Грешный любовник - Росс Джулия (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
– Отчего же нет? Право! Сколько же на поцелуй требуется времени?
– Так, чтобы доставлять удовольствие, Джордж, нужно много времени и терпения. Есть только одна ситуация, в которой я никогда не спешу, – когда я с женщиной.
Его профиль выделялся ясно и отчетливо при луне. Сердце ее все еще отчаянно билось, и она постаралась скрыть под внешней веселостью какое-то неясное смущение.
– Вы хотели дать мне еще урок, сэр?
– Боже, нет! Я просто решил спасти тебя. Я все неправильно понял? Неужели я некстати вмешался как раз тогда, когда ты замыслил впервые предаться разгулу в обществе дамы старше тебя?
– Нет. – Ей пришлось опустить глаза, потому что она испугалась: вдруг он заметит в них желание. – Нет. Я благодарен вам, сэр. Спасибо.
– Не за что, – ответил он с плутовским видом, – я получил удовольствие. Сплошные поцелуи. Пошли же, Джордж! Пора нам, невинным маленьким мальчикам, в наши девственные кроватки.
Карета, заново выложенная нагретыми кирпичами, отвезла их обратно в Лондон. При тусклом свете каретных фонарей Дав изучал черты ее лица. «Джордж» свернулась калачиком в противоположном углу кареты, уютно завернулась в меховую полость и уснула. Расслабленная, смягчившаяся, ее верхняя губа приподнялась, открывая блестящие белые зубы.
Он облизнул сухие губы. Проснется она, если он возьмет сейчас и наклонится к ней и прижмет свой жадный рот к ее губам? Застонет ли, вздохнет ли, признается ли вслух, что она хочет его так же сильно, как он ее?
Проклятие! Он поцеловал трех женщин сегодня вечером, но желал лишь одну.
Итак, оказывается, он все-таки не влюблен в Мег. Она ему нравилась. Он уважал ее и восхищался ею. Их связывало нечто драгоценное и важное для обоих. И все же, что бы ни казалось ему прежде, он не влюблен в нее. И как давно Мег, с ее женской мудростью, поняла это?
Леди Шарлотта и ее пропитанные винными парами объятия не интересовали его вообще. Он надеялся, что к утру весь эпизод выветрится из ее памяти.
Но что бы стала делать «Джордж», если бы он вовремя не вмешался?
Взгляд его скользнул по ее длинным ресницам, по изящному вырезу ноздрей, шелковистой коже.
Ему хотелось прижаться губами к ее шее там, где бьется жилка, и высосать ее пульс, чтобы биение ее сердца перешло в его кровь.
Он закрыл глаза, думая о том, что именно она станет делать, если, проснувшись, обнаружит, что он целует ее. Но даже сквозь сомкнутые веки ее образ жег его, ее губы призывали. В его мечтах они говорили: «Да». Кровь его вскипала, ему стало нестерпимо жарко в одежде, и он постарался думать о чем-то другом.
Сильвия поспешно начала записку шифром, которым она пользовалась многие годы.
«Ваша милость, хочу уведомить вас...» Она жирно зачеркнула написанное. «Мой дорогой Ившир, я не в состоянии завершить эту миссию...» Рука ее смяла бумагу. «Ваша милость, я не обнаружила ничего...»
Порвав бумагу в клочки, она вскочила и принялась расхаживать по комнате. Берта внизу шила рубашки и сплетничала с прочей прислугой. Дав ушел куда-то. Она осталась одна в своей комнате, в его городском доме. Одна, и из мыслей ее не шли события того катастрофического вечера.
Все в нем вызывало невольное восхищение: изобретательность, с которой он продумал увеселения на празднике Мег; сумасшедшая гонка на санях; поцелуй в лабиринте. Она никак не могла поверить, что он – само зло.
С какой стороны ни посмотри на Давенби, все в нем совершенно непонятно. И она ничего не смогла раздобыть для герцога.
Сильвия собрала обрывки своих писем и сожгла в камине. Затем спустилась вниз, в его пустой кабинет. Стол Дава почти не виден под грудами бумаг – еще куча скучной работы для нее.
Она прошла через весь дом и вышла во двор. Холодный моросящий дождь смешивался с миазмами угольного дыма, образуя жирный смог возле фонарей. Бездумно бродя по двору, она забрела к конюшне. Если бы он не остановился, чтобы помочь Хартшему выбраться из воды, если бы они выиграли гонку, сейчас она имела бы свою собственную лошадь.
Что-то фыркнуло. Сильвия остановилась и с отчаянно бьющимся сердцем взглянула через плечо в желтый туман. Тишину нарушали какие-то непонятные звуки. Дыхание. Какое-то позвякивание. Что-то большое, фантастически уродливое маячило в тени конюшни.
– Кто там? – окликнула она. – Что вам надо?
– Мое имя, молодой господин, – негромко произнес знакомый шипящий голос, – Таннер Бринк. В последнюю нашу встречу мы гадали по руке и распевали куплеты.
Железные подковы застучали по булыжнику. Сидя верхом на пони серо-коричневой масти, цыган выехал на свет фонарей. Он держал второго пони под уздцы, пегого, в черных и белых пятнах.
– Я привел вам лошадь, – сообщил Таннер Бринк. – Вы ведь хотели прокатиться верхом?
– А куда я хочу прокатиться, на моей ладони тоже можно прочитать? – засмеялась она.
– Ваша линия жизни, молодой господин, стремится к линии жизни Роберта Синклера Давенби. Я знаю его с самого юного возраста, мы тогда повстречались с ним на вересковой пустоши. Я знаю, куда он отправился.
Сердце у нее в груди так и подпрыгнуло, и зашлось, и заколотилось в нервном и восторженном ритме. Кивком она указала на пегого.
– Он заплатил вам, чтобы вы привели мне пони? Цыган пожал плечами.
– Он заплатил мне, чтобы я играл на скрипке. Куда я отправлюсь после того – мое собственное дело.
– И мое также, если я за вами последую?
– Ни одному из нас не уйти от своей судьбы.
– Очень хорошо, – кивнула Сильвия. – Так поехали!
Она забралась в седло пегого. Уже целую неделю Дав уходил из дома на весь день. Она так и не нашла способа проследить за ним – зато теперь!.. Возбуждение ее нарастало. Сердце от волнения забилось сильнее.
Пегий пони уткнулся носом в хвост своему серо-коричневому товарищу и бежал за ним как приклеенный. Они тряской рысью двигались по лабиринту лондонских улиц и переулков сквозь толпы народа. Наконец сами улицы стали темнее, с меньшим количеством фонарей, и факельщики попадались реже. Серо-коричневый круп покачивался и подпрыгивал. Кротовый картуз то появлялся, то вновь скрывался в клубящемся тумане.
Стало тише, и улицы почти опустели. Вдруг влажная дымка рассеялась. Огромная стена без окон высилась слева. Серо-коричневый пони процокал за угол: открылся перекресток, все четыре совершенно безлюдные улицы которого терялись в затянутой непроницаемой дымкой тумана тьме.
– Здесь, – ей цыган, обернувшись через плечо. – По средам.
И исчез.
Сильвия подобрала поводья своего пегого пони. Дымный воздух влажно окутывал ее как одеялом.
– Мистер Бринк? Мистер Бринк!
Ее лошадка вдруг заржала и едва не сбросила ее, а туман все наползал.
Она попробовала тронуть своего пони вперед. Пегий опустил голову и, судя по всему, погрузился в сон. Тщетно била она его пятками по бокам. Вдруг колени пони подломились, и Сильвия едва успела соскочить с него, как он повалился на землю и перекатился на спину, извиваясь на булыжниках мостовой.
– Не самая умная мысль, – раздался чей-то голос. – Можно гарантировать, что седло будет сломано.
Туман стал рассеиваться и подниматься, и в нем появились сначала четыре черных лоснящихся ноги, а затем нос конской морды. Ноздри Абдиэля раздулись, и он негодующе фыркнул.
О Боже! Дав!
Человек, которого она выслеживала, сидел со спокойным видом, в треуголке, усеянной бусинками влаги, на спине своего жеребца и смотрел на нее сверху вниз.
– Боже! – произнесла она, чувствуя, что краска заливает ей лицо. Пегий пони фыркнул и продолжал кататься по булыжникам. Сильвия тщетно тянула его за повод. – Что вы здесь делаете, сэр?
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, имея на него большие основания. Вижу, мистер Бринк успел одолжить тебе пони. Как неудачно, что ты не умеешь управлять лошадью!
– Никогда еще ни одна лошадь не сбрасывала меня! Пони вскочил на ноги. Встряхнув головой, он вырвал кожаный повод у нее из рук и помчался прочь по одной из улиц.
