Александра - наказание Господне - Мельникова Ирина Александровна (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

Графиня Волоцкая, забыв в мгновение ока, кого она в сей момент изображает, приготовилась осадить наглеца, но какой-то шум отвлек внимание всех присутствующих. Саша оглянулась, и сердце ее остановилось, а потом вновь неистово забилось. Вдобавок ко всему она перестала воспринимать не только Кирдягина, застывшего рядом с ней египетской пирамидой, но и цвет, и запах, и громкие приветственные крики ранее прибывшей компании... Появление Полины Дизендорф, которой помог выйти из только что подъехавшей кареты один из сопровождавших ее всадников, высокий статный мужчина в дорожном костюме, было настоящим ударом. «Что она здесь делает?» – успела подумать Саша, и тут ее поразил следующий удар. Спутник баронессы медленно повернулся, и девушке показалось, что она теряет сознание. Князь Адашев, которого она и не чаяла снова встретить, стоял от нее в двух шагах и с изумлением разглядывал красавцев аргамаков.

Несколько секунд, которые Саша потратила на то, чтобы восстать из пепла, вывели из терпения Кирдягина. Не сдерживая ярости, он занес плеть над головой неслуха, посмевшего перечить барину и даже не подумавшего исполнить его приказание.

Но паренек на этот раз не отпрыгнул в сторону, не бросился со всех ног к коновязи, а обхватил вдруг руками кнутовище, зажатое в руке столичного повесы, и в следующее мгновение собравшаяся вокруг толпа увидела прекрасно исполненный кульбит, завершенный Кирдягиным аккурат в центре лужи. При полном молчании бедолага, наступив на собственный цилиндр, медленно поднялся из воды, ошарашенно огляделся по сторонам. Жирная, черная грязь, облепившая его с ног до головы, стекала с растопыренных пальцев и со злополучного хлыста в руке.

Толпа отшатнулась назад, на мгновение застыла и тут же разразилась такими визгами, воплями и руганью, что лошади у коновязи и в поводьях у всадников нервно заплясали и захрапели. Краем глаза Саша заметила, что князь отвлекся от созерцания ее коней и с удивлением наблюдает за несчастным Кирдягиным. Восседавший рядом с ним на молодом дончаке яркий брюнет с бесподобными черными усами согнулся в три погибели, а жеребец переступал ногами и прядал ушами в такт хохоту хозяина. Ей хватило доли секунды и на то, чтобы узреть двух рослых лакеев, устремившихся на помощь посрамленному барину, и еще двоих, обходивших ее с флангов с вполне определенными целями.

Почти без упора о перекладину Саша перелетела в прыжке на другую ее сторону и замерла на мгновение, оценивая обстановку. Пришедший в себя Кирдягин ринулся в атаку с тыла, а лакеи, кряхтя, подползли под коновязь и предприняли новый обходной маневр, стараясь оттеснить негодника к луже.

Ситуация заметно осложнилась! Сзади на Сашу надвигался клокотавший от негодования Кирдягин. Справа и слева – четверо крепких с виду лакеев. Путь к отступлению заслоняли ошеломленный князь и до сей поры хохотавший черноусый всадник.

Толпа застыла в ожидании развязки. Паренек, кажется, не собирался сдаваться и тут же подтвердил предположения собравшихся зевак. Кирдягин от лихой подножки и удара локтем в грудь опять измерил глубину уже знакомого водоема. Двое лакеев вновь бросились на помощь пускающему пузыри барину, а мальчишка, ужом проскользнув между оставшимися нападающими, – и надо же, каков поганец! – отвесил одному затрещину, а другому – пинок по тяжелому заду и устремился к лошадям, намереваясь покинуть поле битвы. Но не тут-то было. Напуганные суматохой ахалтекинцы нервно заметались, натянули поводья, удерживавшие их у коновязи, и отрезали дорогу к верховым лошадям. Жеребец вдруг взбрыкнул задними копытами и злобно заржал. Толпа ахнула. В последний момент паренек вывернулся из-под удара копыт, угодив прямо в руки князя, который ловко ухватил юного паршивца за ухо и развернул к себе лицом, не слишком заботясь о его ощущениях.

Мальчишка жалобно вскрикнул, поднял на Адашева чумазое лицо и глянул на него огромными, яркими, полными слез глазами, да так, что сердце князя дрогнуло, и он на мгновение усомнился, стоит ли трепать такое маленькое, нежное, почти детское ухо. Но тут его пленник, закусив нижнюю губу, в бешенстве прошипел такое замысловатое матросское ругательство, что на какую-то долю секунды Адашев потерял над собой контроль, ослабил хватку, и паренек, эта продувная бестия, выскользнул из его рук и попытался дать деру.

Но не зря Кирилл Адашев слыл в свое время одним из лучших боевых офицеров российского флота. Быстрая реакция, выработанная в сложнейших морских переходах и баталиях, не подвела его и на этот раз. В мгновение ока он ухватил беглеца одной рукой за веревочную подпояску, другой – за худенькое плечо, резким движением притянул его к себе и вновь попытался добраться до уха мальчика.

И тут Павел Верменич с изумлением заметил, как его товарищ сначала побелел, потом побагровел, а парнишка, воспользовавшись его замешательством, рывком освободился из рук, одним прыжком преодолел расстояние до коновязи и, слегка коснувшись руками лошадиного крупа, со всего размаха плюхнулся в седло. Конь взвился на дыбы, паренек ножом отсек поводья и...

В этот момент над ухом Павла раздался жуткий рев, перемежаемый оглушительным свистом и пронзительным визгом. Шалый дернулся, испуганно заржал. Мимо двух, видавших всякое отставных офицеров флота пронесся живой смерч, распавшийся перед коновязью на три части: две фигуры, поросшие густым черным волосом, и одну огненно-рыжую.

Они взлетели, минуя стремена, на лошадей и, подхватив поводья аргамаков, с тем же улюлюканьем и пронзительным свистом галопом пролетели мимо онемевшей от неожиданности толпы и скрылись в лесной чаще.

Народ в панике отступил, но мутные потоки, взбудораженные копытами лошадей, успели залить туалеты дам и кавалеров; точно метла нерадивого и вечно пьяного дворника прошлась по их начищенным до зеркального блеска сапогам и светлым костюмам и платьям.

Князю Адашеву тоже досталось, но сам Кирилл, как отметил Верменич, до сих пор пребывал в странной прострации, потому как даже не соизволил стряхнуть с себя грязь и в таком неприглядном виде взгромоздился на взволнованного Тамерлана.

Единственным непострадавшим в этой схватке оказался Павел Верменич. Несомненно, он пережил несколько волнующих моментов. Особенно позабавили его эпизоды с Кирдягиным и неуклюжими лакеями, которые поспешили укрыться от барского гнева за каретами. Они принадлежали баронессе и на собственной шкуре испытали, что значит попасть под ее горячую руку.

Однако более всего Павла поразило поведение друга. Силы и ловкости Кириллу не занимать. И вдруг так опростоволоситься – упустить мальчишку! Но, видя состояние Адашева, приятель решил повременить с расспросами.

Через два часа, которые ушли на охи-вздохи дам, переодевания, выведение из шокового состояния Кирдягина и объяснений баронессы со слугами, кавалькада всадников и экипажи отъехали от постоялого двора, в котором гости князя жили все время ярмарки, и направились в Адашево, его родовое имение, расположенное в пятидесяти верстах отсюда.

Перед отъездом Павел вновь пережил несколько приятных минут. Полина Дизендорф, весьма опрометчиво решив продемонстрировать окружающим свое влияние на князя, потребовала от него немедленно отыскать виновника головной боли ее несчастного кузена Кирдягина и примерно наказать мальчишку, посмевшего поднять руку на барина. В ответ Кирилл Адашев довольно лениво с выражением величайшей скуки на лице заметил:

– Полина, я искренне сочувствую вам и месье Кирдягину. Но на вашем месте я бы постарался забыть этот facheux incident. [22] Паренек защищал хозяйское добро, и, надо сказать, с гораздо большим успехом, чем ваши бездельники лакеи. Лошади, которых кое-кто приказал перевести к другой коновязи, отнюдь не жалкие савраски, а стоят целого состояния. Приведись мне заиметь такого сторожа, непременно наградил бы его за усердие и смелость. – Князь, склонив голову в поклоне, помог огорошенной баронессе подняться в карету. Заметив ее растерянность и откровенное недовольство Кирдягина, Кирилл улыбнулся и добавил: – Не огорчайтесь, ma chere, ваш кузен взрослый человек и, думаю, не нуждается в вашей защите. Но требовать сатисфакции от деревенского паренька? Это по крайней мере странно и смешно!