Шелковый путь «Борисфена» (СИ) - Ромик Ева (читать книги .txt) 📗
Пусть Французская революция перевернула все с ног на голову, в России все осталось по-прежнему. Ни один купец, ворочай он даже миллионами, не имел права быть избранным в Законодательное собрание. Здесь, в Генуе, нравы были такими же, несмотря на то, что купцы владели городом практически наравне с дворянством. И мнение общества относительно смешанных браков не отличалось от такового в России. Если дворянин женился на деньгах, посватав девушку из купеческой семьи, на это смотрели сквозь пальцы. Такие браки были выгодны и дворянам, и купцам, ибо социальный статус купеческих дочерей сразу же повышался. А вот дворянке ни в коем случае не позволительно было идти за мещанина. В таком случае она мгновенно утрачивала все свои привилегии и многих друзей. Вдовствующей графине скорее простили бы связь с известным музыкантом, нежели желание выйти за него замуж.
Антонела, как и ее будущий супруг, принадлежала к обедневшей дворянской фамилии. Она была младшей из десяти детей и никогда не знала достатка. Матери своей она почти не помнила, а отец умер, когда ей было тринадцать. После этого ее опекали старшие братья. Никто из них не испытал восторга, повесив себе на шею подобную обузу, поэтому ни у кого из родственников Антонела надолго не задержалась. Братьям было попросту не до нее. У них у всех были свои семьи, дети и долги. Больше года кочевала Антонела от одного брата к другому, а закончились ее скитания в монастырской школе, куда девочку определила мать самой старшей невестки.
В школе Антонеле сразу понравилось. И начальница почувствовала расположение к умненькой девочке. Единственное, чем Антонела могла отблагодарить наставницу за доброту, это исключительное послушание и прилежание в учебе. Столь похвальные стремления сослужили ученице хорошую службу. После окончания школы Антонела получила здесь же место учительницы.
Единственное, чем Антонела огорчала свою наставницу, было то, что за десять лет она так и не пришла к решению, которого старая монахиня от нее ожидала. Девушка так и не решилась принять постриг.
В сердце Антонелы жила неугасающая мечта о любви. В свои двадцать пять она продолжала верить, что на свете существует человек, который однажды заберет ее из монастырских стен и уведет в мир, где существует только счастье.
И однажды он пришел, вернее, приплыл за ней.
В тот воскресный день, после мессы, Антонела вызвалась помочь одной из монахинь вывести на прогулку самых младших девочек. Эти крошки были еще настолько малы, что их не прятали от алчных мужских взглядов, поэтому гуляли они на пляже, где им позволялось бегать в рубашечках и плескаться на мелкой воде. День был довольно жарким, поэтому неудивительно, что ученицы монастырской школы оказались на пляже не одни. Неподалеку от их шумной стайки, в тени невысокой скалы, вдающейся в море, расположилась компания иностранцев. Две пары, молодая и старая, и лакей. Старики мирно беседовали в тенечке, на них Антонела не обратила особого внимания. Во все глаза она смотрела на молодых. Женщина, примерно такого же возраста, как сама Антонела, высокая, светловолосая, стройная, играла с молодым мужчиной в забавную игру. Он бросал ей разноцветные деревянные кольца, а она ловила их, нанизывая на шпагу. На женщине был невероятно модный купальный костюм: голубое, в мелкий цветочек, муслиновое платье, без нижних юбок, очень короткое, выше щиколоток, и шарф из той же ткани, повязанный на голове тюрбаном. А вот на ногах у нее вообще ничего не было, — ее изящные туфли стояли на выступе скалы, шелковые чулки лежали рядом с ними. Тут же находился еще один сверхмодный аксессуар — овальный кружевной зонтик, предназначенный специально для защиты от солнца, такой легкий, что его пришлось воткнуть в песок, чтобы не унесло ветром. Прежде Антонела никогда не видела столь восхитительной вещицы.
Женщина с веселым смехом носилась по пляжу, ибо невозможно было предугадать, куда полетит следующее кольцо. Подпрыгивая, она придерживала легкую юбку одной рукой и, не стесняясь, демонстрировала свои обнаженные ноги.
Антонеле было жарко в черном одеянии и плотном головном уборе, прикрывавшем плечи и грудь. К тому же ей очень хотелось скинуть свои грубые башмаки и толстые чулки. Но что позволено иностранке, невозможно для скромной учительницы.
Быстро утратив интерес к женщине, Антонела обратила внимание на ее партнера по игре. Тот был очень высок и показался девушке необычайно красивым. Свой камзол и туфли он тоже оставил на камне. Черные брюки подчеркивали стройность его ног, а белая рубашка, распахнувшись, обнажила мощную грудь, практически лишенную растительности. Тут Антонеле стало стыдно за такой пристальный интерес к чужому, как она полагала, мужу, но разглядывать его она не перестала, просто перевела свой взгляд выше. Незнакомец был белокур, как Аполлон, а его небесного цвета глаза могли бы свести с ума кого угодно. Изо всех сил он пытался обыграть свою партнершу, делая ложные выпады, бросая кольца в сторону или слишком высоко, но она оказалась значительно проворнее его. Не пропустив ни единого кольца, она поймала их все на шпагу, а затем, со счастливым смехом, высыпала к ногам старика, должно быть, своего отца. Тот ласково потрепал ее по щеке и снова обратился к пожилой женщине.
Разумеется, это были граф Милорадов, Нина, Данила Степанович и Софья Денисовна. Антонела и предположить не могла, что в самом ближайшем будущем она весьма близко сойдется с этими людьми.
Увлекшись подглядыванием за иностранцами, Антонела не заметила, как две из вверенных ей учениц взобрались на скалу и, стоя на узком уступе, над самой водой, затеяли спор о том, кто первым полезет вверх. Чуть выше располагалась площадка, с которой любили нырять местные мальчишки. Море в этом месте было достаточно глубоким.
От увлеченного созерцания красоты Данилы Степановича Антонелу отвлек предостерегающий вскрик старой монахини. К девочкам Антонела и Нина бросились одновременно, одна побежала по узкому карнизу, на котором стояли дети, а другая, с ловкостью кошки взобралась на верхнюю площадку. Добравшись до первой ученицы, Антонела крепко схватила малышку за руку, и с ужасом поняла, что не сможет тем же путем возвратиться обратно. Карниз был слишком узок, развернуться на нем было невозможно. Оставался один путь — вверх. Подталкивая ребенка вверх, Антонела передала свою проказливую ученицу Нине, та вручила девчонку Киселеву, подоспевшему к ним на помощь, а уж он сунул ее в руки графу, стоявшему внизу. Тем временем Антонела настигла вторую беглянку, но та оказалась менее покладистой, чем ее подружка. Вместо того, чтобы послушно протянуть руку, девчонка стала отмахиваться и кричать, что сама влезет наверх, но, поднявшись немного, не удержалась и сорвалась в море. Антонела пронзительно вскрикнула и прыгнула вслед за ней. Ударившись о воду, она успела заметить, что малышка барахтается рядом. В отличие от учительницы девочка умела плавать. Последнее, что Антонела увидела, захлебываясь соленой средиземноморской водой, это то, как большая черно-белая фигура отделилась от скалы и опустилась в воду.
Монашка не пошла камнем ко дну только потому, что тяжелое шерстяное одеяние надулось пузырем и удержало ее некоторое время на плаву, однако, это не помешало ей наглотаться воды. Вытащив девушку на берег, Даниил Степанович всеми силами пытался привести ее в чувство. Краем глаза он видел, как девчонка, виновница происшествия, выбралась из воды и затерялась среди подружек, окруживших его и молодую монахиню. Старухе Милорадовой, родственнице графа, от пережитого волнения сделалось дурно, граф усиленно обмахивал ее веером своей жены, а сама графиня спешила на помощь спасенной девушке, захватив большую флягу с вином.
Как Данила Степанович ни тряс свою случайную пациентку, девушка никак не приходила в себя. Вино тоже не помогло, она попросту не смогла его проглотить. Приложив ухо к ее груди, Киселев не услышал дыхания, лишь слабое, замирающее биение сердца. Мокрая ткань облепила тело женщины, очертив соблазнительную грудь, тонкую талию, округлые бедра. Красивое лицо, нос с едва заметной горбинкой… мокрые волосы, разметавшиеся по песку… Свой головной убор она потеряла в море. Никогда Киселев не мог примириться со смертью, но сейчас его охватило чувство такой невосполнимой утраты, что он не смог сдержать горестного стона. Снова и снова он пытался уловить ее дыхание, но нет. Девушка умирала. Что же делать?!
