В плену экстаза - Барбьери Элейн (онлайн книга без TXT) 📗
— Дорогая, ты знаешь, как мне тяжело отказывать тебе в чем бы то ни было. Но на этот раз я должен отказать — ради твоего же блага. В таком городе, как Абилин, от тети Джессики не будет никакого толка. И своего решения я не изменю. Либо ты поедешь с Патом, либо вообще никуда не поедешь…
Тут личико девушки исказилось гримасой. Тряхнув рыжими локонами, она бросила в сторону Уоллиса Паттерсона полный презрения взгляд и закричала:
— И ты полагаешь, что такой человек защитит меня?! Мне кажется, отец, ты сильно переоцениваешь его способности. Да, ты неоднократно представлял мне мистера Паттерсона, но он ни разу не произвел на меня ни малейшего впечатления. Во всяком случае, мне не удалось запомнить его имя. А теперь представь, как он будет выглядеть перед грубыми ковбоями. Да они растопчут его и даже не заметят!
— Люсиль!..
На морщинистом лице Хораса Баскома проступил румянец, и он в растерянности взглянул на молодого человека:
— Пат, я должен извиниться за мою дочь. Она обычно ведет себя куда достойнее. Боюсь, она не ожидала такого поворота событий и…
— Не извиняйся за меня, отец! Я сказала то, что думаю, и думаю то, что сказала. Я не поеду в Абилин с телохранителем… Во всяком случае — с этим. Тетя Джессика гораздо больше подходит на роль попутчицы.
— Люсиль, я не склонен повторять то, что уже сказал, но вижу, что в данном случае это совершенно необходимо. Я твердо решил: ты поедешь в Абилин с Патом или не поедешь вовсе. Это окончательно и бесповоротно.
Не в состоянии постичь упрямство отца, Люсиль снова скользнула взглядом по непроницаемому лицу белокурого молодого человека.
— Отец, но ты же не можешь всерьез…
— Дорогая, я от своих слов не отступлюсь.
Люсиль в ярости развернулась и вышла из комнаты, с силой хлопнув дверью. Пат повернулся к мистеру Баскому и, покачав головой, пробормотал:
— Хорас, ничего не выйдет. Твоя дочь — чрезвычайно капризная особа. Она привыкла всегда добиваться своего, и она не хочет, чтобы я сопровождал ее в поездке в Абилин.
— Пат, прошу тебя… — На губах Хораса Баскома заиграла улыбка, и он положил руку на плечо молодого человека. — Пат, ты единственный, кому дозволено сказать мне в лицо правду о Люсиль, но только — в уединении этой комнаты. Я признателен тебе за эти слова. Она и впрямь высокомерная, испорченная, самонадеянная… Ладно, думаю, что этого достаточно. Но проблема в том, что я сам сделал ее такой. Я очень любил ее мать, Пат, и теперь, после смерти жены, у меня никого, кроме Люсиль, не осталось. Я баловал ее как мог. Боюсь, я оказал ей плохую услугу. Люсиль всегда имела все, что хотела. Но беда в том, что сейчас ей вздумалось заполучить Рэнда Пирса. — Хорас тяжко вздохнул и сокрушенно покачал головой. Немного помолчав, он продолжал: — Но Рэнду Пирсу моя дочь совершенно не нужна. Во всяком случае — в качестве жены. Видишь ли, этот человек — убежденный холостяк. Рэнд сам ей сказал, что не ищет долговременной связи. Но Люсиль ему не поверила. Она полагает, что ни один мужчина не сможет ее отвергнуть. Боюсь, ей рано или поздно придется испытать горькое разочарование, но я не хочу, чтобы она страдала сильнее, чем необходимо. А эта поездка в Абилин… она совершенно не нужна, но я никогда не смогу убедить ее в этом. Поэтому я и прошу тебя присмотреть за ней — чтобы она не совершила какую-нибудь глупость, о которой потом будет сожалеть. Я хочу, чтобы ты позаботился о ней, Пат. Только тебе я могу это поручить.
— Хорас, но я не знаю…
— Ты с этим справишься. Уверен, что справишься. Я верю в тебя, Пат.
Уоллис Паттерсон неожиданно улыбнулся, и улыбка сразу же изменила его лицо — теперь это был необыкновенно обаятельный молодой человек.
— Хорас, знаешь, мне даже страшно становится, когда ты меня расхваливаешь. Что же касается твоей дочери… Прости мне мою откровенность, но я полагаю, что ее следует хорошенько выпороть. Она упрямая маленькая плутовка, которая не потерпит расстройства своих планов.
— Пат, речь идет о моей единственной дочери. Улыбка молодого человека стала еще шире.
— Повторяю, Хорас, она упрямая маленькая плутовка. Мистер Баском снова вздохнул:
— Конечно, ты прав, пат. Но ты мне поможешь? Уоллис пожал плечами.
— Может, объяснишь, зачем мне брать с собой такую капризную особу?
— Потому что я тебя прошу.
Пат рассмеялся, затем утвердительно кивнул:
— Что ж, Хорас, если просишь… Хорошо, согласен стать сторожевым псом твоей дорогой дочурки. Но я, похоже, заработал себе большую головную боль… очень большую.
Мистер Баском с облегчением вздохнул и протянул молодому человеку руку:
— Спасибо, Пат. Знаешь, у меня такое чувство, что ты до конца не осознаешь, какими пророческими окажутся твои слова. Я тебе бесконечно благодарен… и от души сочувствую.
Рэнд Пирс тщательно пересчитывал бычков, которых они вместе с Бразерсом и Джереми отделили от общего стада. Несколько минут спустя Рэнд утвердительно кивнул:
— Все правильно, двадцать пять. Я не ошибся, Уилли?
— Нет-нет, все верно, — отозвался Харт.
Билли, стоявшая рядом, покосилась на индейцев — те уже сидели на своих лошадях. Девушке очень хотелось поговорить с Белой Рукой. Беседа, прерванная накануне Рэндом Пирсом, требовала продолжения. Она хотела сказать индейцу, что ее чувства к нему не выходят за рамки дружелюбия и благодарности за проявленное участие. И, конечно же, ей следовало объяснить апачи, что она не сможет поехать вместе с ним. Не сможет, потому что у нее совсем другая жизнь… Но он не должен сомневаться: его слова согрели ей сердце и она сохранит их навеки как бесценное сокровище.
— Бразерс и Карлайл, отгоните быков в сторону от основного стада, — распорядился Рэнд. — Нам пора отправляться. А ты, Дракер, — Пирс бросил взгляд на Билли, — возвращайся на свое место.
Билли в растерянности молчала. Такого оборота она не ожидала — полагала, что ее еще раз попросят помочь. Выходит, ей не удастся поговорить с Белой Рукой? Впрочем, она была почти уверена, что апачи сам к ней подъедет.
— Но я…
— Дракер, я велел тебе возвращаться к стаду. Карлайл и Бразерс обойдутся без тебя.
— Пусть Дракер останется, босс. — Бразерс усмехнулся и добавил: — Разве вы не видите, что он хочет попрощаться со своим дружком? Или вы не знаете, что у этого индейца завелся любовничек среди…
В следующее мгновение апачи спрыгнул с лошади и, подлетев к Бразерсу, схватил оторопевшего погонщика за волосы и приставил к его горлу нож.
— Белая Рука, нет! — вырвалось у Билли. И, вероятно, она спасла Бразерсу жизнь — сверкающее лезвие оставило на шее погонщика лишь небольшой порез, из которого потекла тонкая струйка крови.
На несколько секунд воцарилось молчание, а затем раздался низкий гортанный голос апачи; на безупречном английском он проговорил:
— Только слово моего друга спасло тебя от смерти, которую ты заслуживаешь, бледнолицый. Что предпочтешь: умереть с достоинством или продолжать жить?
Глаза Бразерса едва не выкатились из орбит. Судорожно сглотнув, он пробормотал: • — Жить… я хочу жить.
Свирепое лицо индейца выражало нескрываемое презрение. По-прежнему держа нож у горла погонщика, Белая Рука произнес:
— Тогда возьми свои слова обратно…
Бразерс молчал, и Белая Рука чуть повернул лезвие ножа. Из пореза на шее погонщика вытекла еще одна струйка крови, и он, заикаясь, прохрипел:
— Я… я беру обратно все, что сказал.
Белая Рука покосился на Билли, и их взгляды встретились. При виде отблесков неукротимого пламени в миндалевидных глазах индейца девушка невольно содрогнулась.
— Выбор за тобой, Храбрец, — сказал апачи по-испански. — Только твое слово способно лишить мой клинок удовлетворения, которого он жаждет. Если пожелаешь, я оставлю этого человека в живых.
Билли кивнула и, стараясь унять дрожь, пролепетала:
— Да, пусть… пусть живет.
Белая Рука убрал нож и с силой оттолкнул Бразерса or себя. Затем шагнул к своей лошади и, вскочив в седло, подъехал к молчаливому спутнику. Билли же в ужасе смотрела на индейцев. Затаив дыхание, она ждала дальнейшего развития событий.
