Опасное влечение - Джонсон Алисса (читать лучшие читаемые книги .TXT, .FB2) 📗
Леди Кейт Хантер, поправил он себя и не впервые мысленно отметил, что поставит те инструменты, которые она выберет, в каждом поместье, особняке, коттедже и городском доме, которые принадлежали ему.
Кейт позволила пальцам пробежать по клавишам, и звуки сонаты наполнили комнату.
В игре, как и в танце, она была грациозна — ее разум и тело пребывали в гармонии. Музыка в ее голове плавно перетекала в звуки, которые она создавала при помощи пальцев. Она никогда не пропускала ни ноты, ни паузы, не сбивалась с ритма. Не было акцента самого незаметного, эмоции самой мимолетной, которых она не могла бы извлечь с помощью клавиш. Для нее играть на фортепиано было так же просто, как говорить, так же естественно, как смеяться, и так же необходимо, как дышать.
Движения ее пальцев замедлились — она заиграла обманчиво простую мелодию, постепенно придавая ей глубину и силу. Наконец прозвучал яркий финал.
Она удовлетворенно вздохнула, когда стихли последние ноты. Что ей еще сыграть? Что-нибудь печальное? Что-нибудь более сложное? Что-нибудь…
Легкое покалывание пробежало по ее спине, она повернулась на скамейке и обнаружила Хантера, который, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за ней. Его поза была расслабленной, но его взгляд был таким пристальным, что покалывание перешло в дрожь, и она поняла, что не сможет отвернуться.
Хантер разрушил чары, войдя в комнату и закрывая за собой дверь.
— Это было изысканно, Кейт.
Она почувствовала, что краснеет, и из-за комплимента, и из-за взгляда, который он бросил на нее.
— Спасибо.
— Это ваше произведение? — как бы между прочим спросил он.
Она кивнула и заставила себя говорить таким же несерьезным тоном:
— Подарок Эви на семнадцатилетие.
— Это сколько вам было тогда? — спросил он, подходя к ней. — Тринадцать лет?
— Да, вы правы.
— Невероятно! — пробормотал он. — Она, должно быть, была взволнована.
— О да, пока не узнала, что мне пришлось сочинить его, потому что я истратила все карманные деньги на сладости и ленточки для волос.
Хантер засмеялся и прислонился бедром к фортепиано.
— Уит говорил, что вы играете и на других инструментах.
— На некоторых, но предпочитаю я струнные инструменты. — Она лениво постучала пальцем по клавише. — Особенно этот.
— Фортепиано — струнный инструмент?
— Да, разве вы не знаете этого? — Когда он отрицательно покачал головой, она встала, обошла его и указала под крышку фортепиано. — Видите? Клавиши приводят в движение молоточки, которые ударяют по струнам, поэтому струнный инструмент.
Он заглянул внутрь:
— В самом деле!
— У вас не было пианино в детстве, я права? — Когда он молча поднял брови, она пожала плечами и опустила крышку фортепиано. — Детей неумолимо притягивает все, что имеет крышку. Никто не может помешать им попытаться заглянуть внутрь.
— Любопытство — мощный стимул. Благодаря ему мы все узнаем.
Она провела пальцами по деревянному корпусу фортепиано.
— Благодаря ему мы остаемся — «целуясь с красивыми пиратами в гостиных» — с мертвыми кузнечиками.
— Прошу прощения?
— Да нет, ничего. — Она посмотрела на него. Он стоял очень близко. Она чувствовала запах его мыла, и ей стало интересно, почувствует ли она еще раз вкус мяты. Она снова опустила глаза на фортепиано. — Любопытство не всегда полезно.
— Проверим?
Кейт не могла позволить себе встретиться с ним взглядом, спрашивая:
— И как мы можем это сделать?
Он не ответил. Он просто шагнул к ней и заключил ее в свои объятия.
Хантер был осторожен. Этот поцелуй не был проверкой, как в гостиной, и не был попыткой соблазнения. Он хотел привлечь и увлечь. Он хотел убедить ее в том, что безопасно поддаваться любопытству… пока она рядом с ним.
Он дразнил ее губы своими, игриво нападая и отступая. Любопытство и безопасность. Приключение и защита. Это была правильно выбранная тактика, потому что с жаждой, мучившей его, требующей большего, таким образом бороться было легче, чем он себе представлял до того, как все началось. Легче, потому что поцелуй был не для него. Он был для нее.
Так получилось, что целовать Кейт ради Кейт и доставляло ему удовольствие, и входило в его планы.
Заманивать ее, дразня близостью, — вот в чем состоял его план.
Именно с этой целью он обнял ее крепче и прижал к себе. «Не слишком крепко, — напомнил он себе мысленно, — не слишком близко!» Было важно дать ей возможность думать, что она может вырваться. Также было важно убедиться в том, что она этого не хочет.
С этой целью он целовал ее крепче, позволяя своему рту накрыть ее рот и нежно дразня ее губы по очереди, чтобы он мог полностью прочувствовать ее, а она — его. Она стала прерывисто дышать, когда его язык проскользнул в теплые глубины ее рта, потом застонала и прижалась к нему, прося большего.
Он сам хотел дать ей больше. Внезапно ему захотелось получить все. При каждом ее вздохе, каждом прикосновении ее губ и легком движении ее руки, он терял самообладание, ему все тяжелее удавалось помнить, кому и для чего предназначался этот поцелуй.
Был соблазн забыть обо всем. Ее вид, ее: запах подняли в нем бурю чувств. Было бы легко позволить своим целям и планам ускользнуть на задний план, позволить страсти взять над ним верх. Он мог раздеть ее за минуту, заставить ее задыхаться и стонать, произнося его имя и склоняясь на скамейку, стоящую перед фортепиано…
Проклятье! Он обнаружил, что уже почти потерял над собой контроль.
Он постепенно смягчил поцелуй, но не ослабил объятия, дразня ее губы своими. Он продолжал делать это все нежнее и нежнее, в течение нескольких долгих минут, пытаясь немного унять ее возбуждение, а не потому, заверил он себя, что ему было трудно отпустить ее.
Наконец, когда ее дыхание восстановилось и его сердце перестало пытаться вырваться из груди, он отстранился.
— Вы видите? — прошептал он, беря ее лицо в свои руки. — Вам нечего бояться.
— А я не уверена в этом.
Она облизнула губы и посмотрела на него осторожно, против чего он не возражал, и немного подозрительно, что ему не понравилось.
— Ну, если вас необходимо убедить… — Он медленно наклонил голову к ней и ухмыльнулся, когда она со смехом вырвалась из его объятий.
— Думаю, я уже убедилась, спасибо.
Он сделал шаг к ней:
— О, я не знаю…
Она ускользнула от него снова и отошла за фортепиано. Они смотрели друг на друга через инструмент. Хантер оскалился по-волчьи. В ее голубых глазах искрился смех.
«Это лучше, — подумал он, — намного лучше, чем подозрение». Ему надо бы помнить, что она искусна в стратегических играх.
Как будто чтобы проиллюстрировать эту мысль, она, сделав обманный выпад влево, ловко отскочила вправо, ведя его вокруг фортепиано, пока они не поменялись местами. Потом она развернулась на месте и понеслась к двери, прекрасно зная, что он не успеет обойти фортепиано показаться у двери раньше нее.
Она остановилась на пороге, обернулась и улыбнулась ему торжествующей улыбкой. Уже делая шаг от двери, она сказала:
— Доброго вам дня, мистер Хантер.
И с этими словами она ушла.
Хантер долго стоял в комнате, и самодовольная улыбка не сходила с его лица. Он не собирался поймать ее. Не в этот раз. Это была стратегическая игра, которую он собирался выиграть.
11
На следующее утро Кейт была разочарована, обнаружив, что Хантер уехал в город вместе с лордом Мартином и еще несколькими джентльменами. Причем она была настолько разочарована, что после завтрака в течение часа сидела на веранде, отдавшись хандре.
Если бы она знала, что Хантер уедет этим утром, она бы не обедала у себя в комнате вечером. Возможно, ей не следовало обедать у себя в комнате вне зависимости от того, где мистер Хантер находился сегодня. Но, в соответствии с заведенным порядком в столовой, лорда Мартина посадили бы за столом справа от нее, мисс Уиллори — слева, а миссис Кине — напротив. Одного из них она могла бы вынести, даже двоих, чтобы иметь возможность насладиться очень вкусной едой и поговорить с Хантером после обеда, но всех троих одновременно никто не мог бы вынести. И поскольку она рассчитывала увидеть его за завтраком на следующий день, и поскольку не годится казаться слишком любопытной, она решила провести вечер в своей комнате, где большую часть времени вспоминала о том, как целовалась с Хантером в музыкальной комнате. Странно, но чем дольше она размышляла об этом поцелуе, тем сильнее она подозревала, что чего-то… не хватало. Еще и поэтому она чувствовала себя подавленной.