Я люблю другого (Глубинное течение, Темный поток) - Картленд Барбара (серия книг .TXT) 📗
Затем она отвернулась и отошла к окну.
– Фенела!
В том, как Ник произнес ее имя, слышалась мольба.
Фенела повернулась к нему.
– Ник, я сейчас же должна вам все объяснить. Я уже говорила, когда вы предложили мне стать вашей женой, что люблю другого. Мне казалось, что вы тогда поняли, что я имела в виду – как раз сейчас я не могу… я никем не могу стать для вас… Ник, вы должны понять меня.
Ник подошел к ней.
– Я все действительно понимаю, Фенела. И я прошу простить меня, если расстроил вас чем-нибудь. Я люблю вас, но, полагаю, во всем, что касается женщин, я полнейший простак. К сожалению, у меня нет в этом достаточного опыта.
Фенела тихо вскрикнула.
– Никогда не говорите так, Ник; это заставляет меня думать о себе как об ужасной эгоистке. Это потому, как мне кажется, что вы не понимаете, почему я не могу… ну почему я не могу позволить вам прикасаться к себе. Пока.
– Я понимаю.
Я не должна была ни в коем случае выходить за вас замуж. На самом деле я поступила просто чудовищно; это было так эгоистично и так пренебрежительно по отношению к вам с моей стороны, но, Ник, вы ведь брали меня в жены, прекрасно зная все это.
– И я не сказал, что раскаиваюсь в этом, ведь так? – возразил ей Ник.
– Нет, разумеется, нет, но мне сейчас показалось…
– Забудьте об этом. То, о чем я говорил вам сейчас, было ошибкой, всего лишь глупостью, которую я сболтнул после бокала шампанского, выпитого в столь ранний час. Пойдемте, Фенела.
Ник говорил решительно. И Фенела осознала, что их беседа на этом заканчивается. Ник направился к двери. Она последовала за ним, испытывая неловкость и неудовлетворенность своим поведением, и эти два чувства подавляли в ее душе все остальные.
– Ник, вы не сердитесь?
Фенела почувствовала себя одинокой, как будто он оставил ее, и поэтому испытала облегчение, когда Николас повернулся к ней, ласково улыбаясь.
– С чего бы это? – сказал он, и Фенела вполне удовлетворилась этим его ответом.
Когда они вышли, сквозь дождевые облака уже пробивались слабые лучи солнца. Фенела подняла голову и посмотрела на небо.
– Облака развеиваются, – проговорила она.
А про себя по-детски подумала: «Вдруг это пред знаменование?»
Когда они уселись в автомобиль и тронулись в путь, Фенела вдруг осознала, что, сама того не замечая, непрерывно крутит у себя на пальце обручальное кольцо. Это кольцо представляло собой тонкий платиновый обруч, и она порадовалась тому, что у Ника столь тонкий вкус и он выбрал для нее такую изящную вещицу.
Они ехали молча, пока наконец не оказались рядом с Криперсом и Ник, повернувшись к ней, не спросил:
– Ну как вы?
Она поняла, что его прежде всего интересует ее психическое состояние, а не какие-либо физические неудобства.
– Немного волнуюсь.
– Не стоит. Все неприятности я беру на себя.
– Охотно позволяю вам это, – ответила она беспечно.
Еще когда они мчались по дороге в Фор-Гейблз, Фенела уже знала, что существует одна проблема, от которой защитить ее никто не сможет, – проблема, тяжесть решения которой ложится только на ее плечи.
Они подъехали к парадному крыльцу дома. Прямо перед парадной дверью стоял какой-то автомобиль. У Фенелы тревожно замерло сердце. Случилось то, чего она меньше всего ожидала, – что Рекс именно в такой момент окажется здесь.
Ее охватило чувство панического ужаса, настолько сильное, что она почти лишилась сознания, но затем осознала, что это был вовсе не автомобиль Рекса. На самом деле у крыльца стояла совсем другая, совершенно ей незнакомая машина. Облегчение было таким же внезапным, как и испытанный перед этим шок.
– Интересно, кто бы это мог быть? – произнесла она вслух, а про себя подумала: – «Возможно, это приехал доктор. Наверное, Илейн все-таки умерла».
Она почувствовала, что руки у нее стали холодными, а в висках застучала кровь.
Они отогнали свой автомобиль на стоянку. Фенела была в таком состоянии, что сомневалась, хватит ли у нее сил самостоятельно выбраться из машины. Вдруг она заметила, что кто-то вышел из двери дома и остановился на лестнице.
Это был мужчина. Какое-то время она всматривалась в него, не узнавая, но потом заметила на незнакомце морской мундир и тихо вскрикнула от радости и облегчения.
– Реймонд! – окликнула она его и, быстро выбравшись из автомобиля, бросилась к нему.
Фенела не торопясь рассказала Реймонду, что произошло, и он страшно рассердился на нее и счел, что она поступила глупо.
Реймонд закурил, затем присел на подоконник.
– Фенела, на самом деле я не настолько груб, – проговорил он через какое-то время. – Я чертовски беспокоюсь о тебе, если хочешь знать.
– Я и сама начинаю немного бояться за себя, – ответила ему Фенела, робко улыбаясь.
– Из всего, что произошло, один вывод можно сделать совершенно определенно: что бы ни произошло в дальнейшем – это конец Фор-Гейблз.
– Думаешь, Саймон согласится с этим?
– Уж с ним-то мне надо увидеться непременно. Считаю, что лучше всего мне спуститься к нему прямо сейчас и послушать, что он мне скажет. У меня увольнительная только на сорок восемь часов, и я должен поторапливаться, если собираюсь пообщаться со всеми.
Фенела посмотрела на Реймонда и поняла, что под его напускным легкомыслием скрывается беспокойство и он страшно переживает за сестру. Она внезапно поднялась на цыпочки и поцеловала его.
– Может быть, это звучит глупо, – проговорила она, – но теперь, когда ты находишься здесь, мне кажется, что ничего страшного уже не случится. Думаю, ты прав: мы все здесь заражены предрассудками и комплексами.
– Конечно, именно так, – ответил ей Реймонд. – Беда в том, что мне уже несколько лет назад следовало сказать отцу, чтобы он не таскал сюда своих женщин. Наверное, я побоялся тогда это сделать.
Да и не такой он человек, с которым можно легко говорить на эту тему.
– Как будто я не знаю этого! – воскликнула Фенела.
Они оба рассмеялись, вспомнив несчетное число примеров из своего детства, когда пытались сражаться с Саймоном и всякий раз терпели поражение.
– Ну, сейчас как раз подходящий момент, – вздохнул Реймонд, вставая с подоконника. – Тебе лучше пойти со мной и приготовиться к бою: в отсутствие публики я не смогу сказать ему всего того, что собираюсь.
– А я думаю, что мне сейчас не стоит вступать с ним в перепалку, – предостерегла брата Фенела. – Полагаю, если ему станет известна вся правда, он будет сильно переживать за все, что произошло.
– Ничего, зато сейчас самое время строить планы на будущее. А между прочим, хоть мне и ненавистно говорить об этом, где я буду спать сегодня ночью?
– Я не знаю, где мне самой придется спать, – ответила ему Фенела.
Ни с того ни с сего они вновь расхохотались, но со стороны Фенелы это был, пожалуй, смех сквозь слезы.
И все-таки как это было чудесно, что Реймонд снова дома! Теперь Фенела поняла, как отчаянно ей не хватало его присутствия здесь в течение этих последних трех военных лет. За эти годы он побывал дома всего два раза – в 1939 году и весной 1940-го, перед тем как был направлен на Средиземное море.
Теперь, когда он вернулся домой, Фенела почувствовала, что та тяжелая ноша, которая неимоверным грузом легла на ее хрупкие плечи в течение последних месяцев, переместилась к Реймонду.
Даже неудовлетворенность от опрометчивого тайного замужества бледнела и казалась пустяком по сравнению с мыслью о том, что Реймонд был снова рядом с ней.
Спустившись в мастерскую, они обнаружили там Саймона и Николаса.
Саймон в тот момент уже прекратил рисовать, но все еще был одет в свою заляпанную красками блузу, а его палитра и кисть были, казалось, отложены в сторону лишь на короткое время, пока он не осушит бокал виски с содовой.
Фенеле показалось, что Саймон выглядел больным, и в это мгновение она осознала, что отец ее стареет.
Теперь он уже был не способен противостоять тем невзгодам, которые обрушились на них в течение последних дней, так, как он умел преодолевать в прошлом все трудности, неприятности и эмоциональные потрясения. Но испытывать к Саймону сострадание и жалость было трудно.
