Исповедь королевы - Холт Виктория (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

Я никогда не забуду ночь 14 июля. Жаркий, душный день закончился, и мы удалились в свои апартаменты.

В отличие от Людовика я не могла уснуть. Казалось, его покой никем не будет потревожен. Но пришлось его разбудить, когда прибыл гонец. Им оказался герцог де Ларошфуко де Лианкур, который спешно прискакал из Парижа с ужасной новостью. Его лицо было мертвенно-бледным, голос дрожал.

Я слышала, как он звонил, чтобы его принял король, и поднялась, накинув халат. Слуги короля вступили в спор — король спит, его нельзя тревожить в такой час!

Лианкур немногословно ответил:

— Разбудите короля, я должен его видеть.

Герцог вошел в спальню.

— Сир! — вскричал он. — Народ взял штурмом Бастилию!

Людовик сел на постель, отгоняя сон.

— Бастилия… — прошептал он.

— Они взяли Бастилию, сир.

— А как же… начальник тюрьмы?..

— Они убили де Лоная, сир. Они вошли в тюрьму с пикой, на которую была нацеплена его голова.

— Похоже, что это мятеж, — сказал король.

— Нет, сир, — серьезно ответил герцог, — это — революция.

Глава 7. Друзья покидают Версаль

Прощай, моя самая дорогая подруга! Какое это ужасное и необходимое слово:

«прощай».

Мария Антуанетта — мадам де Полиньяк

На нас обрушивался террор.

Однажды в апартаменты, где мы находились с королем, пришел с побелевшими от страха губами Артуа. Веселое выражение с его лица исчезло. Он сказал:

— На улицах Парижа убивают людей. Я только что узнал, что мое имя стоит одним из первых в списке намеченных жертв.

Я подбежала к нему и обняла. С недавних пор между нами установились прохладные отношения, но ведь он был моим деверем, когда-то мы были хорошими друзьями, и осталось так много воспоминаний о наших совместных чудачествах тех дней, когда каждый из нас не разрешал каким бы то ни было заботам тревожить нас.

— Вы должны уехать! — воскликнула я, вообразив ужасную картину, что его голова, так же как голова бедного де Лоная, болтается на пике.

— Да, — сказал король (он был единственным среди нас, кто оставался спокойным), — ты должен подготовиться к отъезду.

Про себя я подумала: а на каком месте в списке находится мое имя? Наверняка в числе первых.

Потом я подумала о тех своих дорогих друзьях (например, Габриелле), которые фигурировали в многочисленных сплетнях (моя милая, милая принцесса де Ламбаль), и сказала:

— За вами последуют и другие.

Артуа, как в старые добрые времена, отгадал мои мысли:

— Говорят и о Полиньяках, — сказал он. Я отправилась в свою комнату, где попросила мадам Кампан позвать Габриеллу. Она пришла встревоженной, я взяла ее за руки и крепко прижала к себе.

— Моя дорогая, — сказала я, — вы должны будете уехать.

— Вы меня прогоняете? Я кивнула головой:

— Пока есть еще время.

— А вы?

— Я должна оставаться с королем.

— И вы думаете…

— Я не думаю, Габриелла. Я не осмеливаюсь.

— Я не могу уехать. Я не покину вас. Здесь же дети.

— Вы хотите походить на этих мятежников, да? Разве вы тоже забыли, что я королева? Вы поедете, Габриелла, поскольку я приказываю вам ехать.

— И оставить вас?

— И оставить меня, — сказала я, — отвернувшись, — поскольку таково мое желание.

— Нет, нет! — умоляла она. — Вы не можете просить меня уехать! Мы делили так много радостей и горя… мы должны оставаться вместе. Вы будете чувствовать себя гораздо спокойнее, если я останусь, чем когда я уеду.

— Спокойнее! Иногда мне кажется, что я никогда больше не буду спокойной и счастливой. Но мне приятнее было бы думать, что вы находитесь далеко отсюда и в безопасности, нежели жить в постоянном страхе, что с вами сделают то же самое, что они сделали с Лонаем. Поэтому собирайтесь немедленно. Артуа уезжает. Каждый, кто может, должен ехать… Возможно, подойдет и наш черед. — С этими словами я выбежала из комнаты, поскольку не могла больше сдерживаться.

Я вернулась к королю. Из Парижа прибыли гонцы. Народ требовал, чтобы король находился там. Если он не приедет, они пойдут в Версаль и приведут его. Они хотели, чтобы он был в Париже; они хотели «хорошо о нем позаботиться».

— Если ты поедешь, то можешь не вернуться, — сказала я.

— Я должен вернуться, — сказал он так спокойно, как если бы выезжал на охоту.

Народ требовал, чтобы братья короля сопровождали его. Я опасалась не только за короля, но и за Артуа. Ведь о нем говорили, что он мой любовник; это была старая сплетня, но теперь старые сплетни вновь возрождались.

Карета была у входа, и я проводила Людовика до нее.

— Да сохранит тебя Бог, — прошептала я.

Он пожал мне руку. Его рука была твердой. Он был уверен, что его народ не причинит ему вреда, однако я не разделяла его оптимизма. У меня не находилось ответа на вопрос, смогу ли я когда-либо увидеть его вновь.

Я должна как-то занять себя. Мне нельзя было оставаться наедине со своими мыслями. Я представляла себе толпу черни, которая врывается в Версаль с головой Лоная на пике, но вместо начальника Бастилии я видела короля.

Я попыталась действовать нормально. Что самое главное? Дети теряют свою гувернантку. Мне следовало найти им новую.

Подумав немного, я остановилась на мадам де Турзель, вдове, серьезной женщине, обладавшей чертой, которая становилась наиболее ценной, — преданностью.

Я сказала ей о предстоящем назначении, и она поняла его причину. Вероятно, ей было известно, что на улицах сжигают изображения Габриеллы, распространялись непристойные картины и стихи про нас.

О да, мадам де Турзель все понимала, и я хотела сказать ей, что ценю ту спокойную манеру, в которой она поблагодарила меня за оказываемую ей честь, и ее клятву ухаживать за моими детьми до тех пор, пока я разрешу ей делать это.

Я ушла в свои покои. Мне хотелось побыть одной. Ужасный страх овладел мною, что я проявлю беспокойство, охватившее меня. Что происходит с моим мужем в Париже? Неужели они зайдут так далеко, что убьют своего короля? Что мне делать? Должна ли я вместе с детьми готовиться к бегству?

Мне необходимо упаковать вещи. Следует отдать распоряжение подготовить экипажи.

Я пошла в детские покои. Я должна была находиться рядом с детьми, поскольку опасалась предательства.

Сын принес мне книжку с баснями Лафонтена.

— Давай прочитаем про лисицу, мамочка. Я видел лисицу вчера вечером. Мне ее принес солдат…

— Попозже, мой дорогой, — сказала я, погладив его по головке.

Он выглядел озадаченным.

— А где мадам Полиньяк? — спросил он.

— Она у себя в комнате, — ответила его сестричка. — Сейчас она очень занята.

— Сегодня все какие-то странные, — сказал сын. Потом его лицо просветлело. — Мамочка, пойдем, я покажу тебе свой сад.

— Я полагаю, что мы должны сегодня оставаться в доме, мой дорогой. Давай, я все-таки тебе почитаю.

Я сидела у них в комнате и читала, одновременно напряженно прислушиваясь, не приехал ли гонец с ужасными известиями, о которых я не осмеливалась и подумать.

Король вернулся в одиннадцать часов. Я находилась в своих покоях, совершенно измучившись от страха и ожидания. Он пришел в окружении депутатов Национального собрания, за которыми следовала толпа мужчин и женщин, вооруженных палками и выкрикивающих различные лозунги.

Я услышала крик: «Да здравствует король!»— и, почувствовав, как поднимается мое настроение, побежала вниз, чтобы приветствовать его.

Король выглядел очень усталым, но, как всегда, спокойным. Его верхнее платье было испачкано, шейный платок сбился набок, а на шляпе был приколот маленький трехцветный флаг Франции.

Я почти задохнулась от радости, и он был тронут.

— Ты давно должна быть в постели, — сказал король. — Почему ты изнуряешь себя ожиданием?

Как будто мы все были способны так же спокойно спать перед лицом такого ужаса, как это делал он!

Однако пришедшие люди не давали нам покоя. Они скапливались во внутренних двориках замка и кричали: «Короля!», «Королеву!» «Дофина!»