Сорванная вуаль (Любовь срывает маски) - Мартин Дебора (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Марианна отвернулась. Голова у нее шла кругом. Говорил ли Гаррет правду? Действительно ли он хотел всего лишь держать раненого в заключении? Если это так, она не может уйти, потому что, если она бросит его, он наверняка умрет. Несчастный может умереть, даже если она останется с ним, но тогда она спасет его от предсмертных страданий. Но Марианна не знала, можно ли верить словам Гаррета.
Граф подошел ближе.
– Клянусь честью, я не применю никаких варварских пыток. Если хочешь, можешь оставаться с этим человеком в темнице, чтобы убедиться в этом. Клянусь, ты можешь доверять моему слову.
Марианна повернула к графу голову:
– Доверять вашей чести? Честь – всего лишь бумажный меч в руках бесчестного человека.
Губы Гаррета снова превратились в тонкую линию.
– Если бы ты была мужчиной, мы бы дрались на дуэли из-за таких слов.
Марианна побледнела, но не ответила на оскорбление.
– Мне нет нужды доказывать какой-то цыганке, что я заслуживаю доверия, – гневно сверкнул глазами Гаррет. – Мое прошлое – свидетельство моей чести. А твое? Ты лгала мне… ты тайком пробиралась в мои сады… ты подслушивала мои разговоры… Где же твоя честь?
– Я только пыталась защитить себя…
– От чего? Я даже этого не знаю. Я ничего не знаю о твоем прошлом. И ты, и горожане избегаете моих вопросов.
Лицо Марианны побелело. До сих пор граф не слишком интересовался ее прошлым. И если сейчас ее отказ вызвал у него вопросы к ней, она может попасть в большую беду. Марианна закрыла глаза, лихорадочно соображая, что ей делать.
Почувствовав ее неуверенность, Гаррет снова шагнул к ней.
– Почему тебе так трудно смириться с тем, что я хочу сделать с этим человеком? Как цыганка, ты, конечно, видела и более жестокие наказания преступников.
Марианна широко раскрыла глаза и, взвешивая каждое слово, медленно проговорила:
– Не забывайте, милорд, меня воспитывали как благородную леди. У меня принципы благородной женщины.
– Тогда придерживайся этих принципов и сделай все, что требуется, для этого человека. Сейчас ранена только твоя гордость. Но этот человек умрет, если ты не поможешь ему. Поверь мне, гордость – мелочь по сравнению с жизнью человека.
Марианна выдержала пристальный взгляд Гаррета.
– Если гордость – такая мелочь, то почему вы не отбросите ее и не забудете о своих планах мести? Ведь когда ваш дядя отнял у вас земли и титул, пострадала только ваша гордость. Вы ведь весьма неплохо жили во Франции в годы изгнания? Почему бы не забыть о прошлом? Сейчас у вас есть все, что вам нужно. Чего вы добьетесь, мучая других людей?
Желваки заходили на скулах Гаррета.
– Ты ничего не знаешь, абсолютно ничего.
Его взгляд был полон ненависти. Неожиданно он расправил плечи и процедил сквозь стиснутые зубы:
– Я хочу, чтобы ты осталась и ухаживала за этим человеком. Ты знаешь, что мне от тебя нужно, и можешь это сделать. И я знаю, что твоя тетка не откажется от денег, которые я предложу за твои услуги. – В голосе графа звучала суровая решимость. – Но предупреждаю, что бы ты ни выбрала, я не изменю своих намерений относительно этого человека. Так что оставайся или уходи. Тебе решать.
Сделав это категорическое заявление, граф развернулся и зашагал к лестнице.
Гаррет хмуро смотрел на огонь, затем взглянул на человека, который несколько часов неподвижно лежал в этой маленькой неуместно украшенной кружевами спальне, явно когда-то принадлежавшей хозяйке дома. Солдат еще не умер, но Гаррет не сомневался, что он долго не протянет.
Гаррет перевел взгляд на другую фигуру, примостившуюся на жестком стуле. В конце концов его цыганочка осталась. А какой выбор он предоставил ей? Он знал, что ее можно убедить. Но сейчас это не доставляло ему радости.
– Черт побери! – проворчал Гаррет вслух. Кто она такая, эта цыганская девчонка, без гроша в кармане, чтобы поучать его, что такое честь и ответственность?
Гаррет снова взглянул на Мину. Ее голова опустилась на грудь, и спутанные локоны мягкими волнами падали на плечи, закрывая собой кружевной край сорочки, выглядывавший из-под жесткого корсажа.
Она сидела, по-детски подогнув под себя ноги. Однако в ее восхитительных губах не было ничего детского, как и в изящной лодыжке, выглядывавшей из-под простых муслиновых юбок. Этого уже было достаточно, чтобы даже монаха не оставить равнодушным. Ничего удивительного, что ее обвинения доводили Гаррета почти до бешенства. Ему невыносимо было думать, что это очаровательное создание считает его каким-то зверем.
Гаррет решительно отвел взгляд, злясь на себя за то, что позволяет чувствам вмешиваться в дела. Как он мог позволить женщине не считаться с его решениями? Что она о нем думает, не имеет значения. Никто больше не обвинит его, что он держит в темнице человека, пытавшегося лишить его фермеров средств к существованию.
И никто другой не станет осуждать его за желание отомстить Тирлу. Гаррет помрачнел, вспоминая, как Мина призывала его забыть о мести. Если бы она только знала… Но как она может знать? У него самого есть лишь подозрения и никаких доказательств того, что Тирл предал его родителей.
Гаррет вспомнил те тяжелые дни во Франции. Только спустя много времени он сумел привыкнуть к мысли о том, что никогда больше не увидит доброго лица матери и не обменяется остроумными шутками с отцом. Самым мучительным было то, что он почти ничего не знал о том, что с ними произошло. Кто убил их? Страдали ли они или их в последние минуты избавили от мучений? Душевные муки, вызванные известием о смерти родителей, были настолько сильны, что Гаррет почти с радостью воспринимал лишения, которые переносил во Франции. Заботы о хлебе насущном отвлекали его от горестных мыслей. Не имея ни семьи, ни денег, он был вынужден браться за любую работу. Дружба с королем ничего не меняла в его положении, король и сам нуждался. В конце концов он был вынужден покинуть Францию. А Гаррет, тринадцатилетний Мальчишка, выполнял непосильную, грязную работу, которую французы считали подходящей для него. И все это время он думал о своем дяде. Поскольку Тирл упорно не отвечал на его письма, подозрения Гаррета переросли в уверенность, что дядя предал его родителей.
С этой уверенностью пришла и осторожность, особенно когда приехавший из Англии человек начал искать Гаррета с намерением убить. Об этом Гаррета предупредили друзья. Вот тогда он, убежденный, что дядя хочет его смерти, перестал упоминать свой титул и даже скрывал свое имя. Он смешался с другими изгнанниками, став еще одним мальчиком без дома и имени. Все эти годы он взращивал в своей груди ненависть к своему дяде.
Став достаточно взрослым, он убедил герцога Йоркского взять его на службу в наемную армию… Те годы Гаррет хотел бы забыть навсегда. Только неудержимая ненависть к Тирлу хранила его в ужасных битвах, где сражались не за любовь или за родину, а за деньги. Гаррет думал о Тирле каждый раз, когда видел, как солдат подвергают порке за непослушание или убивают ударом меча. Каждый акт насилия заставлял Гаррета думать о том, в каких муках умерли его родители по вине Тирла. И тогда он заставлял себя учиться, оттачивать свое умение владеть шпагой, доводя его до совершенства, чтобы, когда наступит день, вонзить ее в грудь вероломному дяде.
Однако, достигнув возраста двадцати трех лет, Гаррет пришел к мысли, что смерть слишком легкое наказание для дяди. Он мечтал разоблачить предательство Тирла не только перед дворянством, которое и так презирало его за потерю титула, но и перед людьми, которых Тирл считал своими друзьями – «круглоголовыми», давшими ему власть, и перед купцами, обеспечивавшими его деньгами. Гаррет мечтал увидеть Тирла опозоренным и униженным настолько, что ему оставалось лишь уехать в изгнание, как когда-то Гаррету. Изгнание из страны было бы более подходящим наказанием, чем смерть, для человека, упивавшегося властью.
Гаррету потребовалось все его самообладание, чтобы не всадить кинжал в сердце Тирла, когда этот негодяй явился в Фолкем-Хаус. Только присутствие тети Бесс удержало его от этого. Встреча с дядей еще сильнее распалила в Гаррете желание отомстить. И как ни странно, встреча с тетей Бесс тоже.
