Любовь навеки - Райс Патриция (электронная книга txt) 📗
– О нет, слишком поздно. Это не был несчастный случай, Довиль. Не забывайте, что я все видел. Вы намеренно убили человека, хотя и приняли его за другого. Если бы это был несчастный случай, вы позвали бы на помощь. Но вы не сделали этого, не так ли? Вы бежали с места происшествия, как заяц, оставив ее умирать. Надеюсь, вы хорошо в тот раз позабавились, Довиль. Если бы вы были порядочным человеком, то поняли, что неправильно ведете себя, но вы не сделали никаких выводов из происшедшего. А ведь я дал вам шанс исправиться! Ну что ж, вы получите то, что заслужили. Завтра утром записку, о которой я говорил, доставят вашей матери. Одновременно вашему дяде передадут копию этой записки и постановление о вашем аресте. Есть только один способ спасти вашу честь и уберечь семью от позора.
В глазах Довиля зажегся огонек надежды.
– Какой способ? Назовите его! Это деньги? Я добуду их. У меня много друзей...
– Ошибаетесь. У вас их больше нет.
Чедуэлл достал из нагрудного кармана несколько серебристых пуль и бросил их в пустой таз для умывания, стоявший у двери, а затем вручил Довилю пистолет.
– Надеюсь, вы знаете, как он заряжается, – сказал Чедуэлл. – Выстрелом из этого пистолета вы испугали лошадей в ту роковую ночь. Используйте его на этот раз для лучшей цели! Спокойной ночи.
Довиль взял пистолет и как зачарованный уставился на него. Тем временем Чедуэлл, надев свою элегантную шляпу, вышел за дверь.
Глава 11
Решив снова сделать попытку проникнуть в комнату мужа, Пенелопа, держа в руках поднос с завтраком, на следующее утро подошла к двери, ведущей в спальню Грэма. Ей было неприятно, что он отгораживается от нее, особенно теперь, когда наверняка нуждается в ее помощи.
На стук Пенелопы снова открыл Джон. У него был ужасный вид: ливрея измята, волосы всклокочены, глаза воспалены. Он с трудом поздоровался с леди Тревельян. Чувствовалось, что слуга страшно устал.
– Надеюсь, лорду Грэму лучше сегодня? – спросила Пенелопа. – Я принесла ему чай, чтобы он мог спокойно полежать в постели до обеда.
Пенелопа ожидала, что Джон посторонится и впустит ее в комнату, но вместо этого слуга протянул руки, чтобы взять у нее поднос с завтраком.
– Он еще спит, миледи. Но я поставлю поднос возле его кровати, чтобы он смог поесть, когда проснется.
Джон поклонился, и Пенелопа, бросив взгляд в комнату, увидела большую кровать. Полог был откинут, чтобы увеличить приток свежего воздуха из открытого окна, и Пенелопе показалось, что она разглядела лежавшую на подушках голову Грэма.
– Но как он может так долго спать, Джон? – изумилась она. – Очевидно, виконт действительно нездоров. Я считаю, что необходимо послать за доктором!
Выражение лица Пенелопы свидетельствовало о том, что она настроена решительно, и слуга стал поспешно искать отговорки, сочиняя на ходу:
– Это действие снотворного – настойки опия, миледи. Он принял ее, чтобы снять боли и крепко уснуть. Когда его светлость проснется, он снова будет прекрасно чувствовать себя.
Настойка опия? Как же она не подумала об этом раньше! Дверь снова закрылась перед ее носом, но на этот раз Пенелопа не обиделась на Джона. Многое теперь стало ей понятно. Конечно, после несчастья, произошедшего с Грэмом, ему не могли не прописать настойку опия! И если он до сих пор страдает от приступов боли, то применение этого сильнодействующего средства вполне оправданно.
Пенелопа нахмурилась, вспомнив одну из пожилых прихожанок отца, которой в самом начале болезни врач прописал настойку опия. Вскоре женщина стала требовать это лекарство каждый вечер перед сном, чтобы заснуть, а через несколько недель она совсем ослабела. Пенелопа пыталась убедить ее не принимать настойку опия в больших количествах, но женщина кричала и плакала всю ночь, если ей не давали это лекарство. В конце концов она потеряла разум, и Пенелопа винила во всем врача, прописавшего ей злосчастное лекарство.
Пенелопе оставалось надеяться лишь на то, что Грэм принимает настойку опия в умеренных дозах. Доктор наверняка знает, как лечить такие серьезные раны, какие получил ее муж, и не станет назначать ему опасных лекарств. И все же ей не удалось полностью избавиться от беспокойства. Занимаясь повседневными делами, Пенелопа не забывала о муже.
К радости Пенелопы, Грэм спустился после полудня в гостиную, где она учила Александру играть в триктрак. Пенелопа с улыбкой встретила мужа. Он прекрасно чувствовал себя и был в хорошем расположении духа.
Узнав от Джона, что Пенелопа из-за него накануне слишком рано вернулась домой с бала, Грэм, по-видимому, собирался отругать жену за это, но ее улыбка обезоружила его.
Сев напротив Пенелопы, он невольно залюбовался ею. Солнечные лучи играли в ее золотистых волосах, а фиалковые глаза светились нежностью и любовью. Нет, Грэм не в силах был сказать ни единого худого слова ни ей, ни своей маленькой дочери, карие глазки которой пристально наблюдали за ним.
– Вы похожи на школьниц, отлынивающих от занятий, – с усмешкой сказал он. – А где миссис Хенвуд? Мне кажется, вам следует поучиться чему-нибудь более полезному, чем триктрак.
Он легонько дернул Александру за прядку черных волос. Девочка бросила на отца сердитый взгляд.
– Пенни сказала, что мы можем немного поиграть. А завтра она обещала поехать со мной кататься в экипаже, – заявила девочка.
Пенелопа улыбнулась, заметив, что Грэм удивился, услышав слова дочери. Однако он тут же постарался скрыть свои эмоции.
– Пенни совершенно права, – сказал Тревельян. – Ты несколько дней провела взаперти, и теперь тебе необходим свежий воздух.
Недовольное выражение тут же исчезло с лица Александры, и в ее глазах зажглись лукавые огоньки.
– Пенни сказала миссис Хенвуд, что сегодня я не сяду за книги и за шитье. Мне необходимо восстановить силы после болезни, и поэтому я не должна переутомляться.
– Правильно. Я тоже так считаю, – с серьезным видом сказал Грэм, переглянувшись с женой и пряча улыбку. – Когда вы с Пенни закончите играть, я хотел бы попросить ее зайти ко мне ненадолго, если ты, конечно, не возражаешь.
Дрожь пробежала по телу Пенелопы от этих, казалось бы, ничего не значащих слов. Возможно, муж просто хочет поговорить с ней о приглашениях, которые они получили на этот вечер, или о слишком больших тратах на дорогие свечи, которые она заказала. Как бы то ни было, но желание виконта поговорить с ней наедине взволновало Пенелопу.
В этот момент в холле раздались громкие голоса, и в гостиную стремительно вошел Гай, сжимая в руке бульварную газету. Не обращая внимания на Пенелопу, Александру и лакея, вбежавшего следом за ним, баронет подскочил к Грэму и неистово замахал газетой перед его лицом.
– Что это значит, Тревельян?! Этому пора положить конец! Довиль совсем недавно вернулся в Лондон, и вот он уже мертв. Я не верю в подобные совпадения!
– Возьми себя в руки, Гамильтон, или я велю выдворить тебя из моего дома! – заявил Грэм и обратился к удивленным Пенелопе и Александре: – Прошу извинить меня, миледи! Гай повернулся к хозяйке дома.
– Скажите, Грей был дома вчера, когда вы вернулись с бала? – спросил он.
Озадаченная его вопросом, Пенелопа испуганно посмотрела на сэра Гамильтона, а потом перевела взгляд на мужа. Не понимая, в чем дело и почему Гай так взволнован, она решила сказать правду.
– Конечно, был. Он крепко спал. А почему а вы спрашиваете?
Гай, казалось, вздохнул с облегчением, но тут же его вновь охватили сомнения.
– Всю ночь? – стал допытываться он. – Скажите, он был с вами всю ночь?
– Персиваль! – одернула его Пенелопа, пряча за негодованием свою растерянность. Она не желала, чтобы посторонние узнали тайну их брака.
– Ну хватит! – воскликнул Грэм, потеряв терпение. Он встал и, схватив Гая за локоть, вытолкал его за дверь.
От неожиданности тот выронил газету, и она упала на пол.
Судя по выражению лица Александры, она сильно испугалась. Пенелопу охватила тревога, Встав, она подняла с пола газету и стала внимательно просматривать ее.
