из-под порядком поношенной шляпы с полями, достаточно широкими, чтобы защитить лицо от яркого солнца. На нем был толстый и тяжелый зеленый свитер, спускавшийся на свободные брюки, из-под которых виднелись крепкие, прочные сапоги.
— Не возражаете, если я составлю вам компанию? — спросил он, спеша скинуть свою тяжелую ношу на землю рядом с ней. — Что у вас там? Ветчина? А у меня яичница с беконом. Не желаете ли обменять один из ваших сандвичей на мой?
Клара приняла его предложение и подвинулась, освобождая для него место рядом с собой, для чего подобрала свою широкую вельветовую юбку.
— Как вы полагаете, многие из этих чичако доберутся до Доусона? — спросил Медведь, прежде чем откусить от полученного от Клары сандвича с ветчиной. Его острый, проницательный взгляд внимательно следил за проходившими мимо людьми.
— Я все время слышу здесь это слово, но так и не знаю, что оно означает.
— Это слово индейцев племени чинук, и означает оно «новичок». Правда, я подозреваю нечто более обидное. Ну, что-нибудь вроде глупого зеленого молокососа. Уж во всяком случае, это не комплимент! — Когда Медведь Барретт улыбался, его угловатое и довольно суровое лицо преображалось и становилось почти красивым.
Глядя на него, Клара пыталась представить, каким он был, когда его нос еще не был сломан, а над бровью не было шрама, но ей это не удавалось. Его сломанный нос и лицо, испещренное шрамами, были неотъемлемой частью его облика, и отчасти по этой причине она начинала краснеть, если их взгляды слишком долго задерживались друг на друге.
— После того как вы пробудете на Юконе с год, вы сможете с полным правом называть себя ветераном, — пояснил Медведь, — но никак не раньше.
Клара улыбнулась и кивнула. Они ели, погруженные в дружелюбное молчание, наблюдая за неиссякающим потоком золотоискателей, с трудом преодолевавших нелегкий путь на перевал.
— Вчера я повел себя гадко, — неожиданно сказал Медведь, — не знаю, что на меня нашло. Черт возьми! Ведь я только хотел угостить вас чашечкой кофе, а вместо этого обозлился. — Через минуту он добавил: — Я всегда испытываю потребность оправдаться перед вами. Больше такой потребности я не испытываю ни с кем. Но каждый раз, когда я вас вижу, у меня возникает чувство, что я должен вам все объяснить, что бы я ни делал и ни говорил в нашу последнюю встречу.
— А вы знаете, объяснения избавляют от недоразумений, — сказала Клара, не осмеливаясь повернуть голову, чтобы избежать его пристального взгляда.
— Если бы я предложил вам чашечку кофе, вы бы не отказались?
— Не знаю, — ответила она, понимая, что играет с огнем, — возможно, согласилась бы.
Конечно, никто бы не воспылал страстью от одной чашки кофе, выпитой в его компании. Клара и не видела в этом ничего дурного.
Зубы Медведя сверкнули в улыбке, а глаза сощурились, и улыбка была такой заразительной, что невозможно было не ответить на нее.
— В таком случае я непременно предложу вам выпить со мной кофе при первой же возможности.
Они доели свои сандвичи и продолжали наблюдать за окружающими, и Клара старалась заставить себя не обращать внимания на тепло, исходившее от огромного тела Медведя и согревавшее ее бок. Она старалась не обращать внимания на свежий запах его волос и одежды.
— Как давно вы на Аляске? — спросила она, главным образом для того, чтобы заставить себя забыть об искушении прислониться к нему.
— Иногда мне кажется, что я живу в этой глуши целую вечность. Мне нравится грубая лихорадочная живость и сила этих вновь возникающих городов. А также возможности, которые они предоставляют предприимчивому человеку. Можно разбогатеть, если двигаться по следам золотоискателей.
— Значит, вы тоже золотоискатель?
Медведь рассмеялся:
— Нет, мэм. Я делаю деньги на другом — я зарабатываю больше на продаже одной бутылки спиртного, чем большинство золотоискателей за неделю.
Клара одобрительно кивнула. Ей был понятен его образ мыслей. Предоставление крова, пищи и выпивки давало возможность процветать честолюбивому и энергичному человеку. Ее отец всегда говорил это.
Но ее папа предпочитал сидеть на месте, а человек вроде Медведя следовал за удачей, куда бы она ни манила его. Что же касалось ее самой, то она с радостью продала свою гостиницу и изыскала возможность отправиться в Сиэтл.
Почувствовав, что Барретт как-то сжался и онемел, сидя рядом с ней, Клара тотчас же вернулась мыслями к настоящему и заметила мрачного человека, остановившегося на тропе, ведущей к перевалу. Он смотрел на Медведя с такой ненавистью, что у Клары перехватило дыхание.
— Кто это? — спросила она.
Мрачный человек с яростью плюнул на землю, будто при виде Медведя у него стало скверно во рту. Потом, пробормотав нечто невнятное сквозь зубы, он двинулся дальше.
Медведь же хмурился, глядя на облака, собиравшиеся на западе.
— Его зовут Джек Хорват. Я обыграл его в покер вчистую, а он утверждает, что я жульничал. — На его лице появилось странное выражение, когда он замолчал и посмотрел на Клару. Минутой позже она решила, что он ждет ее вопроса о том, прав ли Хорват. Но Клара ничего не сказала, а Медведь кивнул и продолжал смотреть на нее, будто пытался проникнуть в ее мысли.
Сколько они так просидели на камне, бог весть. Наконец Клара, как бы очнувшись, заморгала и повернулась лицом к тропе, прижимая ладони к пылающим щекам.
— О Господи! — прошептала она чуть слышно.
— Знаете, все было бы намного легче, если бы вы не были уважаемой и порядочной дамой.
— Прошу прощения? — переспросила Клара.
— Есть вещи, которые я хотел бы вам сказать, но так трудно говорить с респектабельной женщиной. Я должен следить за собой и правильно подбирать слова.
На щеках Клары продолжал полыхать румянец, и он стал еще ярче, когда она представила, с какими женщинами и как он обычно разговаривает.
— Ну! Я могу лишь пожалеть, что моя респектабельность доставляет вам неудобства. — Она пожала плечами, насколько это позволял мешок, прилаженный на спине ремнями. Клара не позволила Медведю поправить их. — Простите, я сама, — сказала она прохладно.
Шагнув вперед, Клара влилась в длинную ленту чичако.
Если бы Джульетта умерла, а она не исключала такой возможности, вина пала бы на Жан-Жака. Если бы не он, ее бы здесь не было.
Выбравшись с участка болотистой, растоптанной сотнями ног в кашу почвы, перемешанной с испражнениями животных, она добралась до склона холма и остановилась, опираясь о него спиной, упершись руками в колени и делая отчаянные усилия отдышаться и наполнить легкие достаточным количеством воздуха, чтобы остаться в живых.
Это было чистым безумием! Здесь не было даже настоящей тропы. Мужчины и животные карабкались вверх как умели, обходя валуны, размеры которых варьировали от сковородки до кареты. Склон порос болиголовом и низкорослыми елочками настолько густо, что их ветки цеплялись за шляпу и одежду. И вдобавок Джульетта услышала, как кто-то сказал, что это только половина пути до первого привала с ночевкой.
