Обещай мне эту ночь - Линдсей Сара (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
Поэтому Джеймс заставил себя не замечать, как дрожит ее нижняя губа, и отвел взгляд от ее печальных, полных укора глаз. Не сказав ни слова, он поднялся на ноги и принялся застегивать брюки. Прислушавшись, он отметил, что проклятый дождь наконец-то перестал, но не испытал при этом ни капли облегчения.
Направившись к камину, перед которым он развесил их промокшую одежду, Джеймс пощупал вещи. Его рубашка еще оставалась влажной. Пожав плечами, он натянул ее через голову. Жилет и сюртук совсем не высохли, но он надел и Их тоже. Одежда Иззи была примерно в том же состоянии. Но не мог же он тащить ее домой, завернутой в одно лишь старое одеяло. Значит, ему придется и дальше страдать рядом с ней, сообразил он. Джентльмен просто обязан так поступить. Поразмыслив, Джеймс понял, что и место, и время для джентльменского поведения остались далеко позади.
Он собрал ее платье и белье, а затем не без удовольствия наблюдал, как Изабелла, старательно придерживая на груди одеяло, проковыляла к камину и выдернула из его рук одежду. Джеймс повернулся к ней спиной, чтобы создать ей подобие уединенности, что тоже изрядно запоздало, учитывая то, что между ними произошло. Стараясь занять себя, он принялся натягивать мокрые грязные сапоги, а покончив с этим, встал перед огнем, уставившись, на беспорядочно мечущиеся оранжевые языки пламени. Потрескивание дров в камине было единственным звуком, нарушавшим тишину, — если не принимать во внимание шуршание и шелест шелковых одежд Изабеллы.
— Ты все еще намерен идти служить в армию? Ее голос прозвучал неестественно громко после столь продолжительного молчания, и Джеймс вздрогнул от неожиданности. Он уловил невысказанный вопрос: «Неужели тебе легче отправиться на смерть, чем жениться на мне?»
Джеймс понимал, что Иззи возненавидит его за это. Он сам ненавидел себя за то, что собирался сделать, но у него не было выбора. Иззи заслуживала лучшего, чем он мог ей дать. Он испытывал к ней только вожделение, а она заслуживала большой настоящей любви.
— Да, — тихо ответил Джеймс, вложив в одно-единственное слово столько сожаления, что хватило бы на целую жизнь. Иззи продолжала молчать. Он повернулся к ней. Она стояла, надменно вздернув подбородок, с невозмутимым лицом, но он заметил, что ее бьет дрожь. — Прости меня, Иззи. Я не могу на тебе жениться. Я бы хот… — Он умолк. — Я уеду, как только все распоряжения будут сделаны.
Он воздержался от того, чтобы сказать ей, что она обязательно встретит кого-то еще или что она скоро его забудет. Хотя первое, несомненно, должно было вскоре случиться. Конечно, если бы он не был еще мертв к тому времени, Джеймс смог бы запросто убить мерзавца. Он, безумно ее хотел и из эгоизма не желал, чтобы ее получил кто-то другой.
Она закивала, причем так медленно и равномерно, что напомнила ему заводную куклу, которую он однажды видел на выставке. Движения игрушки были такими же размеренными, на лице ее, точно так же лишенном k выражения, Джеймсу особенно запомнились глаза — глаза, которые смотрели, но не видели. Проклятие, проклятие, проклятие! Он отправился в этот домик в надежде уладить дела с Изабеллой. Вместо этого он едва не лишил ее невинности. А теперь, словно этого было недостаточно, он собирался к тому же сломить ее дух и убить радость жизни. Возможно, он просто обязан признаться в том, что произошло, и предоставить ее отцу и Генри тянуть соломинку — кому из них его пристрелить. В этот момент ему казалось, что получить свинцовую пулю не так больно, как смотреть на Иззи, двигавшуюся словно поломанная кукла.
Девушка наклонилась и подняла с пола одеяло. Затем начала складывать его, методично разглаживая складки и выравнивая углы. Внезапно она остановилась, пристально разглядывая влажное пятно на одеяле. Взгляд ее метнулся в его сторону, и она судорожно вздохнула. Его мгновенное замешательство сразу же прошло, когда Джеймс с мучительной ясностью припомнил, как в момент приближения разрядки он схватил одеяло и излил в него свое семя.
Вот дьявольщина! Решительным шагом Джеймс подошел к Иззи и выдернул одеяло из ее рук. Он плотно скатал позорное доказательство собственной глупости и засунул его на самое дно сундука, где оно хранилось. Нужно будет вернуться сюда позже и забрать его. С помощью нескольких тяжелых камней он сумеет найти для раздражающей улики новое убежище на дне широкого зеркального пруда перед Шеффилд-Парком.
Не произнося ни слова, Изабелла наблюдала, как он приводит в порядок комнату, затем гасит огонь. Она дождалась, пока он закончит, и направилась к двери. Он последовал за ней, но остановился на пороге, чтобы в последний раз оглядеться — не осталось ли каких-либо вопиющих свидетельств множества грехов, которым он предавался с первого мгновения, как вошел. Вроде бы все было в порядке, и он закрыл дверь. Хотелось бы ему, чтобы так же легко можно было уйти от воспоминаний о том, что он совершил. Вычеркнуть из памяти путаницу мгновений блаженства и безнадежности, грозившую свести его с ума.
Чтобы не думать, Джеймс сосредоточился на ходьбе, на том, чтобы ставить одну ногу впереди другой, шаг за шагом, шаг за шагом. Ближайший путь из павильона в Уэстон-Мэнор вел через чащу леса, а это означало, что тут не было никаких тропинок, поэтому Джеймс внимательно смотрел под ноги, на мокрые листья и траву. Он целиком отдался высматриванию грибов, Изо всех сил стараясь не заснуть.
Джеймс не позволял себе смотреть вперед, ни в смысле будущего, ни буквально, поскольку Изабелла продиралась сквозь заросли в паре шагов перед ним. Возможно, было бы лучше, если бы он смотрел, станет рассуждать он позже, потому что тогда он увидел бы огромный корень, торчавший из земли в нескольких футах впереди.
Огромный древесный корень в нескольких футах впереди, лежавший прямо на пути Изабеллы.
Огромный древесный корень, торчавший вверх, о который споткнулась Изабелла и свалилась на землю.
Услышав ее сдавленный крик, Джеймс рывком поднял голову. Он увидел, как она пролетела вперед и тяжело приземлилась под деревом. Он подбежал к ней, едва не зацепившись за тот же корень, и перевернул ее на спину. Она открыла глаза и тихо застонала. Только тогда Джеймс осмелился вздохнуть. Подхватив ее на руки, он начал ощупывать, нет ли переломов.
— Где болит? — спросил он.
Изабелла пожала плечами, и из-под ресниц ее заструились слезы. Он понял так, что у нее все болит. Она была бледна, очень бледна, и на ее правой скуле краснела большая царапина. Она вздрогнула, когда Джеймс коснулся ее левого запястья, и дернулась всем телом, когда он ощупал ее правую лодыжку сквозь тонкую лайковую кожу ботинка, насквозь промокшего и испачканного в грязи. Джеймс поднялся, крепко прижимая ее к себе, и быстро зашагал к дому, внимательно глядя под ноги.
Изабеллу нельзя было назвать тяжелой, но к тому времени, как впереди показались кирпичные стены Уэстон-Мэнор, Джеймс был в полном изнеможении. Изабелла сильно ушиблась и дрожала всем телом, его мокрая одежда терла ему в таких местах, которых он вообще предпочел бы не касаться. А его отягощенная чувством вины совесть изнемогала под грузом всего, что он успел натворить за день. Прижав девушку к груди, Джеймс взбежал по каменным ступенькам, ведущим в сад. Несколькими секундами позже он уже поспешно поднимался по лестнице на террасу.
Поддерживая Изабеллу одной рукой, он постучал в стеклянную дверь, ведущую в большой зал. Горничная, находившаяся внутри, заметила Джеймса с его ношей. Она встревожилась и тотчас же их впустила.
— С ней все в порядке, — сказал Джеймс испуганной девушке, — но она упала и сильно ушиблась. Нужно послать за врачом.
— Это ты, Джеймс? — раздался голос леди Уэстон из соседней гостиной.
— Да, — отозвался он. — Только должен вас предупредить…
Хозяйка вошла в зал, и лицо ее мгновенно побледнело.
— Просто несчастный случай.
— Что произошло? — спросила она.
— Иззи споткнулась и упала, когда мы возвращались домой. Возможно, она сломала запястье и подвернула лодыжку, когда падала. Может быть, она ударилась головой, но я думаю, она просто ослабела от боли и холода. Я уже распорядился послать за доктором.
