Портрет моего сердца - Кэбот Патриция (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
— А, ты об этом? Понимаю. Только…
— Только что? Слава Богу, лорда и леди Эдвард ждут сегодня к ночи. И если они не вернутся, я мгновенно забираю вас отсюда!
— Но куда мы денемся? — Мэгги подняла растерянные глаза на служанку. — У меня нет денег, чтобы снять квартиру… По крайней мере приличную квартиру в районе, где можно не боясь выгуливать Джерри. Полагаю, я могла бы попросить Беранж…
— Француженку, которая занимает студию через площадку от вас? — ужаснулась Хилл.
— Она хорошая подруга. Если у нее есть комната, она наверняка позволит нам пожить до тех пор…
— Я не стану жить с этой француженкой, — объявила Хилл. — И вы не станете! Если хотите знать мое мнение, эта мамзель Жаккар вовсе не леди, несмотря на свои деньги. Никакое жилье вы с ней делить не будете. Мне все известно о женщинах вроде нее, этих артистических типах…
— Хилл, я тоже артистический тип. Не забыла?
Служанка яростно топнула ногой.
— Не равняйте себя с этой мамзелькой. Видывала я таких женщин, знаю, как они себя ведут. Не лучше язычницы, на которой женится герцог. Вы же сами понимаете, если бы он был джентльменом, то не поставил бы вас в такое положение. Вы оба уже не дети, отношения между вами не могут быть прежними. Он теперь взрослый мужчина, а вы леди, несмотря на то что воображают себе некоторые члены вашей семьи. — Преданная Хилл резко осуждала ее отца и сестер. — Посмотрим, что скажет леди Эдвард, когда вернется. Представляю, какие слова она найдет для своего племянника, пусть он там герцог и герой. Надеюсь, мне доведется это услышать.
Мэгги же искренне надеялась, что не окажется рядом, когда леди Эдвард примется метать громы и молнии. Она как-то видела Пиджин в ярости, зрелище было не для слабонервных.
Господи! Что за неразбериха, все перепуталось в ее жизни…
И все из-за проклятого Джереми!
Глава 15
Насколько Эверс мог припомнить, члены его семьи всегда служили герцогам Ролингзам. Отец, дед, прадед были дворецкими либо в городском особняке в Лондоне, либо в йоркширском поместье. И за все это время, насколько известно Джейкобу Эверсу, не нарушался один-единственный обычай.
До сих пор.
Стоя перед дверью герцогской спальни, которую всегда занимали лорд и леди Эдвард, когда бывали в городе, Эверс переминался с ноги на ногу. Он понимал, что наказание за его проступок последует быстро и неотвратимо, вопрос лишь в том, уволит ли его нынешний герцог просто или сопроводит это рукоприкладством. По рассказам отца, предыдущий герцог славился тем, что нещадно избивал слуг. Хотя о сыне лорда Джона подобных ужасов не рассказывали, Эверс все же приготовился к расправе: он ведь собирался совершить немыслимое.
Разбудить герцога Ролингза!
Он несколько раз стукнул в дверь и быстро отскочил, будто створка могла ударить его в ответ.
Прошло две или три минуты. Наконец дверь отворилась, явив взгляду большую комнату с плотно зашторенными окнами, выходившими на Гайд-парк, и стенами, выкрашенными в приятный серебристо-зеленый цвет с коричневато-лиловым бордюром.
С упавшим сердцем Эверс посмотрел в глаза Питерсу, камердинеру его светлости. Молодой человек, видимо, не имел никакого опыта услужения джентльмену, к тому же у него была только одна целая нога: правую ниже колена он оставил в каком-то заморском сражении. Молодой человек отстегивал деревянный протез, демонстрируя кухарке и судомойкам культю, чем напугал их до полусмерти. Нет, Питерс не относился к любимцам слуг на Парк-лейн, 22.
— Чего тебе надо, приятель? — изумленно прошипел камердинер. — Тебе ведь известно, что полковник еще спит!
Прежде чем Эверс открыл рот, чтобы выразить негодование обращением «приятель», из глубины комнаты раздался звучный голос:
— Полковник спал.
Питерс ухмыляясь обернулся к дворецкому.
— Ну ты влип. Не знаешь, что никто не смеет будить полковника? Смерти захотел?
— В чем дело, Эверс? — надменно полюбопытствовал герцог.
— Он ведь нездоров, — тихо пробормотал камердинер. — Ему нужен сон…
— Я бы не осмелился тревожить сон его светлости, если бы не крайние обстоятельства.
— Крайние обстоятельства?
Эверс уловил насмешку в голосе хозяина, и впервые с того момента, как он полчаса назад отворил парадную дверь, в нем проснулась надежда, что, возможно, он сохранит должность… даже став вестником беды.
— Если обстоятельства настолько крайние, что Эверс счел необходимым меня разбудить, тебе, Питерс, лучше его впустить.
Недовольно поджав губы, тот отступил, убрав с порога деревянную ногу, и дворецкий гордо прошествовал в спальню. Однако Эверса охватил ужас, когда он увидел человека, раскинувшегося на кровати с балдахином. Только долгие годы муштры не дали ему разинуть рот от изумления, но не удержали от восклицания: «Господи Боже!»
— Ладно, Эверс, — насмешливо улыбнулся Джереми. — Ты наверняка видывал и похуже.
Тот взял себя в руки, пересек тускло освещенную комнату, стараясь не наступить на раскиданные по полу вещи, свидетельства попыток камердинера распаковать сундуки герцога.
— Не совсем, ваша светлость, — чопорно отозвался дворецкий. — Надеюсь, вы простите меня, если я позволю себе послать за врачом. Дальше по улице живет отличный доктор Уоллес, который явится моментально.
Джереми был потрясен его словами… насколько может быть потрясен человек в остром приступе лихорадки.
— Прикуси язык, Эверс. Сейчас доктора ничем не смогут помочь. Мне нужно пропотеть, и через полчаса я буду в порядке.
— Он прав, мистер Эверс. — Камердинер прикрыл дверь в спальню и проковылял к сундуку, от распаковки которого его оторвали. — Приступы накатывают на полковника и так же быстро проходят. Не удивлюсь, если он встанет и к ужину будет в форме.
— Кстати, об ужине. — Полуголый Джереми откинулся на груду подушек такого вида, словно их скручивали в жгут. — Что делает вечером Мэгги?
Вопрос застиг Эверса врасплох.
— Мисс Маргарет, ваша светлость? — пробормотал он. — По-моему, ее служанка упоминала, что мисс Маргарет и месье де Вегу сегодня присутствуют на котильоне графа Олторпа.
— Что? — Джереми резко сел. — Ты хочешь сказать, что ее сопровождает этот лягушатник?
— Да, ваша светлость. Ведь он в конце концов ее жених. Ваша светлость, могу ли я посоветовать вам надеть рубашку? Когда человек страдает от лихорадки и у него жар, обычно рекомендуется…
— Верно, — произнес Джереми, откидывая простыни и являя себя полностью обнаженным. — Питерс, изволь подать мой мундир.
Потрясенный дворецкий быстро отвел глаза, но не смог удержаться от упрека:
— Ваша светлость! Я все-таки думаю…
— Парадный мундир, полковник? — осведомился Питерс.
Он доковылял до широкой герцогской кровати и, ухватив Джереми за мускулистую руку, помог ему перебраться на край.
— Парадный! — буркнул Джереми, спускаясь по ступенькам лесенки с крутых высот фамильного ложа. — Еще мне понадобится шпага, белые перчатки и ордена…
— Неужто, полковник? Ваши ордена? Все-все?
— Все до единого, — подтвердил голый Джереми, выпрямляясь во весь рост. Дворецкий взирал на него с почтительным ужасом. — Благодарю тебя, Эверс. Можешь идти.
— Но… в-ваша светлость! Вы же не собираетесь выехать…
— Конечно, собираюсь, Эверс. Я вдруг почувствовал желание нанести визит графу Олторпу.
— Но… — Эверс потряс головой, как собака, отряхивающаяся от воды. — Ваша светлость, я должен возразить. Совершенно очевидно, что вы нездоровы. С вашей стороны будет просто безумием выходить из дома в такой холод.
— Старина, — презрительно сморщился Питерс, накидывая на широкие плечи хозяина чистую белую рубашку. — Возьми себя в руки. Ты забыл, с кем говоришь?
Дворецкий принял оскорбленный вид.
— Я, безусловно, это помню. Я говорю с семнадцатым герцогом Ролингзом.
— Ничего подобного. Ты разговариваешь с полковником Джереми Ролингзом. А полковник не боится никого и ничего. Что доказывают его многочисленные регалии!
