Чудо для мадонны - Картленд Барбара (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— В один прекрасный день я привезу тебя сюда снова, и ты увидишь, что Париж — это город, созданный для любви и смеха.
От его слов по ее телу пробежал трепет, и ей подумалось, что совсем не важно, где они, лишь бы они были вместе. И любовь, и смех, и много других чудесных вещей всегда будут с ними.
Они остановились в просторном шато на окраине Кале.
Его хозяева были давними друзьями отца лорда Ми-ера. Эти старые аристократы сразу обнаружили, что у них много общего с князем ди Соджино. Антонио старался не докучать влюбленным своим присутствием, и лорд Миер с Флоренчией отправились в городскую оранжерею.
Как только они остались одни, лорд сказал:
— Дорогая моя, я еще не имел возможности сказать тебе, как ты прекрасна и как я счастлив от того, что все твои беды позади.
— А я все это время искала и не находила слова, чтобы поблагодарить тебя.
— Мне не нужно никаких слов. Только бы никогда больше не видеть страха в твоих глазах.
— Теперь мне нечего бояться, и я верю, что ты всегда сумеешь рассеять мои страхи, даже если они появятся вновь.
Лорд привлек ее к себе и долго смотрел ей в глаза.
— Ты совершенство, моя мадонна! Я искал тебя всю жизнь и не верил, что когда-нибудь найду не на картине, а в действительности.
Его губы нашли ее, и лорд целовал девушку, пока их сердца не забились неистово в унисон и невообразимый экстаз не охватил их обоих.
На следующий день они пересекли Ла-Манш. В Дувре их ждал собственный поезд лорда Миера, который должен был отвезти их в Миер-парк.
Флоренчия пришла в восторг, как маленькая девочка, которая вдруг получила в свое распоряжение целый дом.
Она осматривала поезд с таким любопытством, что лорд Миер нежно улыбнулся ей и сказал так, чтобы никто, кроме Флоренчии, не услышал его слов:
— Обожаю смотреть, когда ты ведешь себя как дитя! До сих пор ты была очень серьезной и озабоченной. Но сейчас ты совсем другая.
— Совсем, совсем другая, и все благодаря тебе! — прошептала Флоренчия.
Лорд улыбнулся. Чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее и сильнее он любил ее.
Почти с мальчишеским пылом лорд предвкушал, как будет показывать ей свой дом и сад, с которыми у него было так много связано.
Однако, когда они прибыли в Миер-парк, было уже довольно поздно, и после обеда лорд предложил гостям отдохнуть.
Когда они поднялись наверх, Антонио задержался, и лорд Миер понял, что тот хотел бы поговорить с ним.
— В чем дело, Антонио? — спросил он. После минутного колебания молодой человек проговорил:
— Я хотел вас спросить: как вы думаете, простит ли меня когда-нибудь ваша сестра?
— Я и сам думал об этом, — признался лорд Миер, — потому что, если это не очень смутит вас, то единственно, кого я хотел бы видеть на своей свадьбе, это Дженнифер.
— Возможно, она поймет, почему я вел себя таким образом, когда услышит всю нашу историю, — нерешительно произнес Антонио.
— Я надеюсь, что так и будет, — сказал лорд Миер, чтобы успокоить его. — Завтра я намерен поговорить с вашим отцом о нашей свадьбе с Флоренчией. Я хочу, чтобы это произошло как можно скорее.
Больше он пока ничего не сказал, но у него было предчувствие, что князь, несмотря на всю свою благодарность, может возражать против брака дочери с человеком другого вероисповедания. Поэтому на следующее утро лорд не слишком удивился, когда князь выразил желание поговорить с ним наедине. После завтрака лорд Миер провел князя в свой кабинет.
— Я уверен, вы поймете, — начал князь, — что счастье моей дочери — главное для меня. Мы перед вами в величайшем долгу, но вы знаете, мы католики. При заключении брака, особенно когда дело касается семьи столь древней, как наша, католическая церковь считает обязательным, чтобы дети, которые родятся от этого союза, воспитывались в католической вере.
Лорд Миер ответил:
— Мне это известно, ваше высочество, и мне кажется, я знаю решение этой проблемы. Пятьдесят лет назад мой дедушка женился на графине Марии-Терезе де Бошан, чей род во Франции столь же уважаем, как ваш в Италии. Бабушка была католичкой, но мой дед, четвертый лорд Миер, очень гордился тем, что Миеры поддерживали протестантов со времен Генриха VIII. И они решили, что их дочери будут воспитываться в католической вере, а сыновья — в протестантской.
— И это оказалось приемлемым для обеих церквей?
— Несомненно. И этот брак был таким счастливым, что о них ходили легенды. Князь коротко засмеялся.
— Вы еще раз, Инграм, сняли тяжкий груз с моих плеч. В таком случае, я думаю, никто не станет порицать меня за то, что я допустил брак, который не одобряет церковь.
— Я надеялся, что вы согласитесь, — сказал лорд Миер. — Мы поженимся не здесь, в домашней часовне, а в маленькой католической церкви на самом краю моих владений. Я надеюсь, нам удастся сохранить церемонию в тайне.
Лорд Миер намеревался приказать запереть двери церкви на замок да еще распустить слух среди местных жителей, что брак будет заключен между иностранными подданными.
По его разумению, Бог, который помог ему спасти Флоренчию от ужасов брака с Винченте, был тот, кому молилась она.
Он считал, что молитвы, исходившие из глубины их сердец, были услышаны, потому добро восторжествовало.
Когда Флоренчия станет его женой, вместе они изгонят из своей жизни все дурное и постараются, насколько это будет в их силах, сделать счастливыми тех, кто их окружает.
Эти мысли странным образом отличались от того, что он исповедовал всю свою сознательную жизнь.
Флоренчия пробудила в нем новые устремления, внушила новые идеалы, дотоле неведомые ему.
На следующее утро лорд Миер уехал в Лондон очень рано.
Он вез с собой колье, которое князь отдал ему сразу по прибытии в Миер-парк.
— Я послал записку Джованни, — сказал он лорду. — Он сделал рисунок и изготовит дубликат, о котором вы просили. Но… боюсь, это будет стоить очень дорого!
— Пусть это вас не беспокоит, — ответил лорд Миер. — Я знаю, вы все будете счастливы, зная, что колье вернется в семью, чтобы Антонио передал его своим детям.
Растроганный князь положил руку на плечо лорду Миеру.
— Я каждый день благодарю Бога за то, что мы познакомились с вами, — тихо сказал он.
В Лондоне лорд Миер немедленно отправился в дом зятя на Парк-лейн.
Как он и ожидал, ему сказали, что хозяева еще не вставали — было только девять часов утра.
Мгновение лорд Миер раздумывал, не пройти ли ему сразу в комнату сестры, но потом решил заехать позднее.
Через некоторое время он вернулся и прошел в гостиную. Маркиз завтракал.
— Боже праведный, да ведь это Инграм! Не ожидал тебя! Я слышал, ты за границей.
— Я только что вернулся и хочу повидать Дженни.
— Она еще в постели. Садись съешь что-нибудь. Из вежливости лорд Миер согласился выпить чашечку кофе.
— Твоя поездка в Париж была успешна? — спросил он, зная, что сейчас начнется пространный и довольно скучный рассказ.
Когда маркиз наконец закончил, он добавил:
— Я очень устал. Я становлюсь слишком стар для всех этих визитов с их бесконечными переговорами и обедами, которые следуют за ними!
— Тебе нездоровится, Артур? — спросил лорд.
— Я пока ничего не говорил твоей сестре, — ответил маркиз, — но по возвращении я побывал у своего врача. Он предупредил, что у меня не все в порядке с сердцем.
— Жаль слышать это!
— Он посоветовал поменьше волноваться, но при моем положении при дворе это не так-то просто.
— Тебе надо рассказать все ее величеству.
— Она вряд ли прислушается к моим словам, — мрачно произнес маркиз. — Как и все женщины, когда им что-нибудь нужно, ее величество требует, чтобы это было исполнено, причем немедленно!
— Не сомневаюсь, — улыбнулся лорд Миер, — но не стоит рисковать. Я уверен, что Дженни сказала бы тебе то же самое.
— Мне не хочется говорить с ней об этом. Плохое здоровье — скучная тема.
