Чаровница - Брук Кристина (книги без регистрации .txt) 📗

– Послушайте, Ашборн. Я хотел бы поговорить о моих делах…

Это больше походило на монолог: Норланд принялся подробно рассказывать о своем исследовании, затруднениях и о том, что ему очень нужны деньги. Из вежливости или от скуки Рэнд сумел бы направить разговор в более предметное и деловое русло, но, заметив, как Сесили обрадовалась, видя, что беседа не требует ее участия, продолжал слушать многословные излияния Норланда, изредка вставляя слова из вежливости.

Ашборн поддакивал и кивал головой Норланду и одновременно следил за Сесили – за ее настроением, лицом, руками, – любуясь ею. Когда бедный Норланд полностью увяз в научных объяснениях и уже не знал, как выбраться, вдруг раздался внушительный голос дворецкого, громко объявивший о том, что герцог Монфор намерен обратиться с короткой речью к гостям.

Возбужденный шепот пронесся по толпе гостей и затих. Сесили побледнела и машинально провела рукой по нитке жемчуга, словно та стягивала ей горло.

– Ага, объявление о помолвке, – облегченно перевел дух Норланд. – Наконец-то.

Что-то больно кольнуло Рэнда прямо в сердце, и он побледнел не меньше, чем Сесили.

– Милорды, леди и джентльмены, – Монфор обвел взглядом притихшую толпу. – Смею надеяться, что этот бал доставил всем нам немало удовольствия. Виновница торжества – моя племянница леди Сесили Уэструдер. Я рад ее столь прекрасному выходу в свет.

Послышались аплодисменты. Герцог, чуть помолчав, продолжил:

– Но у этого события есть еще один повод, не менее, если не более, значительный. Леди Сесили Уэструдер обручается с герцогом Норландом.

В этот миг Рэнд понял, что, должно быть, чувствовали его предки, когда во время рыцарского турнира копье противника поражало прямо в грудь, сбрасывая всадника с коня на землю. Со всех сторон послышались радостные восклицания, поздравления, одобрительные возгласы. Потрясенный, раздавленный услышанным, Рэнд смотрел, как Норланд берет за руку Сесили, как они оба встают из-за стола. Вдруг она обернулась и метнула на Рэнда пронзительный взгляд, как будто говоривший: «Ты слышал, как я говорила тебе, чтобы ты не смел добиваться меня. Так вот, ты сам виноват в том, что… не добивался. Очень жаль».

У Рэнда не было сил смотреть на то, как Норланд подводит Сесили к Монфору. Он с горечью отвернулся. Все это казалось кошмаром, ему оставалось лишь одно – глядеть на ужас происходящего, сжав руки в кулаки. Бессильный гнев душил его. Все плыло перед глазами Рэнда.

Черт бы побрал эту помолвку! Черт бы побрал Норланда! Черт бы побрал его самого!

Леди Сесили Уэструдер, побелевшая, как платок, держалась спокойно и достойно. Дрожавшие губы выдавали ее волнение, и по ее лицу было видно, что особой радости она не испытывает. Она смотрела не на жениха, а куда-то перед собой, словно пытаясь понять, разобраться со своими чувствами.

Рэнд мысленно выругался. Ему хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть изо всех сил, чтобы она пришла в себя. Неужели Сесили не понимает, что делает? Норланд и она – две противоположности, две крайности, которые никогда не смогут сойтись, ведь между ними нет ни одной точки соприкосновения.

Неужели она уже забыла об их поцелуе? О поцелуе, в котором столь ясно отразились страсть, устремленность, нежность – все то, что служит признаками настоящей любви?

А вокруг поднимались бокалы, слышались тосты, радостные крики. Все спешили поздравить счастливых обрученных. Один лишь Рэнд хранил мрачное молчание, одним залпом выпив бокал шампанского, жалкий сладенький напиток. О, с каким удовольствием он сейчас выпил бы бренди, стакан, два, три! Но даже все бренди Англии не смогло бы залить боль и муку, терзавшие его сердце.

Тем временем празднество пенилось, шумело, сверкало, развиваясь по общепринятым законам. Рэнд сидел, нахмурившись, погрузившись целиком в свои мысли.

Помолвка была и фарсом, и трагедией. Как бы там ни было, он не мог желать, чтобы осуществилось или то, или другое.

Леди Сесили Уэструдер непременно должна стать его женой. Ради этого Рэнд был готов на все – на обман, обольщение, даже скандал – лишь бы заполучить Сесили.

Как это произойдет, ему было безразлично, но это непременно должно случиться.

Глава 9

Сесили была на грани срыва. Спас ее герцог Монфор, который вовремя вошел в толпу поздравлявших гостей и вытащил ее из бесконечной круговерти улыбок и поклонов. Извинившись и любезно улыбаясь направо и налево, он вывел ее из-под непрерывного обстрела однообразными поздравлениями и восклицаниями.

Оценив с присущей ей тактом его ловкость и своевременность поддержки, Сесили с чувством произнесла:

– Я еще не успела поблагодарить вас, ваша светлость, за праздник в мою честь. Бал удался на славу, не правда ли?

– Жаль, что я не могу разделить с тобой, Сесили, это мнение. Должен признаться, меня мучает странное чувство неудовлетворенности. Мне казалось, что твой выход в свет будет похож на ослепительный фейерверк радости и веселья. А что я вижу на самом деле? Ты больше похожа на овечку для заклания, чем на счастливую девушку, радующуюся балу. М-да, Сесили, признаюсь, ты доставляешь мне больше неприятностей и огорчений, чем Джейн или Розамунда.

«Боже, опять, только не сейчас».

Сесили видела скрывавшуюся за его словами трогательную заботу. Монфор все еще считал ее ребенком, который покорно и послушно шел исполнять свой долг. Она знала: герцог хотел, чтобы она разорвала помолвку, но она никогда не собиралась изменять данному слову. Боже, неужели он начнет опять излагать свои доводы в пользу разрыва? Выслушивать их сейчас, когда у Сесили нет ни сил, ни желания, было бы невыносимо.

Но она плохо знала герцога: сожалеть о сделанном было не в его привычке.

Глядя на нее умными, всепонимающими глазами – как Сесили хотелось бы, чтобы они не были столь всеведущими, – Монфор произнес:

– У тебя утомленный вид, дорогая. Немного свежего воздуха? Небольшая прогулка по летней террасе, что скажешь?

– Благодарю, – обрадовалась Сесили.

Монфор, как всегда, был чуток и деликатен. Сесили надеялась, что больше никто не сумел разглядеть, что она далеко не в восторге от помолвки. Но почему ей все-таки было так грустно?

Монфор задумался.

– Я не могу оставить гостей, это было бы невежливо… Ага, вон Розамунда. Я сейчас пришлю ее к тебе.

Комок подкатил к горлу Сесили, а на глаза едва не навернулись слезы, хотя она никогда не считала себя слабонервной дурочкой, готовой расплакаться из-за любого пустяка. Напротив, она всегда гордилась своей душевной стойкостью, и вот – на тебе!

Ей стало до смерти досадно, что она той ночью отправилась в дом Ашборна.

– Сесили. – Розамунда взяла ее за руку, ее глаза подозрительно блестели, а к губам приклеилась деланая улыбка. – Вот все и кончилось. Мне надо поздравить тебя и пожелать счастья.

– Да. – Сесили пожала в ответ руку Розамунды с искренней благодарностью: у ее кузины и самой лучшей подруги хватило ума не корить ее за помолвку с Норландом. – Да, все кончилось, и мне бы хотелось куда-нибудь скрыться на время… Даже не знаю куда. Мне бы хотелось побыть одной, но в моей спальной, наверное, горничная…

Розамунда посмотрела на противоположный конец залы, на высокие окна, выходившие на террасу:

– А не пройтись ли нам по террасе, как это предложил герцог?

– Нет!

Розамунда удивленно приподняла брови, и только тогда Сесили поняла, что случайно сорвалась на крик. Но если она пойдет на террасу, то Ашборн подумает, что она хочет привлечь его внимание или, что еще хуже, послушно выполняет его просьбу, очень похожую на указание – встретиться там с ним наедине.

Прижав руку к платью и машинально поглаживая нежный шелк, Сесили, стараясь скрыть напряжение, произнесла:

– Нет, пожалуй, там слишком много народу.

Розамунда на миг задумалась:

– А как насчет беседки?

– А разве она не закрыта?

– Случайно, даже не знаю зачем, я взяла ключ от нее.