Мой герой - Маклейн Джулиана (книги онлайн txt) 📗
– Не думаю, что вы захотите помочь мне, – раздался его голос, и прошло несколько секунд, прежде чем Адель поняла, что он обращался именно к ней.
Она неуверенно откашлялась и вышла из своего укрытия, всеми силами стараясь скрыть смущение.
– Похоже, меня обнаружили.
Он посмотрел в ее сторону, усмехнулся самой соблазнительной из его усмешек, и ей показалось, что все ее тело растаяло, превратившись в сладкую липкую массу. Она схватилась рукой за стенку, чтобы не упасть.
А Дамьен вернулся к тому, чем он занимался до ее прихода, и продолжал чистить вполне довольную лошадь. Наконец Адель смогла свободно вздохнуть. Потом она постаралась вспомнить причину, по которой оказалась здесь.
– Я подумала... – начала она, – что вам интересно узнать, чем закончился визит доктора Лиддена.
Дамьен замер. В конюшне стояла полная тишина, не слышно было даже лошадиного ржанья. Он опустил щетку и сделал несколько шагов к ней, слышно было, как шуршало сено под его ботинками.
А ей казалось, что к ней все ближе и ближе придвигается источник тепла, и вскоре она, не в состоянии вынести этот жар, отошла на шаг назад и постаралась набрать воздух в легкие. Ей хотелось, чтобы он этого не заметил, но она прекрасно знала, что он замечает все.
– И что? – спросил он, остановившись напротив нее.
Она ощутила аромат его одеколона, такой знакомый аромат, вызвавший в ней настоящую бурю.
– Он сказал, что все в порядке, – тихо ответила она.
Плечи его поднялись и опустились, когда он вздохнул с облегчением:
– Слава Богу.
– Да, слава Богу, – повторила она.
Он молча стоял перед ней. Она тоже не знала, что можно было еще сказать. Они ведь решили, что будут избегать друг друга, когда вернутся в дом Осалтонов.
– А все остальное тоже в порядке? Вы чувствуете себя комфортно, у вас есть все, что вам нужно? – спросил он.
Адель быстро кивнула. А он стоял не отворачиваясь. Лошадь его заржала. Адель подумала, что она тоже заржала бы, если бы ожидала, когда Дамьен погладит ее.
– Я рад, что вы пришли, – наконец сказал он мягким, хриплым голосом. – Я думал о вас.
Ощущая непреодолимое желание, она смотрела в его темные дьявольские глаза и пыталась заставить себя быть рассудительной. Она думала обо всех его любовницах, о его репутации и о том, что он был кузеном Гарольда, а она была помолвлена с этим самым Гарольдом. И она не хотела разрушить эту помолвку, так как считала, что это был правильный выбор. Искушение, которое она испытывала, находясь рядом с этим человеком, было слишком сильным, она не должна чувствовать себя охваченной страстью в его присутствии. Она ведь никогда не захотела бы выйти замуж за него.
Почему же ей не удается справиться с этими чувствами? Почему она не в состоянии бороться с желанием видеть его, с желанием остаться на этом месте и с желанием чего-то большего?
Дыхание ее участилось.
– Я тоже думала о вас... – Она запнулась. – Я очень хотела, чтобы вы узнали, что у меня все в порядке.
Они оба стояли, молча глядя друг на друга, и Адели казалось, что сердце ее сейчас выпрыгнет из груди. Его взгляд переместился по ее лицу, от ее глаз к ее губам, где он остановился на секунду, а потом по всей ее фигуре.
У нее было такое ощущение, как будто он касался каждого кусочка ее тела. Она была ослабевшей и растерянной, стоя перед ним, мужчиной, у которого был, несомненно, большой опыт в общении с женщинами. Неудивительно, что у него было так много любовниц. Адель подозревала, что любая женщина с радостью кинется в его объятия.
– Ну теперь, когда я вам все рассказала, – наконец выговорила она, – мне надо вернуться в дом.
Он немного наклонил голову:
– Да, наверное, надо.
Губы ее чуть-чуть раскрылись.
– Хорошо, – сказала она, чувствуя себя невероятно неловко, – я пойду.
Адель повернулась и вышла из конюшни, чувствуя его взгляд у себя на спине.
Глава 13
В одной ночной сорочке Адель выскользнула из своей спальни и направилась в комнату матери. Она тихонько постучала в дверь, так как было еще раннее утро, и зашла в комнату. Мать ее спала, открыв рот и негромко похрапывая.
Адель опустилась перед кроватью на колени и прошептала:
– Мама?
Всегда спавшая очень чутко, Беатрис сразу проснулась, сонными глазами посмотрела на дочку и отвернула тяжелое одеяло.
– Адель, дорогая, залезай сюда, ведь холодно.
Вскочив в теплую постель, Адель улеглась рядом с матерью. И снова вспомнила жизнь в Висконсине, когда вся семья ютилась в одной комнате. У них не было слуг, которые могли бы по утрам топить печку, и они часто прижимались друг к другу в кровати.
Несколько минут Адель тихо лежала, глядя на мать, потом заговорила:
– Могу я спросить тебя кое о чем?
Беатрис широко открыла удивленные глаза:
– Конечно.
– Ты и папа, вы всегда говорили, что я самая послушная из ваших детей. Я никогда не попадала ни в какие неприятности, и я пытаюсь понять, почему я так сильно отличалась от Софи и Клары.
Беатрис положила руку на ее щеку:
– Ты отличалась от всех с того момента, когда родилась. Будучи младенцем, ты никогда не плакала, когда тебя укладывали в кровать, ты просто сразу засыпала. Когда ты стала маленькой девочкой, ты всегда была счастлива и весьма независима. Казалось, что у тебя не было потребности ни с кем спорить.
– Но я ведь спорила с Софи и Кларой, я даже жаловалась на них, когда они делали что-то непозволительное.
Беатрис задумалась над словами дочери, потом тихо сказала:
– Это случалось уже в Нью-Йорке. В Висконсине все было не так. Ты там просто занималась своими делами.
– Я сильно изменилась, когда мы переехали?
– Да, конечно, ты же выросла.
Адель задумалась о своей жизни. Она всегда рассматривала ее как состоявшую из двух частей. Сначала она была «Адель из Висконсина», которая обожала свою лошадь и с восторгом гоняла верхом по лесам в одиночестве. Потом она стала другой, это была уже «Адель из Нью-Йорка». Эта девушка любила своих родителей, старалась сделать им приятное, часто злилась на своих сестер, которые делали то, что им вздумается, то, чего она не могла делать.
Почему она не могла?
– Ты думаешь, мама, что я родилась такой правильной?
– У нас у всех есть врожденные предрасположения, – ответила мать.
– Но могут эти предрасположения измениться?
Беатрис беспокойно нахмурилась:
– Что-нибудь не так, Адель? Ты чувствуешь себя несчастливой? Это твое страшное происшествие...
– Нет, нет, мама, – перебила ее Адель, – я вполне счастлива. Пожалуйста, не волнуйся. Я просто хочу понять, каким человеком меня считают и такая ли я на самом деле.
Ее мать улыбнулась:
– Тебя считают тем, кто ты есть. И ты у нас идеальная.
«Идеальная, совершенная», опять эти слова, подумала Адель. Раньше от этих слов она никогда не чувствовала неловкости. Но теперь, после того, как ее похитили и она позволила Дамьену целовать ее и лежать рядом с ней в постели в темноте, она чувствовала себя обманщицей. И ей казалось, что стены вокруг нее сжимаются, угрожая задушить ее.
За завтраком на следующий день Адель улыбалась и принимала участие в оживленном разговоре о приготовлениях к свадьбе. Ее мать и Юстасия сидели рядом за столом и кудахтали как куры, в то время как Вайолет искоса бросала понимающие взгляды Адели.
В разговоре упомянули домашнюю белошвейку, и Вайолет, возмутившись, буквально бросила свою чашку на блюдце.
– Нет, мама, – запротестовала она, – надо обратиться к модистке в Лондоне. Или в дом Уэрта в Париже. Бракосочетание Адели и Гарольда должно быть идеальным, у нее должно быть платье по самой последней моде. У ее сестры, Софи, подвенечное платье было от Уэрта.
Юстасия с интересом посмотрела на дочку, а мать Адели гордо кивнула.
– Да, конечно, – с апломбом произнесла она, – платье должно быть от Уэрта.
Адель взглянула через накрытый белой скатертью стол на свою будущую невестку, Вайолет, которая явно была довольна собой и своими предложениями. Сама ж Адель слышала только «идеальный», «совершенный», и от этих слов у нее что-то сжималось в груди.
