Королевский путь - Плейди Джин (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Все дворянство Франции собралось выразить свое почтение будущему мужу принцессы Маргариты и испанским посланникам мужа Елизаветы.
Дофин и его жена прибыли на торжества вместе в карете с английским гербом, и, пока они пробирались через толпу, неслись крики глашатаев:
— Дорогу! Дорогу королеве Англии!
Констебль де Монморанси вернулся во Францию, и его сын Генрих женился на мадемуазель де Бульон, внучке Дианы де Пуатье.
Задело ли это Марию? По правде говоря, она была слегка уязвлена, ведь он дал клятву не жениться ни на ком, кроме нее.
Мария рассмеялась. Это все — игра воображения. Было глупо принимать такие вещи всерьез.
Королева Екатерина заняла свое место в королевской ложе. Лицо ее не было безучастным, как обычно. Предшествующую ночь она была погружена в нелегкие размышления, и, хотя солнце заливало улицу Святого Антония, а у ног теснилась лояльная толпа, королева Екатерина пребывала в глубоком унынии.
Рыцарский поединок начался. Знатные принцы превзошли самих себя. Мария с гордостью наблюдала за мастерством своего дяди, графа де Гиза, и прислушивалась к возгласам одобрения, доносившимся из толпы.
Суровый посол испанского короля граф Альба сидел за Елизаветой и хлопал в ладоши. Граф Нассаусский, Вильгельм Оранский, сопровождавший Альба, принимал участие в турнире.
Вот настал момент, когда сам король — фигура, сияющая доспехами… шпоры в драгоценностях… белохвостая лошадь — выехал на арену, чтобы сразиться с противником. Толпа взревела в приветствиях своему королю.
Как же величественно выглядел Генрих в этот день! Его конь — подарок будущего зятя, графа Савойского — понес его к победе.
Король держался с достоинством. Из толпы неслись возгласы одобрения, а Генрих хотел выйти еще один раз — сломать еще одну пику.
Граф Феррара и граф Немур пытались отговорить его, но он ощущал себя снова юным. Он направился к ложе, где находилась Диана, и та подняла в приветствии руку. Королева привстала со своего кресла, но король уже возвращался. Он направился к сеньору де Л’Орже, молодому капитану шотландских гвардейцев. Де Л’Орже был в смятении, а Генрих тем временем потребовал новую пику.
Раздались дикие возгласы восторга — король выехал во второй раз с пикой наперевес против молодого капитана.
Все случилось меньше чем за минуту. Капитан коснулся стального воротника королевских доспехов; капитанская пика расщепилась, король рухнул с лошади, и лицо его обагрилось кровью.
Гнетущая тишина, казалось, тянулась бесконечно долго, а затем толпа ринулась к тому месту, где без сознания лежал на траве король.
* * *
Король умирал. Он говорил совсем мало с тех пор, как упал на турнире. Единственно, на чем он настаивал, так это, чтобы ни в чем не обвиняли капитана. То, что пика расщепилась, было простой случайностью. Он последовал приказу короля и вступил в поединок, хотя и не должен был этого делать. Он повел себя как истинный рыцарь и доблестный воин. Король хотел, чтобы об этом помнили все.
В детской стояла непривычная тишина, прерываемая лишь внезапными рыданиями.
Маленький Генри кричал с надрывом:
— Когда поправится мой папочка?
Остальные пытались утешить его, сами оставаясь безутешными. Марго, горе которой было столь же неистовым, как и все ее эмоции, заперлась у себя в комнате и совершенно обезумела от рыданий.
Мария и Елизавета, Франциск и Шарль сидели вместе, но не осмеливались разговаривать, опасаясь разрыдаться. Мария обратила внимание на странные взгляды, бросаемые Шарлем на своего брата. Король был близок к смерти; когда уходит один король, следующий немедленно занимает его место. Бледному немощному мальчику предстояло вскоре стать королем Франции, но как надолго?
Эдуард Александр — Генрих был при матери. Она нуждалась в его утешениях. Обнимая сына, она говорила себе, что он займет то место в ее сердце, что было отдано мужчине, умирающему сейчас. Она знала толк в таких вещах и понимала, что король покидает их.
В конце концов все собрались у его постели. Он уже не мог говорить, и они были рады, что он не испытывал более никаких мучений; он лежал без движений, не узнавая никого. Они стояли у его кровати, пока он не перестал дышать.
Все главные люди Франции собрались в комнате, прилегающей к спальне. Были там и кардинал с графом. Они оба заметили, что взгляды, обращенные к ним, стали более чем когда-либо почтительными, и они почувствовали себя, как если бы были королями.
Когда все закончилось, семья покинула спальню; первым ушел Франциск, который, хоть и был в печали, с тревогой ощущал свою новую значимость. Екатерина и Мария стояли напротив друг друга, кровать разделяла их. Они направились к выходу, но, дойдя до двери, Екатерина остановилась, опустила руку на плечо Марии и, нежно подтолкнув, пропустила ее вперед.
Это был выразительный жест: королева Екатерина была теперь только королевой-матерью, а Мария заняла первое место, как королева Франции.
ГЛАВА V
Королева Франции! Первая дама страны! Она была второй только для короля, а король был ее преданным рабом. Однако когда она вспоминала, что все это пришло к ней через смерть человека, которому она оказывала уважение как любимому отцу, она чувствовала, что с радостью отказалась бы от всего, лишь бы только его вернуть.
Франциск был полон скорби. Он не получил ничего, кроме отцовских обязанностей. Множество глаз наблюдало за ним теперь. Его беспрестанно и критически изучали. Люди, пугавшие его, вились вокруг, и, хотя он был королем Франции, он чувствовал, что не в состоянии избавиться от них. Эти два человека, называвшие себя ласково его дядями, намертво держали его. У Франциска было ощущение, что они постоянно рядом. Он размышлял о них, в особенности о кардинале. Ему привиделся во сне кошмар, в котором присутствовал кардинал. Насмешливым тоном он говорил:
— Трусливая робкая девчонка… пытающаяся выглядеть мужчиной!
Эти слова, полные презрения, преследовали его денно и нощно.
Появился и кое-кто иной, кого он боялся более чем остальных — его собственная мать. Если он был в одиночестве, она могла решительно войти к нему в апартаменты и завести разговор тихим и серьезным тоном:
— Мой дорогой сын… мой маленький король… ты нуждаешься сейчас в своей мамочке.
Это было вечной темой, с которой она обращалась к нему.
Он чувствовал, что похож на кость, за которую грызутся собаки.
Его мать была решительна в своих действиях. Даже во время траура она сделала так, что не подпускала этих двоих к нему, сказав:
— Король — мой сын. Он еще не король, а просто мальчик, скорбящий о своем отце. Я никому не позволю приблизиться к нему. Кто, как не мать, может утешить его сейчас?
Но ее утешение травмировало его больше, чем горе, и он был согласен на все, лишь бы она ушла и оставила его в одиночестве оплакивать отца. Мария могла принести ему все утешение, в котором он нуждался, одна лишь Мария.
Дяди Марии прибыли в Лувр. Они не испрашивали разрешения на аудиенцию с королевой Франции.
— Какие могут быть церемонии в такое время между теми, кто так близок и дорог — сказал кардинал.
Он не преклонил перед Марией колен, а заключил ее в объятия. Это было не только жестом ласки, но жестом господства.
— Дорогая моя, — пробормотал он, — это свершилось. Это произошло неожиданно для всех нас. А теперь, моя дорогая, ты — королева Франции. Это как раз то, о чем грезили я, твои дяди и твоя бабушка.
Мария сказала с оттенком легкого упрека:
— Скорбим ли мы все еще об умершем короле?
Кардинал бросил на нее пронзительный взгляд. Осознает ли она свое величие? Будет ли она теперь меньше прислушиваться к его словам, чем когда была женой дофина?
Он не хотел допустить такого.
— Тебе нужна твоя семья, Мария, более чем когда-либо.
— Да, дядя, я знаю. Я частенько размышляла о том, как стану королевой, а теперь я много думаю о короле, о том, как добр он был всегда и как мы, дети, любили его. Но он не был добр к каждому. По его приказу страшные вещи случались с теми, кто не был истинно предан ему.
